Старейшина сердито шевельнул заострёнными кончиками ушей, выдавая раздражение на этих непочтительных молодых, которые вечно торопятся так, словно завтра конец света, а солнце сегодняшнего дня уже проделало свой путь до половины.
— Мы пришли к выводу, что лучший способ снять проклятие — это отправиться в прошлое и не допустить превращение Истребителя Драконов в призрака.
Колючие, словно разъярённые шершни, искры магии Охотника сорвались с пальцев Ариона и бросились на эльфов, но вреда не причинили, разлетевшись мелким песком от соприкосновения с невидимым барьером, окружавшим членов совета.
— Арион! — громыхнул самый молодой, всего лишь сорок лет как вошедший в совет, эльф и возмущённо задёргал ушами. — Прекрати!
Охотник глубоко вздохнул и проскрежетал, словно загибаемый лист ржавого железа:
— Значит мне нужно отправиться в прошлое?
— Совершенно верно, — старейшина величественно кивнул, — но не одному, а со своей аррентеей, драконессой Риолой.
— Она-то на… — Арион опять глубоко вдохнул, — зачем нужна?
— Без аррентеи ты подобен дереву с подрубленными корнями, ещё жив и даже крепок, но суть мертва. Она поможет увидеть то, что не подвластно зрению Охотника, даст тебе крылья для полёта и подарит небо.
Охотник недоверчиво скривил губы. Роман с драконессой у него уже был, ушлая девица ловко втёрлась в доверие, а потом попыталась загнать в ловушку и уничтожить. Когда же план провалился, долго бесновалась от ярости, пыталась задеть хотя бы кончиком пропитанного ядом шипастого хвоста. Наступать снова на те же грабли? Нет уж, увольте, тем более, Риола своего отвращения и страха даже и не пыталась скрыть!
Старейшина подошёл к Ариону, положил ему на плечо свою изящную, словно вышедшую из-под резца великого скульптора, кисть:
— Поговори с ней. Юная драконесса достойна если не доверия и уважения, то хотя бы короткого разговора.
Сетовать на то, что молодой Охотник дерзает не верить, более того, оспаривает решение совета Ста, мудрый эльф не стал. Зачем лишний раз сотрясать воздух, если это не приведёт ни к какому результату, только обозлит и так-то взъерошенного, словно воробей после столкновения с кошкой, Ариона.
— Поговори с ней, — терпеливо повторил старейшина, — это всё, о чём я тебя прошу.
Охотник недовольно повёл плечом, точно норовистый конь под седлом. Для него всё было очевидно: по доброй воле Риола с ним никуда не отправится, если только приказать… Интересно, а принципиально наличие драконессы рядом? А её желание должно быть добровольным? Мрак пожри эту проклятую магию, в ней столько заморочек, что сам семихвостый демон, породивший всё зло на свете, не разберётся!
— Ладно, поговорю, — буркнул Арион, решив разгребать проблемы в порядке их появления, — но вряд ли она согласится отправиться со мной мрак ведает куда и демон знает зачем.
Эльф позволил себе улыбнуться лишь после того, как ершистый юноша, в чьих жилах причудливым образом смешалась кровь Охотника и драконессы, вышел из зала. Конечно, сам Арион себя юнцом не считал, да и с точки зрения почти всех народов уже был зрелым мужчиной, достигшим расцвета сил, но, согласитесь, для того, чей жизненный путь перешагнул полуторатысячелетний рубеж, юношей может быть даже дракон, разменявший восьмую сотню лет. И с высоты прожитых лет старейшина совета прекрасно видел всё то наносное, лишнее и фальшивое, что, подобно болотным кружалам, морочит головы тем, кто не умеет пока отделять истинное от ложного. А ещё эльф обладал даром предвидения, о котором предпочитал умалчивать, прекрасно помня печальный опыт тех, кто тщетно пытался предостеречь от какой-либо беды, а потом за свои же потуги отправлялся на мучительную смерть или подвергался гонениям.
Арион думами старейшины совета Ста не интересовался, ему хватало и своих проблем, которые никто кроме него самого решать не собирался, да, положа руку на сердце, он никому бы и не позволил их решать. Охотников едва ли не с колыбели приучают к самостоятельности, решительности, расчётливости и при этом готовности рискнуть всем, даже собственной жизнью. Отец часто говорил: «Не страшно ошибиться, страшно сдаться, даже не вступив в бой». И сейчас Арион готовился к сражению, исход которого предугадать не мог.
— Ну?! — Рутения бросилась к сыну, едва он переступил порог дома, сникла, не увидев рядом с ним дочь, и тут же постаралась взять себя в руки и скрыть волнение. — Что они сказали? Пирия… она… — мать задохнулась, не в силах озвучить своё самое страшное предположение, чтобы не сглазить, не привлечь беду и так скальным утёсом нависшую над головой и только и ждущую момента, чтобы рухнуть вниз и расплющить.
Арион глубоко вздохнул, взял маму за руки, заглянул в глаза, всем своим видом излучая уверенность, которой, увы, было немного:
— Пирия жива, и мы обязательно расколдуем её.
— Каким образом? — заинтересовалась Риола, успевшая за время отлучки Охотника узнать если и не всё, то очень многое о нём самом и его семье.
— Мы с тобой отправимся в прошлое и предотвратим убийство ала Олзерскана.
Голос Ариона звучал уверенно и невозмутимо, словно речь шла о походе в магазин через дорогу или загородной прогулке, драконесса же от таких откровений растерялась, изумлённо посмотрела на алу Рутению. Та в ответ только руками развела.
— Куда отправимся? — переспросила Риола с шальной надеждой, что это ей только снится. Ну а что, бывают же такие реалистичные сны, ведь бывают же!
— Предотвращать превращение моего предка в призрака, — терпеливо повторил Охотник. — И ты, уж не знаю почему, отправишься со мной.
— Всегда мечтала побывать в прошлом, — пролепетала драконесса, — пойду платья у портнихи заказывать и чешую полировать.
— К сожалению, я не шучу, — судя по измученному виду Ариона, он и сам мечтал о том, чтобы всё происходящее было дурным сном, липким и назойливым, но непременно тающим после пробуждения. И эта усталая обречённость лучше всяких клятв подтверждала достоверность происходящего.
Ала Рутения вздохнула негромко, перевела взгляд с сына на гостью и обратно, опять вздохнула, смахнула слезинку с ресниц при мысли о проклятой дочери, обращённой в статую, и ласково улыбнулась, расправляя плечи. Старинный завет гласил: какие бы бури ни потрясали дом, какие бы катаклизмы ни разражались вокруг, под крыльями матери всегда должно быть тепло, уютно и безопасно.
— Думаю, вам нужно отдохнуть и пообедать. Уверена, вы ничего не ели с самого утра.
Рутения ласково погладила сына по плечу и кивнула Риоле, держащейся всё ещё несколько скованно и настороженно. Бедная девочка, чем же она прогневала Отца Небо, что он посылает ей такие испытания?! Рутения вспомнила себя молодой самонадеянной драконессой, попавшей в старую хитрую ловушку. Боль безжалостно разрывала всё тело, страх невидимой петлёй стягивал горло, мешая дышать, а потому даже появлению Охотника драконесса обрадовалась, надеясь на то, что смерть её будет лёгкой и избавит от мучений. Только вот убивать её желтоглазый, каждой клеточкой тела излучающий несокрушимую мощь мужчина не стал, наоборот, провёл ритуал на крови, спасая и объединяя её жизнь со своей. А потом Охотник с грозным именем Сивер, означающим «губящий всё живое ледяной ветер», привёл её в свой дом, защищал от соседей, змеями шипящих и только что не плюющихся ядом при встрече, обнимал во время ночных кошмаров, лечил, кормил, купал и ничего не требовал взамен! Рутения мимолётно улыбнулась, вспомнив, как сначала замирала от страха при появлении Сивера, а потом ждала, узнавая его шаги, голос, да что там, даже запах среди многих других. Ох, как же непросто было признаться в своих чувствах даже не ему, самой себе, открыть сердце и встретиться взглядом с царящей там любовью! Встав на крыло, Рутения сбежала, улетела, наивно полагая, что сможет забыть этот одуряющий, пробирающий до мурашек, присущий только Сиверу горьковато-дымный аромат, янтарно-жёлтые с вертикальным зрачком глаза, глубокий, похожий на рык вышедшего на охоту хищника голос. Улететь-то улетела, а вот забыть так и не смогла, во сне звала непрестанно, днём металась по поселению в тщетной безумной надежде найти пусть не его самого, так хоть похожего. О своей тайной любви Рутения рассказала лишь бабушке, но и она не поняла, замахала руками, велела выбросить из головы глупые мечты, ведь с нелетучим, да ещё и Охотником, счастья быть не может. Не найдя понимания даже у самой дорогой соплеменницы, драконесса решила рискнуть и отправилась обратно к Сиверу. Это было чистой воды безумием, Рутения не знала, ждёт он её или уже давно забыл, воздушницы по просьбе драконов устроили самую настоящую бурю, но чёрные крылья уверенно уносили гибкое тело туда, где стоял одинокий небольшой домик с чуть взлохмаченной, похожей на воробья после драки с кошкой, крышей. Молния, попавшая прямиком в крыло, едва не оборвала все мечты вместе с жизнью, но Крылатая Чари, легкомысленная богиня удачи, покровительствующая влюблённым, не бросила Рутению. Драконесса упала прямо на руки Сиверу, прижавшему её к груди так сильно, что два дыхания слились в одно и стук сердца стал единым. А потом был обряд венчания, длинный и витиеватый, но оставшийся в памяти до последнего слова, взгляда, оттенка цвета и запаха. Вопреки многочисленным книгам, все беды и несчастья не рассосались сразу после обряда как по волшебству, наоборот, подчас приходилось так горько и солоно, что даже чешуя тускнела, но в любое ненастье Сивер всегда был рядом, готовый, если будет нужно, даже собой закрыть от беды. И пусть у её мужа не было крыльев, и драконы, а также прочие крылатые пренебрежительно называли его нелетучим, Рутения не променяла бы и пяти минут рядом с ним на тысячелетие полёта с любым другим. Сивер стал её счастьем, открывшим перед ней высоты, неподвластные даже самым мощным крыльям.
Рутения мечтательно улыбнулась, посмотрела на нахмуренного сына, притихшую, не знающую, чего ожидать, молодую драконессу и чуть слышным шёпотом попросила Крылатую Чари не оставлять Ариона и его аррентею своими заботами. Лёгкий, пахн