Огруст ничуть не стесняясь присутствия дамы затейливо выругался, махнул мощной рукой, которая и без утяжеления вполне могла бы сойти за лёгкое стенобитное орудие:
— А мрак его знает, по мне бы, так хоть бы и совсем сдох, плакать не буду.
От такого заявления, сказанного во дворе дома Истребителя драконов, где почти наверняка таился доносчик в каждом кусте, а то и распоследнем листочке, Риола даже дыхание затаила и невольно сжалась, ожидая беспощадной расправы не только над дерзнувшим сказать крамолу, но и теми, кто неудачно оказался рядом. Знавший своего предка по многочисленным легендам, больше похожим на призванные лишать сна кошмары, Арион тоже невольно напрягся, сжал кулаки, готовясь к нападению. Рыжебородый Огруст оглушительно расхохотался, напугав притаившуюся в ветвях дерева ворону, которая поспешила улететь, хрипло проклиная двуногих, не знающих покоя и лишающих почтенную птицу заслуженного отдыха.
— Да не трясись ты, — родич хлопнул Охотника по плечу так, что тому пришлось пошире расставить ноги, дабы кубарем не покатиться по земле, — ничего мне наш дражайший Истребитель не сделает, он у меня во где!
Огруст показал крепко сжатый кулак, размером в упавший с вершины горы валун:
— Я что угодно могу говорить и делать, наш благородный ал в ответ только зубами будет скрипеть да глазами сверкать, а от этого вреда мало.
— С чего бы вдруг такое доверие? — Арион скептически приподнял бровь и даже принюхался, мол, а не перебрал ли ты, друг мой, наливочки, да не начались ли на фоне безграничного возлияния у тебя видения?
Огруст усмехнулся с видом героя, в одиночку одолевшего одиннадцатиглавого душееда, жуткого монстра, к счастью, изведённого совместными усилиями Единой армии, в которую входили самые опытные воины от эльфов до драконов и даже Охотники.
— Ал Олзерскан боится, что его убить хотят, вот меня в свои охранители и нанял. Я ему клятву верности на крови дал, свою жизнь с его связал, вот теперь и могу говорить всё, что мне в голову взбредёт.
Охотник прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. Недалёкий, привыкший во всём и всегда полагаться на грубую силу Огруст считал магию блажью, годной лишь на то, чтобы отводить глаза да тешить малышню и девиц на ярмарках. Мол, никакой пользы все эти чародейства не несут, пустая забава, не более. Истребитель же драконов, согласно многочисленным преданиям и дневниковым записям тех, кому посчастливилось пережить встречу с ним, весьма основательно изучал магию, не гнушаясь и самыми тёмными запрещёнными её разделами. Потому и заурядная клятва верности, традиционно используемая при наёме телохранителей, наверняка содержала в себе какую-то подлую ловушку. Что там Огруст говорил про связь двух жизней? Арион нахмурился, вспоминая раздел магии, повествующий о ритуалах, связанных с жизнью. У Охотников своя магия, плохо принимающая любую другую, но благородные и несравненные эльфы, у которых прошли детские годы Ариона, чихать хотели на все иные чародейства, кроме своих собственных. Поэтому юный Охотник вынужден был не только самым дотошным образом проштудировать книги по волшебству, но ещё и сдать экзамен по таким направлениям, как целительство, некромантия, магический поиск и даже чары любви (ненавистная дисциплина, в ходе многократных пересдач которого Арион упорно ощущал себя бараном, штурмующим новые ворота).
В некромантии ритуалам, связанным с жизнью, отводился целый раздел, изученный Охотником с похвальной, даже эльфами отмеченной, дотошностью. Ритуалы, касающиеся связи двух жизней, относились к категории серых, опасно балансирующих на грани запрета или же вообще чёрных, запрещённых к применению, причём составитель учебника описал их едва ли не подробнее чем те, что можно было использовать. Арион быстро взглянул на левую ладонь Огруста, но багрового паука, следа ритуала, высасывающего жизнь, не обнаружил. Взгляд у рыжебородого здоровяка тоже был ясным, серой тени тлена заметно не было.
«Неужели я ошибся и ал Олзерскан действительно использовал обычную клятву верности?» — Охотник нахмурился и украдкой щёлкнул пальцами, активируя простенькое поисковое заклинание, а чтобы Огруст ничего не заподозрил, завёл с ним разговор о нелёгкой и героической судьбе телохранителей.
Рыжебородый родич, видимо, не особенно привыкший к славословиям, расцвёл, точно розовый куст в мае, даже Риолу удостоил снисходительной улыбки и милостивого взгляда. Ариону же и вовсе нагромоздили целую гору клятв и громогласных заверений в вечной дружбе. Охотник благосклонно внимал словам родича, терпеливо дожидаясь результатов поиска.
Наконец крохотный серый шарик мышкой юркнул в ладонь, Арион раздавил его и тут же увидел разветвлённую, словно грибница, сеть заклинания, искусно вплетённого в саму жизненную суть ала Огруста.
«А предка Истребителем драконов явно назвали не просто так. Хитёр, подлец, никакими методами для спасения собственной жизни не гнушается, даже самыми подлыми и запрещёнными, — Охотник чуть заметно брезгливо поморщился, испытывая огромное желание с головой нырнуть в первый попавшийся водоём, можно даже простую бочку с водой. — Это же надо было додуматься оплести этого громилу сетью Элесты!»
Охотник поспешно выставил блок, пока магическая зараза не переползла и на него самого, подхватил Риолу под руку, тем самым набрасывая защиту и на неё, и вежливо улыбнулся Огрусту, красочно описывающему, как именно он будет сворачивать шеи несчастным, дерзнувшим оказаться у него на пути:
— Прошу прощения, но нам с Виолой нужно идти. Моя супруга устала с дороги, ей нужно отдохнуть.
— Твоя правда, такую тощую надо беречь, а то она от первого же сквозняка сгинет, придётся на похороны тратиться.
Драконесса возмущённо встрепенулась, Охотник предусмотрительно сжал её ладонь, без слов напоминая, что выходить из роли чревато очередным возвращением к началу спектакля. Девушка послушно затихла, а потом и вовсе погладила Ариона и чуть слышно шепнула, прошелестела весенним ветерком:
— Спасибо.
Арион от неожиданности споткнулся, вопросительно воззрился на Риолу, но та с самым невозмутимым видом оглядывалась по сторонам, правда, при виде памятной ниши покраснела и потупилась, смущённо прикусив губу. Охотник расплылся в торжествующей улыбке победителя, за что и был моментально наказан со всем коварством, на какое способны прекрасные девы. Риола будто бы случайно переступила крепкими чуть заострёнными каблучками, едва не оттоптав спутнику ноги. Арион с приглушённым возгласом отпрянул в сторону, споткнулся о словно специально вылезший из-под земли корень и чуть не упал. Драконесса победно улыбнулась, но её триумф был оборван коротким смешком и редкими хлопками. Риола моментально оказалась задвинутой за широкую спину Ариона и отнюдь не собиралась протестовать против такого, принижающего гордую крылатую душу, произвола. Драконесса успела очень хорошо усвоить, что в этом мире долго рассуждать не привыкли, в случае малейших подозрений сразу же хватаются за оружие, а потому разумнее всего, как любит говорит младшая сестра, прикинуться камушком и под ноги не подворачиваться, а то или пинка дадут, или в порошок сотрут.
— Первая искра магии, какие гости! — невысокий широкоплечий мужчина в тёмно-синем атласном камзоле, расшитом серебряной нитью и жемчугом, картинно распахнул объятия. — Да неужели свершилось чудо, и сам Грей Валтерн решил посетить мою скромную обитель? Не верю, я решительно отказываюсь в это верить!
Фальшь происходящего в прямом смысле слова вязла на языке, но Арион вынужден был подавить брезгливость и скупо улыбнуться:
— Это действительно я, ал Олзерскан.
Истребитель драконов взмахнул руками, словно перезрелая красотка в ответ на комплименты, лучась радушием и гостеприимством:
— Что ты, мой милый мальчик, ни к чему нам, ближайшим родственникам, церемонии придворные разводить. Можешь обращаться ко мне по-простому, по-семейному, так сказать. А это что за прелестное создание скромно держится за твоей спиной? Ну же, милое дитя, позвольте мне насладиться созерцанием Вашей красоты, подойдите ко мне.
— Это моя жена, — Арион решил сразу расставить всё по местам, дабы у вошедшего в легенды своей похотливостью ала не возникло лишних вопросов и совершенно ненужных желаний. — И, вынужден признать, я ревнив.
— О, — в глазах Истребителя драконов вспыхнул и тут же погас огонёк, — ну что ж, в таком случае, мальчик мой, представь меня своей супруге. Мы же родственники и должны знать друг друга.
Охотник хоть внутренне и передёрнулся весь от столь сомнительного, до липкого омерзения и даже тошноты, родства, но тем не менее скупо представил Риолу, не снимая собственнически лежащей у неё на талии руки. Истребитель драконов, блестяще войдя в роль радушного хозяина, нагромоздил целую скользкую гору любезностей, самым галантным образом поклонился, чуть мазнул губами по руке драконессы и, продолжая витиевато изъясняться в безграничном счастье личного знакомства со столь блистательной жемчужиной, повёл гостей в дом. Риола с тихим ужасом подумала о том, что ал будет сопровождать их до самой комнаты, а то и внутрь вместе с ними зайдёт (в самом деле, не выставлять же хозяина дома из покоев, ему же по праву и принадлежащих), но, к счастью, к Истребителю драконов шмыгнул, по-другому не скажешь, серый и невзрачный слуга и что-то торопливо зашептал на ухо. От слов слуги ал Олзерскан помрачнел, руки сжались в кулаки, а глаза вспыхнули словно у вышедшего на охоту хищника. Вокруг словно сгустилось облако мрака, и тем страшнее прозвучал по-прежнему приторно-ласковый голос:
— Надеюсь, Грей, ты и твоя очаровательная супруга простите меня, я должен покинуть вас, но, — Истребитель драконов с хитрой улыбкой поднял вверх указательный палец, — я не прощаюсь. Мы обязательно увидимся за обедом, вы будете сидеть рядом со мной, я настаиваю на этом.
Драконесса растянула губы в вежливой улыбке, впервые осознав, что молчание в присутствии мужчины — не проклятие, а самое настоящее благо. Охотник притянул Риолу к себе, мазнул кончиком носа по виску, мурлыкнул, словно дорвавшийся до сливок кот: