Но, конечно, не побежит он к окну. Ещё чего? И вот действительно, не стоит тащить в дом, и в собственную жизнь, всякую гадость.
– А вы про какую камеру? – раздалось внезапно.
Он и не заметил, что Юля тоже в столовой. Специально явилась, на шум? Чтобы не ускользнуло от её внимания, не обошлось без её участия. Ей-то почему каждый раз вмешиваться надо? Не умрёт же от любопытства, если всё не узнает. Но…
Ещё на неё не хватало накинуться, указать место. Что-то он разошёлся не в меру, словно истеричная девица. Как будто не в курсе, что в бизнесе обычно друзей нет, каждый сам за себя и, прежде всего, за собственную выгоду. А Бэлла…
А то он прямо ведать не ведал, как в таких случаях бывает? Он сам, скорее, исключение, только подтверждающее правило. Поэтому и смысла нет теперь негодованием пыхать, особенно на Юлю за её навязчивое вмешательство, связанное по большей мере с беспокойством и сопереживанием, а не исключительно с чистым любопытством.
– Да про обычную. Про фото. Отдал ей свою, чтобы пользовалась. Она, оказывается, фотографировать любит. Хотя, может, и нет. Наврала. А камеру приспособила к делу по-другому. Продала. Чтобы с друзьями по клубам ходить.
– Надо же, – озадаченно выдохнула Юля, сосредоточенно нахмурилась, качнула головой. – И когда успела? – В ответ на вопросительный Дымовский взгляд пояснила: – Я только вчера вечером к ней заходила, пока её не было, одежду после стирки приносила. И камера на столе лежала. Хотя, нет, не совсем камера. Сумка из-под неё. Может, и пустая.
– Ну наверняка, – усмехнулся Дымов. – А потом бы сказала «Ничего не знаю, ничего не ведаю. Всё на месте было. Не понимаю, что и куда девалось». В курсе я, как это делается. Но… сам виноват. Чего я ожидал? Вы, Юля, правы оказались. Всё же сразу видно. Девушка косит под пацана, пьёт вообще, как мужик, как что, в морду бьёт.
Помощница по хозяйству не заявила назидательно, как он предполагал, «Я же говорила», кашлянула, вроде бы даже смущённо, протянула, делая неуверенные паузы:
– Ну-у… я думаю… она так одевается и ведёт себя, потому что боится… ну-у… что с ней, как и с её матерью может случиться.
– И что с её матерью? – критично поинтересовался Дымов.
– Да мы с ней, пока в магазине были, разговорились. Вряд ли она всё это выдумала, – начала Юля по-прежнему неуверенно, но потом всё равно выложила, о чём узнала.
Подобного Дымов, конечно, не ожидал, но где гарантии, что это действительно не выдумано. Да любой мыльный сериал посмотри по телевизору, там и похлеще истории встречаются. Как раз именно для того, чтобы слезу вышибить. А на жалости легче всего играть. Всем же приятно создавать вид, какие они добросердечные, сочувствующие и трепетные.
– И где её мать сейчас?
Юля тоже говорила и выглядела довольно сдержанно, хотя обычно на такие вещи она гораздо экспрессивней реагировала, переживала, будто за своё.
– Бэлла сказала, умерла. Сколько-то лет назад. Из-за передоза. Откачать не успели. Но она с ними не жила, моталась непонятно где, непонятно с кем. Мать в смысле. А они даже не сразу узнали.
Прежде всего Дымов почувствовал раздражение – вот то самое ощущение, будто его специально на эмоции разводили, давили на самое чувствительное.
– Ну и что теперь? Я её жалеть обязан? В положение войти? Раз она настолько бедная-несчастная, пусть бухает по-чёрному, ворует и тунеядствует? Может, мне пристыдиться ещё, что я ей об этом прямо сказал, а не проникся?
– Да я ничего такого не имела в виду, – миролюбиво заверила помощница по хозяйству. – Просто предположила, почему она… такая.
– Ну да, – произнёс Дымов, только чтобы хоть что-то сказать, и дальше, уже автоматическое: – Спасибо. – Он поднялся из-за стола. – Я сегодня дома. По крайней мере, в ближайшее время.
Он специально разгрузил этот день, чтобы наконец-то заняться документами, в том числе и на тендер, а потом встретиться с Валаевым. Он ведь для того ему вчера и звонил, хотел договориться о встрече, но сейчас надобность в ней отпала, потому как всё, что Руслан мог сказать, Дымов уже знал, и ещё раз выслушивать его разумные выкладки и советы не собирался. А в офис ехать не обязательно, там работа давно чётко налажена, и без него справятся.
Хотя вроде он ещё что-то планировал? Ах да, салон. Звучит, конечно странно. Но когда-то давно он назвал бы это просто – сходить в парикмахерскую.
Волосы отросли, и пора привести стрижку в порядок. Его нынешний статус кое к чему да обязывает. Можно выглядеть и небрежно, но так, чтобы люди понимали – эта небрежность создана специально.
Поднявшись на второй этаж, Дымов поначалу отправился прямиком к себе, но, проходя мимо двери гостевой спальни, внезапно притормозил, ухватился за ручку, нажал. Надо же проверить, что там теперь творится.
Ну, вполне ожидаемо – не совсем уж кавардак, но и далеко не порядок. Тоже небрежность, но не тщательно продуманная, а чистая импровизация. Кровать, конечно, не заправлена, вещи лежат где попало, а кофр – и правда на столе.
Глава 12
Дымов криво усмехнулся, подошёл, расстегнул молнию, откинул крышку и убедился – камера на месте. Всё на месте.
Могла бы тогда и сказать, раз так. Он бы поверил, просто в слова, не требуя доказательств.
Он вынул фотоаппарат, включил, потом нажал кнопку просмотра. Если Дымов и снимал сам, но максимум пару кадров, исключительно, чтобы заценить, но сейчас их было больше, ненамного, но больше, и подобное он бы точно не стал фотографировать.
Прихватив и кофр со всем его содержимым, Дымов покинул гостевую спальню, прошёл в ещё одну комнату второго этажа, которая служила сразу и библиотекой, и кабинетом, и маленькой гостиной. Включил компьютер, дождался пока тот загрузится, подсоединил к нему камеру, скопировал с неё фото, специально создав новую папку, и открыл одно в фоторедакторе, чтобы рассмотреть получше.
Последнее точно не он снимал. Цветок с капелькой росы на лепестке. Побег девичьего винограда, обвивающий шпалеру, заканчивающийся тонким закрученным усиком. Порция венских вафель с кремом и ягодами. Прямо как из ресторанного меню, и выглядит очень аппетитно, даже аппетитней, чем в реале.
Без селфи тоже не обошлось. Бэлла перед зеркальной дверцей шкафа, кажется, в пижаме. Причём не брутальной, а достаточно девчачьей – видимо, Юля выбирала – основной цвет нежно-голубой, ткань чуть поблёскивающая. И здесь она совсем не выглядит парнем, хотя по-прежнему не Дюймовочка, и под глазом ещё заметен след от недавнего фингала. Если присмотреться. Но она, наверное, всё-таки не рассчитывала, что кто-то будет разглядывать эту довольно личную фотографию. Поэтому – дальше.
А вот и Юля. Её явно застали врасплох, но зато и получилась она именно такой, какая есть – чуть приподнятые брови, выражение на лице ошеломлённо-вопросительно, возмущённо-осуждающее и ироничное тоже, всё вместе, тарелка в руках. Самая суть схвачена.
Надо же, и он тоже есть. Снимок наверняка сделан из окна. Дымов стоит рядом с машиной, чуть запрокинув голову, внимательно смотрит куда-то. Ракурс не очень удачный, но вышло тоже ничего. Особенно машина.
Может, Бэлла, конечно, и быдло, но фотографировать точно умеет. По крайней мере на его непрофессиональный вкус. Так почему бы не попробовать дальше? Например, устроиться помощницей в фотостудию или ассистентом к фотографу, пусть сначала даже на должность «подай-принеси-подержи-подвинь». Обычно же так и начинают.
И наверняка где-нибудь да учат, даже бесплатно, достаточно поискать. Делов – минут на десять. Но ведь для этого нужно желание. И надо ей сказать, что, если захочет рассмотреть свои снимки как следует или обработать, может тоже этим компьютером пользоваться. Продвинутого фотошопа на нём нет, но его легко купить и скачать. Хотя…
Дымов критично хмыкнул. О чём это он? Неужели думает, что Бэлла вернётся? А нафига ему это надо? Да незачем. Тем более, ему и без неё забот и проблем хватает. Убралась, и ладно.
Безусловно, фигово получилось, что он настолько уверенно обвинил её в краже, но и угрызений совести он не испытывал. Ну, почти. В остальном же он прав! На все сто процентов прав.
Если бы она действительно хотела измениться, в первую очередь завязала бы с выпивкой. Но нет, дня не проходило, чтобы она хоть чуть-чуть да не набралась.
Желает так жить – флаг ей в руки. Она же совершеннолетняя, как бесконечно любит повторять, сама за себя отвечает.
Закрыв окно фоторедактора, Дымов отсоединил от компьютера камеру, убрал её в кофр, отодвинул подальше.
Хватит отвлекаться, пора приступать к делам, которые за него никто не сделает. Как выяснилось, на помощь и поддержку от коллег по бизнесу рассчитывать не приходится. Скорее, наоборот, стоит рассчитывать на нечестное соперничество и подставы. Но он тоже не первый год во всём этом варится, поэтому справится. А если не справится…
Дымов даже не станет об этом думать, искать пути отступления. Потому что никакого отступления не будет.
Какое-то время он занимался документами, сделал несколько звонков, потом спустился, чтобы выпить кофе, и опять сидел с документами и с телефоном, пока не пришло время ехать в салон. Дымов переоделся, спустился и в гараже встретился с Игорем. Тот, наоборот, только что прикатил, вышел из машины и после стандартного рукопожатия, поинтересовался:
– Бэлла здесь?
Вот уж от кого-кого, а от него Дымов никак не ожидал подобного вопроса, поэтому его не только удивило, но даже немного задело.
– А тебе-то она зачем?
Но Игорь, в отличие от своей жены, был немногословен и не бросился тут же подробно пояснять, а сам уточнил:
– Так нету?
И пояснять пришлось Дымову:
– Отвалила она. Насовсем.
Игорь озабоченно нахмурился.
– Куда?
– Откуда я знаю? – отмахнулся Дымов, по-прежнему озадаченный его странным интересом. – Домой, наверное. К бабке. Или к очередной подруге.
– А давно?
Да что такое? Сначала Юля будто бы давила на жалость, теперь её муж, но не на жалость, а может, на совесть. Или на что там? Заставляя раскаяться, что Дымов незаслуженно обвинил Бэллу, наорал на неё, не остановил. Хотя вот делать последнее он точно не обязан.