Господи, и почему же мне так не везёт со сказками?
***
Как я и думала, поездка принца в гости к графу Сассексу была прикрытием. Готовилось заключение какого-то важного договора, сразу после которого должна была состояться свадьба. И да, Ален был прав, Альбион согласился подумать о мире только после какого-то сражения (кажется, где Эд и заработал шрам), которое Фресна выиграла. И снова всё возвращалось на круги своя — альянс Алибонии и Фресны, Святой Престол со своими претензиями молчит в тряпочку, Азвония себе на уме, но и к ней скоро протянут загребущие лапы. В общем, с фрэснийской точки зрения новости звучали как песня: все склоняются перед могущественным королём-колдуном, всех мы победили, эпидемия чумы, пройдясь по Азвонии, обошла Фрэсну стороной, и Альбион собирается заплатить что-то вроде штрафа запасами зерна, так что голод откладывается.
А всего-то вытурили чёртову ведьму Катрин и та сбежала, поджав хвост. Теперь все рады и довольны. Правда, принц Эдвард мечтает ей отомстить, и Альбион тоже мечтает — за поруганную честь принцессы Джоан.
Короче, козёл отпущения в лице меня всех устраивал. И места мне в этом мире по-прежнему не было.
— Может, отправить тебя домой? — спросил Ален, восседая на коротеньком подоконнике нашей комнатки. Моя соседка свалила выгуливаться вместе с хозяйкой замка, я сослалась на больную голову и осталась в комнате. Никто не расстроился. — Я могу открыть портал прямо здесь, и всё закончится.
Я задумчиво теребила ленты блио. С одной стороны, Эдвард, стоит мне признаться, кто я на самом деле, вряд ли мне обрадуется… Да и без меня тут всем и правда хорошо. А с другой…
— А хрен им, — выругалась я. — Ну нет. Я останусь и заберу то, что моё.
Любовь Эдварда принадлежит мне. И, чёрт возьми, со мной он хотя бы выглядел счастливее.
— По-моему, твой принц тебя уже ненавидит, — взмахнув хвостом, пробормотал Ален. — От любви до ненависти, сама знаешь…
Я сжала кулаки и в упор посмотрела на кота на окне.
— А что твоё демоническое прошлое, не подсказывает никакого выхода?
Кот возвёл очи к потолку и вздохнул.
— Я сейчас человек, Катрин. Не демон.
Сначала я не поняла, что он хотел этим сказать. Потом выяснилось, что прошлое, когда он был Проклятым, постепенно уходит, забывается. “Эти воспоминания не для человеческой памяти, — объяснил Ален. — Моё тело не может их выдержать”.
— Ты хоть колдовать не разучишься? — полу в шутку, полу в серьёз поинтересовалась я.
Кот оскалился и в мгновение ока — я снова не заметила, как он это сделал — превратился во всклоченного вихрастого мальчишку.
— Не бойся, Катрин, — желчно бросил он. — Не разучусь.
— Отойди от окна, — бросила я, игнорируя его мрачный взгляд.
Ален удивлённо вскинулся.
— Или одень мою накидку. Простудишься, — закончила я, разглядывая тени у него под глазами. — И вино ты больше не пьёшь, пьяница. Спился уже.
Ален вытаращил на меня глаза.
— Ты мне нянькой решила стать, Кат…
Я накинула на него одно из покрывал и подтолкнула к кровати.
— Ты сегодня вообще спал? Или вино глушил до рассвета?
Судя по виду — как-то так оно и было.
Потрясённо глядя на меня, Ален молчал.
— Вот и спишь до вечера, — решила я. — Сейчас принесу тебе завтрак и что-нибудь согревающее.
— Знаешь, Кать… — попытался перебить меня мальчик, но я шикнула на него.
— Лежи. Без тебя сегодня обойдусь. Спать.
Мальчишка попытался трепыхнуться, когда я подошла к двери, пришлось прикрикнуть: “Спать!”. Его удивлённый взгляд долго мерещился мне в темноте лестницы, пока спускалась.
Методом научного (и не очень) тыка я нашла кухню, распугала кухарок, потребовала что-нибудь лёгкое и… ну, в общем, как для бледной меня. В процессе случайно (или не очень) на кухню заглянул монах, мягко поинтересовался, почему меня не было на утренней службе, а, узнав, что леди плохо, очень плохо, подрядился приготовить лечебный настой. Я очень надеялась, что он не заставит меня попутно вспоминать какую-нибудь молитву вроде “Mea culpa”, то есть не решит принять мою исповедь. Обошлось, и обратно в спальню я вернулась спустя где-то полчаса.
Ален дисциплинированно лежал под покрывалами, что объяснялось скорее температурой, чем нежеланием огорчать меня. Но не спал, бормотал что-то с закрытыми глазами, я даже подумала — бредит. Вскинулся удивлённо, поняв, что я вернулась. Проследил, как я устраиваю поднос на кровать, подаю ему настой, приготовленный монахом. Взял, не спуская с меня глаз.
— Поспи до вечера, — повторила я, вставая.
— Кать, — хрипло позвал мальчик. — Я колдую в любом состоянии. Успокойся, не суетись. Я смогу…
— Ты себя со стороны видел, колдун? — усмехнулась я. — Спи уже, чудо. Насчёт вина я, кстати, серьёзно.
— Я уже хочу посмотреть, как ты меня остановишь, — устало пробормотал Ален, отставляя пустую чашку.
— Не хочешь, — улыбаясь, заверила я. — К твоему сведению, у меня большой опыт общения с такими, как ты.
— Что, с колдунами? — слабо усмехнулся мальчик.
— Нет, подростками, — отозвалась я. — Принцип, как вижу, один. Спи, Ален. Я сама о себе позабочусь. Ты и правда кошмарно выглядишь. Сильно голова болит?
— Не… смей… меня жалеть… девчонка, — сонно пробормотал “великий колдун”.
Я промолчала. Только, подождав, чтобы он заснул покрепче, подошла, тронула лоб губами и поставила поближе к кровати кувшин с водой. Проснётся — наверняка будет умирать от жажды.
Снаружи раздался колокол, призывающий к очередной молитве, и я тихо выругалась. Сколько бы я ни желала отсидеться, проблемы это всё равно не решит.
Но видеть Эдварда на службе почему-то не хотелось.
Пришлось, конечно. По легенде и я, и Эд молились отнюдь не местному идолу — королю-некроманту, так что надо было вместе с послом из Альбиона и его немногочисленной свитой слушать молитву, потом в конце подпевать. Я вызубрила слова, слава богу, но всё равно чувствовала себя неуверенно — как в стане врага. Хотя почему как? Альбионский посол во мне чуть дырку взглядом не прожёг. Чего это он?
Эд галантно предложил мне руку на выходе из церкви — я всё-таки была единственной дамой на этой службе. Единственной дамой предположительно высокого происхождения. Но его взгляд чуть не заставил меня отшатнуться — тщательно замаскированная ярость, не понимаю, почему. Приличия требовали, чтобы я поклонилась, прощебетала положенные вежливые фразы, согласилась, чтобы меня проводил сиятельный принц. А мне хотелось бежать, бежать от него подальше.
…Всего лишь несколько недель назад ты шептал мне о любви и целовал мои руки. Сейчас я не узнаю тебя…
А самое забавное, что я, чёрт возьми, всё равно его любила. Даже вместе с этими странными взглядами, в которых любви или узнавания было ни на грош. Я замирала, я замечала, что под глазами у него тоже тени, как у Алена, еле сдерживала желание спросить, как он себя чувствует, и одёргивала себя, потому что смотрела слишком пристально, слишком желала обнять и почувствовать его руки на моих щеках. Снова…
Но мы молчали. Дежурные фразы вроде “леди чудесно выглядит” и “ах, как вы добры, Ваше Высочество” не в счёт.
А потом он ушёл, и меня подцепил граф Роберт — вот уж от кого я желала бы сбежать на край света. Наговорил кучу комплиментов и между делом предложил поездку верхом в лесочке у замка. Я ужаснулась и проблеяла что-то о плохом самочувствии. Граф безумно расстроился и потащил меня куда-то в “мужскую” башню (я слабо сопротивлялась, но меня не слушали) играть в карты. Чёрт возьми, я же не знала, что здесь леди в карты не играют.
До вечера граф Сассекс крутился около меня. Прилип как репей и всё болтал — давно я не встречала такого болтливого мужчину, который к тому же так меня пугал. Когда он зачем-то до меня дотрагивался, когда ухмылялся и подмигивал, у меня сердце замирало. Я даже пожалела, что рядом нет Алена. Но прогнала эту мысль — мальчишке плохо, он мучается от жара, а я жалею себя, потому что не могу справиться с каким-то средневековым боровом.
Вечером мы ужинали с принцем, альбионским послом и ещё каким-то незнакомым мужчиной, представленным мне как лорд… как там его. Я, единственная девушка в этом странном сборище, неуютно ёжилась и пила вино, заботливо подливаемое мне графом.
Беседа крутилась вокруг сплетней при фрэснийском и альбионском дворе — кого позвал, кого изгнал король, тот или другой. Роберт не раз повторил, что я должна посетить столицу, Его Величество Дерик будет счастлив меня видеть. Я пыталась отделаться пустыми вежливыми фразами, пыталась улыбаться, пыталась даже поддерживать беседу. И пила, пила. В какой-то момент жажда стала невыносимой, а перед глазами поплыло. Я подняла бокал и на вопрос: “Как же вас всё-таки зовут… леди?” неожиданно, сама того не желая, отозвалась: “Катрин”.
Бокал выпал из ослабевших рук в ту же секунду. Я вскочила — вместе Эдвардом, вид которого не оставлял сомнений: сейчас он на меня бросится. И ему тоже плевать на всё.
А остальные смотрели на нас и, кажется, усмехались.
— Та самая? — удивился посол, с интересом разглядывая меня. — Странно, почему она ещё может стоять, вы же говорили, этот настой её парализует? — это уже тому незнакомому лорду.
Меня замутило. Эти сволочи меня отравили!
Не сводя взгляда, Эд шагнул ко мне, но Роберт оказался у него на пути.
— Прошу вас, Ваше Высочество, подождите. Её нужно отвезти в столицу живой. В крайнем случае, вы знаете, у меня здесь прекрасная пыточная.
Я схватилась за спинку стула, прочитав у принца в глазах, что он уже готов эту самую пыточную использовать.
Ярко полыхнул медальон Джоан, который я не снимала никогда.
— Точно, она, — усмехнулся посол, пока сидящий рядом с ним незнакомец-лорд гипнотизировал меня странным взглядом. — У неё талисман, который она украла у нашей принцессы.
— Я не крала! — прошипела я, хватаясь за медальон.
“Палачу расскажешь”, - читалось во взгляде альбионца, когда он недоверчиво хмыкнул.