— Извращенка! — заорал кот, когда я примеривалась, как открыть ближайший бочонок. Краник-то у него был, да, но мы ж не ищем лёгких путей. Да и топить в кранике проблематично. — Ты что творишь?!
— Вуаярист, — отозвалась я, вспомнив, как я с этим котярой в одной кровати спала.
— Сноб! — не остался в долгу кот, и я вздрогнула. Ругались мы по-русски.
Не может быть…
— Пусти! — проорал кот и задёргался.
Я машинально его тряхнула, прижала к стене… а спустя мгновение (между прочим, без всякого дыма и других спецэффектов) обнаружила, что держу за шею мальчишку в жутких, страшных даже на вид лохмотьях.
Мальчишка дёрнулся, я от неожиданности его выпустила, но когда этот паршивец вознамерился сбежать, заломила руки за спину (у кого нет младшего двоюродного брата, тому не понять всей переплести ощущения, когда тебя пятнадцать, а этому негоднику пока десять, и ты, чёрт возьми, всё ещё сильнее. Особенно, когда до этого паршивец пошуровал в твоей косметичке).
Мальчишка стукнулся о бочку, ахнул и совсем по-кошачьи зашипел. А я наклонилась, рассматривая его лицо.
Как и голос, оно было знакомым. Очень.
— Ну, чё уставилась? — буркнул “кот”. — Я это, я.
— Ты — это кто? — уточнила я.
Мальчишка закатил глаза — один подбитый — и завопил:
— Господи, убей идиотов!
У меня дрогнули руки. Что бы местный да стал так богохульствовать?!
— Знаешь, — тихо начала я. — Ты мне крайне напоминаешь одного… ммм… демона… Проклятого, который заключил со мной…
— Договор! — воскликнул пацанёнок. — Я это, я!
Я отшатнулась, обалдело глядя на него, а мальчишка расправил плечи и выдавил:
— Я тут тоже договор заключил…. Кое с кем. Так что я теперь живой. И не демон.
— Не демон, — протянула я.
Мальчик зыркнул на меня и, сорвавшись с места, ракетой бросился к двери.
— А ну стоять! — отмерла я. — Щас ты мне за всё ответишь! Помнишь, как с де Лашете подставил?! Чёрный! Стоять!!
***
— И у меня есть имя, девочка, — сообщил закутавшийся в покрывало мокрый мальчишка. Нет, я не искупала его в вине, как обещала. Но в пахнущий тухлыми яйцами бассейн всё же запихала.
— Угу, — отозвалась я, рассматривая его в неровном свете камина. — У меня тоже.
Мальчишка… он действительно только напоминал Чёрного. У того даже в образе человека оставалось нечто демоническое. Не знаю, что. Сейчас же передо мной сидел именно человек. Он дрожал от холода и кутался в покрывало, и с мокрых кудряшек у него капало, и он смахивал чёлку со лба, когда она падала на глаза. Не могу представить Проклятого таким.
Так вот, мальчишка задумчиво поглядел на меня в ответ и буркнул:
— Ален.
По-французски (или по-фрэснийски?) это звучит немного не так. Круче, мужественнее — “А-лэн” и заканчивается на носовую гласную, от которой дёргается загадочная увула и немного немеет нёбо — да, всё это тоже придаёт шарм. Это я к тому, что мокрый, похожий на дрожащего воробушка мальчонка на “А-лэна” не тянул никак.
И он, похоже, это знал, потому что тут же набычился:
— Только улыбнись, девчонка. Ну!
— Меня зовут Катя, — усмехнулась я, поборов противоестественное желание протянуть руку и погладить влажные вихры. — Катрин, если хочешь. Мне всё равно.
— …только не называй Котёнком, — вставил мальчишка, возвращая мне усмешку.
— Лучше не стоит, — кивнула я.
Мальчик… Ален глянул на меня исподлобья и вдруг выдавил:
— Спасибо.
Я вскинула брови.
— За что?
— Ты спасла меня. В Азвонии, — опустив голову и не глядя на меня, прошептал мальчик.
— А ты меня убил во Фрэсне, — хмыкнула я. — Квиты?
— Я был демоном! — вскинулся он, шмыгая носом. А я вздрогнула, поймав себя на мысли, что боюсь, как бы этот чудик не простудился. С каких это пор у меня проснулся материнский инстинкт? — И если ты была настолько глупа, что заключила договор с демоном, то уж извини — пеняй на себя.
Я хмыкнула. Ясно было, что извинений я не дождусь. Да я уже была и не уверена, а нужны ли они.
— Может, тогда объяснишь, почему я жива? Если уж ты выполнил свои условия и вернул Эдварда.
Ален провёл пальцем по полу — проследил какую-то трещинку — и поднял голову.
— Хорошо. Но ты меня, наконец, накормишь.
Я сама почувствовала голод, стоило ему это сказать. Сколько я уже не ела?
Ален улыбнулся, когда мой живот издал этот жуткий, смущающий звук, сообщающий, что голод не тётка и пора бы подкрепиться.
А я, вставая, вдруг поймала себя на мысли, что у Алена красивая открытая улыбка. У демона она тоже была красивой, завораживающей. Но от неё не замирало в груди, никогда.
С едой возникли проблемы. Мы нашли кухню, там даже были припасы и даже не успевшие ещё стухнуть. Но плита топилась дровами и… поверьте, вы не хотите знать все прелести готовки на дровяной плите. Нет-нет.
В итоге мы обошлись для начала мочёными яблоками и вином с травами, которое я с трудом подогрела. Зато бледный мальчишка наконец-то раскраснелся.
— Да, я метаморф, — бормотал он с полным ртом. — А ты знаешь, как тут любят метаморфов? Нас все ненавидят — даже другие маги. Особенно другие маги. И мы тоже. Когда я… когда меня не стало, я ненавидел их всех так страстно, я так хотел отомстить, что когда смог выбирать — а я знал, когда выбирать, Кать, не то что другие люди — туннель света или что вы там все видите? Я знал, когда выбирать и что выбирать. И я отомстил — первый счастливой момент в моей жизни… не-жизни, конечно, — тут он покосился на меня и выпалил. — Я не жалуюсь, Катя, не думай. Просто ты не представляешь, как это паршиво знать, что ты можешь на самом деле и позволять всяким садистам пользоваться тобой как… — он уставился куда-то в угол, в темноту и лишь спустя какое-то время продолжил. — Я знал, что договор с тобой будет не просто очередной рутиной. Я знал, что на тебе можно сорвать хороший куш — не знал, почему, но понимал, что выиграю больше, чем выторгую у тебя. Так и случилось. Это всё некромант, у них у всех есть эта чёрточка, эта слабость, которую они так тщательно прячут и которая подводит их в самый ненужный момент. Дерик знал о нашем с тобой договоре и в шутку, напившись, пообещал мне одно условие — если ты согласишься умереть за его сына, я верну тебя в твой мир, а Дерик договорится с Той Стороной за меня. Так и вышло — твоя душа на мою жизнь. И смерти всех заговорщиков де Лашете в залог.
Я присвистнула.
— То есть моя душа со мной?
Ален улыбнулся, и тень былого демона промелькнула… но быстро исчезла.
— Да. Так я снова стал живым. Но я забыл, не учёл, что умер десятилетним мальчишкой и на земле современной Азвонии. Адриана, в замке которой я появился, когда договор вступил в силу, была очень, очень довольна.
Я поёжилась, поймала взгляд Алена. Мальчишка вздрогнул и быстро отвернулся.
— Я смог сбежать, только когда появилась ты. Порталы — всегда громадный всплеск энергии, мои цепи на мгновение исчезли. Мне хватило. Но далеко уйти не получилось — дальше ты знаешь. Честно, Катрин, я не поверил своим глазам, когда тебя увидел. Думал, это морок Адрианы.
— Что же переубедило? — хмыкнула я.
— Её морок никогда не стал бы тыкать мне в глаз раскалённой шпилькой, — с убийственной честностью ответил Ален.
Я поёжилась и с трудом выдавила:
— Я тебя лечила.
— Угу, заметил, — мальчишка потёр глаз. — Ты как на кухне неумеха, так и в целительстве… Но я всё равно тебе благодарен — без тебя я бы погиб.
— Если бы я знала, что это ты, — начала я, но осеклась, глядя на него, такого маленького, такого жалкого, несчастного…
Ален кивнул, поняв меня по-своему.
— Я знаю. И всё равно.
— Что теперь делать будешь? — спустя паузу поинтересовалась я.
Ален пожал плечами.
— Пока останусь у тебя, — и, улыбнувшись, подмигнул. — Ты не против? Твой дом защищён так, что никакая тварь не доберётся, кроме самого Дерика. А потом — посмотрим.
Я кивнула.
— Если хочешь, потом я мог бы отправить тебя домой, — предложил вдруг мальчик, и я уставилась на него. — Да. Я могу. Я же метаморф. Мы многое можем. На это требуется силы, на портал, но я всё-таки перед тобой немного в долгу, так что…
Я медленно кивнула.
— Да. Конечно.
Домой — а что мне ещё остаётся? Эдвард…
— Про принца своего думаешь? — ухмыльнулся Ален. — Я всё не устаю восхищаться, как тебя король-то развёл, как дуру малолетнюю.
Я вскинулась.
— Что?!
— Ну как же, — продолжал улыбаться маленький паршивец. — Вычеркнуть тебя из жизни ненаглядного сына — его слабости, его ахиллесовой пяты… Дерик здорово сыграл на твоей любви, не удивлюсь, если даже бунт был подстроен. Теперь парочка маленьких побед — он это умеет, Дерик, уж поверь мне — и договор с Альбионом у него в кармане. А тебя, девочка, наверняка объявят ведьмой, окрутившей его невинного бедного сыночка — но ничего, милая Джоан позаботится о благополучии жениха…
— Прекрати! — рявкнула я, вскакивая. — Я всё равно тут не к месту, я только несчастья приносила, я…
— А ты попробовала стать к месту? — хмыкнул Ален. — Ах, меня тут не уважают, бедная я бедная, но ничего, давайте я отдам вам последнее, что у меня есть — любовь прекрасного принца, и вы будете счастливы, а я буду страдать в дали, но я же такая добрая, я вовсе не шлюха, посмотрите, я даже монашка, я…
— Умолкни! — прорычала я, не двигаясь, впрочем, с места. — Это не мой мир, это не моя сказка, это…
— Да нет, Катенька, — снова улыбнулся мальчишка, и его улыбка — единственное, что не позволило вцепиться ему в физиономию прямо сейчас. — Это твоя сказка. И это твой конец. Не “жили долго и счастливо”, а “и мучилась она в глуши, потому что была дурой”. Что? Не так? — и, в свою очередь вскочив, бросился ко мне. — Тебе в голову, девчонка, не приходило, что счастье ни на кого просто так не сваливается?! За него надо бороться — даже в сказках, Катенька, даже в сказках герои живут “долго и счастливо” после испытания и живой, и мёртвой воды! Что? Не задумывалась? Нет, ты решила проехаться на шее своего Эдварда, а когда он, бедный, выдохся, ты его предала — не задумывая