Наверное, тогда и стоило прямо сейчас пойти в ванную, а Бэлла может поставить этот пресловутый стакан… да вон хоть на прикроватный столик. Но она успела появиться раньше и не со стаканом, а с огромной кружкой.
– Это тёть Юль сделала. По какому-то особому рецепту. Там мёд, имбирь, лимон. И ещё что-то.
– Угу, – Дымов кивнул. – Ставь на стол. И всё, Белка, спасибо, твоё дежурство закончилось.
Чашку она поставила, но вместо того, чтобы сразу уйти, застыла, глянула строго, заявила с напором на полном серьёзе:
– Надо выпить, пока не остыло.
И Дымову опять захотелось улыбнуться.
– Выпью. Клянусь, – пообещал он, хмыкнул, маскируя улыбку. – А сейчас, правда, отвали уже. Ничего со мной не случится. Не собираюсь я помирать. Вот совсем не собираюсь. Мне уже лучше. Честное слово.
Глава 21
Наверное, Дымову так никогда и не привыкнуть: прекрасно знает, а всё равно каждый раз поражается этой невероятной осведомлённости собственной помощницы по хозяйству. Вот и опять, воспользовавшись моментом, когда Белка куда-то смылась – ну не спрашивал он каждый раз «Куда?», он ей не папочка, и она уже большая девочка, свободное дитя улицы, хотя иногда подмывало – Юля многозначительно сообщила:
– Игнат Алексеевич, у Бэллы день рождения на следующей неделе.
Но он и сам сразу вспомнил – та ведь точно когда-то говорила про «мне скоро девятнадцать». Могла бы и ему сказать, что вот уже на днях. Сейчас они всё-таки не совсем друг другу чужие.
– И что вы предлагаете?
У Юли, сто процентов, и планы уже имелись – обычно она делилась не только информацией, но и сразу же её оценивала, выдавала предположения и советы. Вот и тут даже не задумалась ни на мгновение, расписала готовую программу:
– Ну, хотя бы обед или ужин праздничный можно устроить. Я торт испеку. Или закажем. Я посмотрела – сейчас какие только не делают. И с любыми надписями, с любыми украшениями, любой формы.
И в виде белок тоже?
Вот уж кому точно срочно требуются дети. Юле и мужа мало, и Дымова, чтобы опекать и заботиться. И она сразу взялась за Бэллу, быстро приняв её под своё крылышко, хотя поначалу и побаивалась, и возмущалась, и не доверяла, отзывалась неприязненно. Но та тоже слишком взрослая, а помощница по хозяйству, похоже, готова детский утренник устроить.
Аниматоры и шарики тоже планируются?
Хотя, может, шарики не такая уж и плохая идея, если для достаточно юной девушки?
Всё-таки повезло ему и с Юлей, и с Игорем. У них и отношения довольно неформальные, тёплые чуть ли не по-семейному.
Не так уж и редко жизнь сводила Дымова с замечательными людьми, словно раскаивалась, что когда-то отнеслась слишком жёстко.
Он сосредоточенно сдвинул брови, посмотрел на ожидающую ответа помощницу по хозяйству.
– А-а-а, – протянул задумчиво, расставляя по местам возникшие в голове идеи, – давайте лучше сделаем так. У вас ведь тоже в последнее время обязанностей прибавилось, поэтому… отдохните. Не надо ничего печь и готовить. Я столик в ресторане закажу. Но сначала вы с Бэллой в какой-нибудь хороший салон съездите. Или в СПА. Как там у вас девочек принято? Массаж, маникюр-педикюр, стилист. Чтобы и причёску, и наряд подобрал. Само собой, всё за мой счёт.
Юля явно не ожидала подобного поворота, слегка опешила. Или даже смутилась.
– У меня-то нет дня рождения.
– И что? – невозмутимо выдал Дымов. – Подарки можно только строго на определённые даты дарить? Без них нельзя? Тем более, вы для меня так много делаете. И все мои причуды терпите. Могу я вас за это отблагодарить? Да и Бэлла в одиночку на подобное не факт, что согласится.
Юля прямо не возразила, но зато поинтересовалась с сомнением:
– Вы так думаете?
Дымов повёл рукой, заметил:
– Так вон вас и то уговаривать приходится. А с ней вообще не угадаешь, как она отнесётся.
Юля фыркнула. Выражение на лице такое, будто она причастна к высшему знанию, вполне очевидному и жизненному, но кое-кому недоступному. По большей части мужчинам.
– А хотите я и на вас с Игорем столик закажу? – предложил Дымов, даже не пытаясь претендовать на избранность, но она заверила:
– Мы уж сами. Не будем мешать. – И при этом улыбалась загадочно-многозначительно.
Да Юля по-другому просто не могла. Поэтому и обращать внимание не стоило.
– Тогда – договорились? – уточнил Дымов и всё-таки добавил в заключение: – Только чтобы стилист адекватный. Без перегибов. Никаких там блёсток, рюшечек, губ наколотых, нарощенных ресниц и когтей.
Помощница по хозяйству хихикнула, уверенно проговорила:
– Живым и невредимым остаться захочет, сам не предложит. – И только потом подтвердила: – Хорошо. Договорились.
В том, что Юля отнесётся к запланированному с полной ответственностью, Дымов не сомневался. Она ещё и Игоря припахала, чтобы он отвёз их с Бэллой в салон, а потом забрал, потому что красавицам-королевишнам негоже самим руль вертеть.
Дымов тоже успел с утреца смотаться по делам. Во-первых, потому что работа, во-вторых, не сидеть же дома в ожидании. Глупо. И даже думал, что именно он вернётся позже, не верил, что на красоту можно полдня угрохать. Но когда оказался дома, никого там не нашёл, и действительно пришлось ждать, правда не очень долго.
Он услышал, как подъехала машина – не показалось, не потянуло внезапно неведомой силой вниз, действительно услышал, чисто случайно – спустился, подошёл к входной двери, распахнул, даже на автомате сделал пару шагов и только тогда остановился. Нет, не замер, не застыл ошарашенно, словно громом поражённый.
Вообще-то Дымов предполагал, что будет именно так, но одно дело представить, другое – увидеть в реальности.
Бэлла стояла на дорожке перед крыльцом, вполоборота, видимо, поджидая чуть отставших Юлю и Игоря. Но, услышав звук открывающейся двери, резко развернулась. И подол нежно голубого платья с неярким цветочным принтом, сшитого из какой-то лёгкой летящей ткани, немного взметнулся, подхваченный ветерком, приоткрыл коленки.
Вот зря она тогда про ноги, Юля права. Может, и тонковаты, но совсем чуть-чуть, а так очень даже.
Босоножки на невысоком каблуке, обхватывающие ремешками изящную щиколотку и пальцы. Волнами уложенные набок волосы. Поблёскивающие янтарные глаза, ставшие ещё выразительнее и ярче.
– Вау! – выдохнул Дымов.
Да, безусловно, это было красиво, изящно, нежно, стильно и даже сногсшибательно, как надо, как, по общему мнению, полагалось одеваться и выглядеть истинной девушке, но для него не стало особым открытием. Он же и раньше – без соответствующей одежды, причёски и макияжа – всё видел. Даже тогда, в их самую первую встречу, оказавшись в машине и взглянув более внимательно, он уже рассмотрел – никакой это не пацан. Ни фингал не помешал, ни дурацкий пучок на макушке, ни бесформенная одежда.
Бэлла напряглась под его, наверное, излишне пристрастным взглядом, спросила насторожённо:
– Тебе не нравится?
– Нет, ты что? Очень красиво. Просто шикарно, – убеждённо заверил её Дымов, спускаясь в крыльца.
Он ведь не потому так уставился. Проверял, не вышло ли слишком – нарочито, неестественно, глянцево. Как чрезмерная ретушь на фотографии, превращающая живого человека в красивую картинку. Но стилист, судя по всему, действительно оказался профи, всё-таки не стал перебарщивать, окончательно делать из Белки девочку-девочку. Просто в какой-то мере избавил её от того поверхностного, наносного, выработанного жизнью в качестве защитных доспехов, приоткрыл и подчеркнул то, что осознанно скрывалось в глубине.
Хотя по-прежнему сомнений не возникало, что, если понадобится, даже летящее нежное платьице не помешает Бэлле дать кому-нибудь в челюсть или врезать с ноги.
– А тебе самой-то как?
– Непривычно, – честно призналась она, дёрнув плечами, но тут же добавила, почему-то почти перейдя на шёпот: – Но мне нравится.
Дымов улыбнулся, ещё раз подтвердил:
– Мне тоже, правда. Действительно очень красиво.
Заявись он с ней сейчас на какой-нибудь ответственный бизнес-ланч или официальный приём, Бэлла наверняка произвела бы впечатление, обратила бы на себя внимание. Потому что далеко не всем нравится умело откорректированная, стандартная красота светских львиц и рьяных претенденток на данный статус, рассчитывающих непременно любым способом заполучить его в перспективе. Многие от неё уже устали и не отказались бы тоже появиться в компании такой вот девушки – настоящей, особенной, непохожей на остальных.
Но ровно до того момента, пока она не открыла бы рот и не выдала с привычной для неё прямолинейности и простотой, что думает по поводу какой-нибудь ситуации. Хотя в последнее время она почти не материлась, по крайней мере при нём. И даже в её голосе, чуть низковатом с лёгкой картавинкой, тоже было что-то особенное, приятное, когда она не злилась, не возмущалась и не орала, а говорила так, как сейчас – тихо, почти шёпотом.
А он, кажется, слишком сильно погрузился в собственные мысли, даже не разобрал сразу, что его окликают по имени-отчеству, и, похоже, уже не в первый раз.
– Игнат Алексеевич, – повторила Юля с особым напором, убедилась, что он наконец-то её услышал, уточнила: – Так мы с Игорем поедем? Или вам что-то надо?
– Да, конечно, езжайте, – подтвердил Дымов убеждённо. – Отдыхайте-развлекайтесь. – Потом опять повернулся к Бэлле, спросил: – А мы… тоже едем? – И в ответ на её вопросительный взгляд пояснил: – Отпразднуем торжественным обедом. Ты же хотела, чтобы я пригласил тебя в ресторан.
– Это когда? – озадачилась она.
– Когда мы только встретились.
Бэлла сосредоточенно сжала губы, призналась, немного смутившись:
– Не помню.
И не удивительно. Но зато он помнил. А сейчас нарочно поинтересовался невозмутимо:
– Так чего? Ресторан отменяем?
Она замотала головой, выдала твёрдое:
– Нет. Едем.
Дымов улыбнулся, заявил:
– Тогда подожди немного. Я тоже поприличней оденусь. – Ввернул, не удержавшись: – Чтобы соответствовать. И машину из гаража подгоню.