Бэлла повернула голову и увидела домработницу. Та стояла в дверном проёме, привалившись плечом к косяку и просто смотрела, едва заметно улыбаясь. Или ухмыляясь. Словно наблюдала за чем-то забавным, или интересным. Как будто ей тут кино показывали.
– Всё, я пошёл, – поднимаясь со стула, сообщил Дымов, глянул на часы. – А то у меня встреча скоро. – Потом на Юлю, напомнил ей: – Про магазин не забудьте.
Та кивнула.
– Про какой магазин? – поинтересовалась у неё Бэлла.
– Да Игнат Алексеевич предложил прикупить тебе одежды, – пояснила та. – Самой необходимой. У тебя же своей с собой нет. Или тебя вполне устраивает ходить в моих труселях, в его штанах?
Нет, конечно, чужие трусы её совсем не устраивали, а вот всё остальное…
Ну штаны и штаны, велики совсем чуть-чуть, да и то не особо заметно. Это же не брюки в обтяжку, а обычные, спортивного стиля, на манжетах внизу. Бэлла всё равно их чуть повыше приподнимала, чтобы оставались открытыми щиколотки. Потому что все так носили, и ей тоже так больше нравилось. А футболка – футболка и есть. Как и рубашка. Вся-то разница – пуговицы на другую сторону.
Можно подумать, её личные вещи чем-то кардинально отличались. Да некоторые из них и куплены в мужском отделе. Иногда там действительно легче найти что-то подходящее без глупых принтов, блёсток и надписей, нормального цвета и фасона. И не только куплены. Да и вообще Бэлла не любительница болтаться по магазинам, бесконечно перебирать шмотки на плечиках, примеривать. За что взгляд цеплялся, то обычно и брала. Главное, чтобы нигде не тянуло и не сковывало движений.
– В общем, доедай, собирайся и поедем, – заключила домработница, а когда опять встретились с ней в холле перед дверью, велела: – Выходи на улицу и жди. А я через гараж. Подгоню машину.
– Тёть Юль, – удивилась Бэлла, – а вы тоже водить умеете?
Домработница как обычно уставилась на неё округлившимися глазами, воскликнула экспрессивно:
– Тётя-то почему?
– А как?
– По имени-отчеству, – предложила она, но тут же махнула рукой. – Хотя ладно, пусть будет «Тёть Юль».
Водить она и правда умела, чувствовала себя за рулём вполне уверенно.
– Это ваша машина?
– Наша. С Игорем. Мне на своей как-то спокойней. Хотя Игнат Алексеевич предлагал купить ещё одну, специально для хозяйственных нужд, но… на собственной действительно проще. К тому же всё равно ведь стоит. – Домработница мельком глянула на Бэллу и неожиданно предложила: – Хочешь, и тебя водить поучу. Всё равно ничего не делаешь. Не сейчас, конечно, а когда вернёмся.
Глава 9
Если честно, достали они уже с этим «ничего не делаешь», «ни о чём не мечтаешь», «ничего не хочешь». А зачем? Если всё равно впереди непонятно что. Точнее, ничего хорошего. Только стандартное – работай, чтобы было на что жить. Не важно, кем. Где место подходящее есть, куда возьмут, где заплатят побольше.
Вот какое это имеет отношение к мечтам, к желаниям? Просто так полагается. И становится ещё тоскливее от этой предсказуемости. От того, что все работают просто потому что так надо, потому что место вроде бы хорошее, или нехорошее, но на большее рассчитывать не приходится. И чего, ради подобного стоит напрягаться?
Хотя, конечно, научиться водить Бэлла не отказалась бы, но ответить она не успела – сразу не стала, а потом уже домработница опять сама заговорила. Она вообще редко когда молчала.
– И вот скажи мне ещё, почему ты ко мне на «вы», а к Игнату Алексеевичу на «ты»? Вроде наоборот было бы логичней.
– Ну… как-то сразу получилось, – пробормотала Бэлла. Да даже вопросов не возникло и никогда до этого момента не возникало. – Он не говорил, что к нему нужно на «вы».
– Так я тоже не говорила, но ты, вон, сама начала.
А какая разница? Если всё само сложилось. Да не всё ли равно. Вот нафига в этом разбираться? И Бэлла спросила, чтобы сменить тему, ну и действительно интересно было:
– А чем он занимается?
Юля переключилась легко. Ей, наверное, вообще не важно, о чём болтать. Главное, чтобы не молчать.
– Знаешь, что такое промышленный альпинизм?
– Это когда по крышам прыгают и по стенам залезают? – сосредоточенно поморщившись, предположила Бэлла, а домработница снисходительно хмыкнула, на мгновение отвела взгляд от дороги.
– Вот не зря тебя Игнат Алексеевич Белкой называет. Действительно, как только что с пальмы спустилась.
Ой, ну надо же!
– Белки на пальмах не живут, – назидательно ввернула Бэлла, не менее снисходительно глянула на Юлю.
– Ну мартышка, – легко исправилась та, и у неё совсем необидно получилось, а даже ласково, но Бэлла всё равно для вида недовольно поджала губы. Хотя, если бы кто-то другой подобное вякнул, ему бы неслабо прилетело, даже сиди он также за рулём. – Вот, тебе бы тоже подошло, – продолжила домработница, – на лианах качаться. Видела таких, кто окна в зданиях моет? Обычно во всяких офисных. Висят снаружи на специальных ремнях. Или стены ремонтируют. Или снег с крыш счищают. Это и есть промышленные альпинисты. А у Игната Алексеевича своя фирма. – Юля широко взмахнула рукой, расписала красочно и воодушевлённо: – Или вот представь. Просыпаешься ты утром от стука в окно, отодвигаешь штору и видишь за стеклом огромный букет. Или связку воздушных шариков. Подарок от парня.
Но сначала сходишь с ума от страха, предположив кто там, или что, может долбиться в окно, когда ты живёшь на четвёртом этаже. И после такого сильнее всего захочется не забрать этот веник, а дать им по башка нежданному подарочному «карлсону» или скинуть его вниз. Дебильный сюрприз. Бэлла подобные извращение никогда не понимала – ничего милого и романтичного. Она фыркнула презрительно.
– У меня нет парня.
А такой идиот ей тем более не нужен.
– Ну будет же когда-нибудь, – возразила домработница с такими интонациями, будто это само собой разумеющиеся, а потом улыбнулась уголками губ, сдержанно, но как-то слишком подозрительно. – Или ты… на Игната Алексеевича глаз положила?
– На… – ошарашенно повторила Бэлла. – Я? – Хохотнула, не удержавшись, воскликнула: – Да я больная что ли? Он же старый. Ему, наверное, тридцать уже.
– Старый! – возмущённо вдохнула Юля, насупилась сердито. – А мне тридцать пять. По-твоему, я тогда вообще дряхлая развалина?
– Да нет, – поспешно заверила её Бэлла. Хотя, конечно, взрослая, и даже чересчур. – Ну просто… как сказать? Для себя вы нормальная.
– А, ну понятно, – протянула домработница. – Как тётя – самое то.
Ну а чего она хотела? Она вполне красивая для своего возраста, может, даже выглядит моложе. Среди знакомых Бэллы есть такие, которые в те же тридцать пять воспринимаются не просто тётями, а заезженными жизнью тётками. Хотя таких немного. Юля и стройная, и ухоженная. Даже не скажешь, что домработница. Ещё и с собственной машиной. Но они же вообще про другое. Про Дымова. Что Бэлла могла…
Да он, конечно, ничего такой. Симпатичный. Хотя внешне не качок, но когда был в мокрой футболке, и ткань плотно прилипла к телу, чётче обрисовав рельефы, ну-у… там всё очень даже прилично – никаких дряблых мышц и отвисшего живота. Как обычно у состоятельных мужиков, которых показывают по телеку. Но он же реально её намного старше. Лет на десять. А ещё он умный, деловой, иногда до занудства, богатый, а она…
Короче, совсем они разные. Совсем ничего общего. И опять возникает вопрос – чего ему от неё понадобилось? Просто пожалел? Приютил, как бездомного котёнка? Только вот на котёнка она совсем не похожа. Даже на обычную девушку. Он же сам сказал, что поначалу её за парня принял, что она некрасивая. И про плечи. Что те слишком широкие. Будто она сама об этом не знает.
Да и пошёл он на фиг! И ничего ей не надо.
Бэлла сглотнула непонятно откуда взявшийся в горле комок, развернулась к домработнице, намереваясь сказать, чтобы та остановила машину. Прямо сейчас. И тогда она выйдет и… и всё. Отправится по своим делам, как обычно. А такие внезапные благотворители ей нахрен не сдались. Обойдётся.
Пусть даже давно хотелось сделать что-то, чтобы всё поменять. И самой поменяться. Правда, поменяться. Чтобы бабушка не сердилась и не переживала, чтобы ей больше не пришлось вытаскивать внучку из очередной задницы слёзными извинениями и даже деньгами. Чтобы она не повторяла раз за разом, что Бэлла обязательно закончит, как мать. А если не как мать, то сядет, когда кого-нибудь серьёзно покалечит в очередной драке. Или её саму убьют.
Ей всё-таки не хочется, чтобы действительно так. И у неё же нет никого, кроме бабушки, а Бэлла её словно нарочно достаёт, и никак не получается остановиться. Вечно они ссорятся и ругаются, орут друг на друга. А тут почему-то показалось, будто то, что произошло – неспроста. Ну, словно ей предоставили шанс.
Уж слишком непривычно и неожиданно повернулось, хотя началось как обычно – она тупанула по пьяни, опять во что-то влезла, просто потому что в подобные моменты почти совсем теряла контроль и завестись могла от одного непонравившегося, непонятого слова или взгляда. Потом ещё раз тупанула, когда согласилась ехать куда-то с незнакомым мужиком. А ведь так могла вляпаться. Ду-ура!
Ну и нафиг тогда всё. И никакой это не шанс. Скорее всего, она просто сама так придумала. Понадеялась на что-то. А не на что, как обычно, и значит…
Сбоку прилетело:
– Приехали. Вылезай.
И машина действительно остановилась, подкатив к краю тротуара, и как-то смешно уже стало – выделываться, отказываться, гордо отваливать без видимых причин. И Бэлла ведь не выпрашивала, как некоторые, новые туфли или платьишко. Да она вообще такое не носит. Дымов сам предложил. Ну и зачем упускать возможность?
Это ведь наверняка не просто так, а потому что Бэлла помогла ему в драке. Там же четверо на одного было, его бы точно уделали. Ну и когда-нибудь потом, она заработает и всё ему вернёт. Обязательно. Скорее всего.
Не сказать, что магазин оказался каким-то мега крутым, например, дизайнерским бутиком, выглядел он, как и большинство сетевых. Единственное, был более просторным, проходы между вешалками пошире, и народу – почти никого. Только одна тётка в обтягивающем платье и на высоченных каблуках донимала молоденькую девушку-продавщицу возле примерочной. Но главное отличие Бэлла выяснила, когда, подойдя к вешалке, глянула на ценник на вид самой обыкновенной рубашки в клетку.