– Серьёзно? – она поскорей повесила плечики на место и даже сделала шаг назад, спрятала руки за спину. – Да ну нафиг! За такую цену. А выглядит, как обычно. Вообще ничего особенного. Просто понты пустые. И перевод денег. – Даже чужие, и то жалко. И неудобно. – К тому же здесь какое-то всё… – Она ещё раз обвела зал критичным взглядом.
– Какое? – озадачилась Юля.
– Слишком… – Бэлла поморщилась, – девчачье.
– Но ты же тоже девочка, – напомнила домработница.
– И что? – сердито фыркнула Бэлла. – Обязательно должна одеваться, как кукла? – Мельком глянула на всё ещё достающую продавщицу тётку. – Или эскортница.
– Почему сразу эскортница? – Юля, как всегда, экспрессивно всплеснула руками. – Можно ведь не вульгарно, а красиво.
Бэлла отступила от вешалки ещё на шаг, пробормотала тихонько, но твёрдо, почти себе под нос.
– А я не хочу быть красивой.
Но домработница всё равно услышала, удивилась:
– Почему?
– Потому что, – сквозь стиснутые зубы процедила Бэлла, и снова почувствовала комок в горле.
И как он так быстро возникает? Неизвестно откуда, и всего за секунду, и в самый неподходящий момент. Давит не только физически, но ещё и рождает мысли, которые вот совсем ни к чему, от которых неприятно и зябко, словно бредёшь зимой под снегом в лёгкой курточке, и ветер продувает насквозь.
– Ты чего? – Юля придвинулась почти вплотную, положила ладонь на плечо, попыталась заглянуть в глаза. – Ну? В чём дело? Что плохого в том, чтобы быть красивой? Ерунда какая-то. Если ты думаешь, что как-то не так выглядишь, что не сможешь, ты это брось. Так-то ты очень даже симпатичная. Просто…
Бэлла стряхнула её руку, повторила упрямо:
– Я же сказала, не хочу.
Но и домработница тоже – повторила:
– Да почему?
И такая удивлённая. Вечно ей всё надо знать. Ну и пусть. Ну и пожалуйста.
Бэлла уставилась ей прямо в глаза, облизнула пересохшие губы, проговорила с напором, хоть и получилось хрипловатым шёпотом:
– Потому что он маме так и сказал. Что просто не смог удержаться, уж слишком она красивая.
Юля опять посмотрела озадаченно, уточнила недоумённо:
– Кто «он»?
Да чего тут непонятного?
– Ну-у тот… от которого я родилась.
– Отец?
– Он мне не отец! – уверенно и громко возразила Бэлла.
– Ты извини, – домработница помотала головой, наморщила лоб, произнесла медленно и осторожно: – но я запуталась. Он от чего не смог удержаться?
– От того, – выговорить было сложно, особенно вслух, хотелось, чтобы без слов поняли, потому что останавливаться на середине тоже не имело смысла. Бэлла уставилась в пол, себе под ноги, куснула губу. – Она не собиралась. А он её напоил. Ну, они там отмечали чего-то. А потом… когда она уже плохо соображала…
– Изнасиловал? – не утерпев, поражённо выдохнула Юля.
– Нет, – сердито возразила Бэлла, стиснул зубы, зло сузила глаза. – Он говорил, что нет. Она же не возражала, да? А семнадцать – это уже возраст согласия.
Глава 10
Когда на экране выдававшего призывного трели телефона появилось имя Руслана Валаева, Дымов подумал «Надо же как вовремя», потому что сам планировал ему позвонить, в очередной раз обменяться новостями и проконсультироваться по поводу документов для участия в тендере. Валаев как владелец успешной аутсорсинговой компании, занимавшейся обслуживанием и ремонтом зданий – в основном школ, детских садов, больниц и поликлиник – можно сказать, собаку на таких вещах съел. Но то, что Руслан, едва поприветствовав, сам поднял эту тему, слегка насторожило.
– Игнат, ты как? Всё-таки собираешься в этом тендере по новому торговому центру участвовать?
– Само собой, – уверенно откликнулся Дымов. – Вот, документы доделаем, проверю и заявку отправлю.
– А оно тебе действительно надо? – неожиданно выдал Руслан.
И вроде бы достаточно однозначно, но Дымов всё равно уточнил, чтобы внести полную ясность:
– Что ты имеешь в виду?
– Да вот это самое и имею. – Валаев чуть-чуть помолчал, видимо, желая придать последующим словам особую значимость. – Тебе обязательно надо во всё это влезать? Неужели без этого ТээРЦэ ты свои миллионы не заработаешь?
– Понятно, – протянул Дымов, тихонько хмыкнув, предположил: – И тебя попросили со мной поговорить? Убедить? Типа по-хорошему. – И тоже сделал красноречивую паузу, прежде чем сказать: – Вот уж не думал, что ты согласишься. – Поморщился брезгливо, поинтересовался: – Потому и решил по телефону? С глазу на глаз смелости не хватило?
– Дымов, ну чего ты несёшь? – воскликнул Руслан с искренним негодованием. – Ну, давай встретимся, раз по телефону тебя смущает. Повторю тоже самое тебе в лицо.
– Меня смущает? – переспросил Дымов с вызовом.
– Ну вот, – с осуждением выдохнул Валаев, – ты опять сразу в агрессию уходишь. Вместо того, чтобы услышать и подумать.
– Конечно, я же тупой и невыдержанный.
Руслан вздохнул – скорее всего – потому что в телефоне зашуршало, как при сильном порыве ветра.
– Вот весь ты, Игнат, в этом. Любишь лезть на рожон, дёргать тигра за усы. А зачем? С какой целью? Чтобы жить не скучно было? Ты ведь не хуже меня понимаешь, что сожрут тебя, если на чужую территорию сунешься. Никто тебе своё место у кормушки не отдаст, каким бы ты ни оказался дерзким. Вот недавно совсем нашёлся среди наших примерно такой же, смелый. Ну и чем закончилось, догадываешься? Цену уронили до минимума, чуть ли не до нуля. Даже меньше рубля что ли в месяц. За обслуживание и ремонт здания. Представил? Потом, само собой, слились. А ему уже деться некуда. Пытался договора перезаключить. Но кто ж ему разрешит? А с такой ценой при всём желании не извернуться. Поэтому внесли в реестр, от торгов отключили. Всё. И с тобой то же самое сделают. Думаешь, не решатся?
– Тебе виднее, – мрачно и чуть пренебрежительно выдал Дымов. – Ты наверняка не сомневаешься, точно знаешь. Ввели в курс дела?
Валаев, похоже, всё-таки обиделся, оправдался с досадой:
– Да я бы тебе в любом случае, как другу, не влезать посоветовал.
– Другу? – Дымов усмехнулся, произнёс безапелляционно, уверенно: – Всё, Рус, пока. Не вижу смысла в этом разговоре.
– И… – начал Валаев, наверное, опять хотел назвать по имени, чисто по-дружески, ага, но Дымов не услышал, уже убрал телефон от уха, ткнул в красный кружочек.
И понятно, что после такого настроение упало ниже плинтуса. Не только потому что от Руслана Дымов не ожидал подобного. Надеялся на поддержку, на помощь, а обернулось вон как – участливым разумным советом «Сиди и не рыпайся». Но ещё и потому, что трудно было отбросить все сомнения и сказать убеждённо: предложенный Валаевым сценарий маловероятен, но даже если так случится, Дымов без труда справится. Ведь на самом деле вряд ли справится. Но и прогибаться под кого-то, отступать – это тоже не в его правилах.
Домой он вернулся не то чтобы злой, но определённо не в духе, и когда вошёл в холл, захотелось, чтобы кто-нибудь встретил. Да пусть даже собака – подбежала, виляя хвостом, выражая искреннюю непритворную радость. Хотя собачьи любовь и преданность не столько осознанные, сколько заложенные природой.
Поэтому всё-таки лучше, чтобы это оказались люди. Тем более Дымов прекрасно знал, как это, когда тебя ждут и встречают, не так уж и давно всё это было. Но может, и сейчас есть? Но нет, дом встретил тишиной, и Дымов сам отправился на кухню – уж Юля-то наверняка на месте, если, конечно, не наводит порядок где-нибудь ещё.
Верным оказалось и то, и то. Помощница по хозяйству находилась не на кухне, но рядом – в столовой – протирала обеденный стол, услышав шаги, вскинула голову, произнесла приветливо:
– Добрый вечер.
– Добрый, – ответил он, хотя вообще так не думал. – Всё в порядке?
– Да, – кивнула Юля.
Дымов засомневался.
– И что, даже никакого праздника жизни возле бассейна? Или ещё где-то.
– Так Бэллы же нет, – улыбнувшись с пониманием, пояснила она. – Ушла почти сразу, как мы из магазина приехали.
– Куда?
– Сказала, что гулять с друзьями, – сообщила помощница по хозяйству, и Дымов усмехнулся, предположил:
– Новые наряды демонстрировать?
– Да какие там наряды? – отмахнулась Юля. – Очередные штаны, футболка и худи. Уговаривала на юбку, или хотя бы шорты, – принялась расписывать в подробностях. – Но в юбке же драться неудобно. Всё видно будет. А в шортах мы стесняемся, так как считаем, что ноги слишком тонкие. – Она иронично фыркнула и добавила себе под нос: – Вот уж не думала, что такие тоже из-за внешности комплексуют. – И опять обратилась к Дымову: – И знаете, в чём она мне призналась?
– В чём?
– Что иногда вещи в магазине воровала и продавала знакомым. Типа так зарабатывала. – Помощница по хозяйству поджала губы, а потом начала многозначительно: – Я же говорила…
– Я тоже воровал, – перебил её Дымов. – Когда подростком был. Только не в магазине, а на рынке. И не на продажу, для себя. Потому что особо носить нечего было.
Юля какое-то время молчала: то ли переваривала услышанное, то ли выясняла для себя, как на самом деле к нему относиться, то ли не решалась высказаться слишком осуждающе и категорично, но, как обычно, не удержалась, чтобы совсем не выразить своё мнение, поинтересовалась осторожно:
– Это вы её оправдываете?
– Да никого я не оправдываю, – устало и немного раздражённо возразил он. – Ни её, ни себя. Самому теперь вспоминать неприятно. Там же продавщицы тоже не особо обеспеченными были, тоже часто выживали, как могли. Либо сами это барахло закупали и привозили, либо на хозяина работали, сидели там и в жару, и в холод целыми днями. Просто тогда это по-другому воспринималось. Действительно больше как хитрость и предприимчивость. И оправдывалось легко: у них вещей много, не убудет, а у меня нет ничего. Но это проходит, если мозги вправить.
Дымову больше не хотелось ни спорить, ни вообще разговаривать.
– Юля, есть у нас что перекусить? Только я не здесь, у себя.