Лицо Кая напоминало восковую маску страдания. В голосе звучала такая лютая тоска, что невольно слёзы наворачивались на глаза. Да, ему определённо больно и плохо. Наверняка, осознание собственной ошибки заставляет его мучиться. Но у меня сейчас не было для него слов утешения. Я бы и сама не отказалась поплакаться сейчас кому-нибудь в жилетку.
— Я тоже не знаю, — прошептала я.
Никогда ещё Кай не был со мной настолько искренен. Сейчас я сердцем чувствовала, что он обнажил передо мной душу, вывернул её своим монологом наизнанку. И это отзывалось внутри странным трепетом. Мне одновременно хотелось и бежать от него, и подойти ближе, чтобы просто обнять, сказать сокровенное «Всё будет хорошо». Но я не могла, так как сама не знала, чего ожидать от будущего. У меня не было уверенности, что мне когда-нибудь хватит моральных сил отринуть прошлые обиды и снова довериться ему.
— Я знаю, что не достоин тебя, Элла, — тихо произнёс Кай. — Я тебя обидел и разочаровал, но больше всего я разочаровал себя самого. Я оказался глуп и слаб. За многие слова и поступки мне будет стыдно до конца времён. И при этом я всё равно не могу заставить себя отказаться от тебя. Просто не смогу без тебя. Ты стала для меня всем. Я бы хотел сказать тебе, что положу к твоим ногам мир, достану звёзды с неба, какие пожелаешь, но я всего лишь смертный, и это было бы не более, чем красивой ложью. Но я точно знаю, что готов на всё от меня зависящее ради твоего счастья и благополучия. И это не просто слова, потому что без тебя всё теряет смысл. И потому я до последнего буду бороться, чтобы ты дала мне один последний шанс…
— Мне надо побыть одной, — пробормотала я, перебивая поток признаний, бередящих душу, и тихонько пятясь к двери, так как сейчас мне просто нечем было ему ответить.
— Понимаю, — глаза, уже привыкшие к темноте, позволили различить слабую улыбку на красивых губах. — Я готов ждать тебя хоть вечно.
— И, Кай, я не считаю тебя слабым, — решила я хоть немного ободрить подавленного парня, — сегодня… Ты смог отказаться от мести, только потому что я тебя попросила. Я знаю, как сильно ты её жаждал и долго ждал. Это был сильный поступок. Правда. Я тронута до глубины души. Вряд ли кто-то другой на твоём месте смог бы отступиться. Я бы, например, не смогла. И тем ценнее твоя жертва.
Это были совершенно искренние слова. Я в самом деле так считала. Восхищалась силой его духа, которой хватило на подобное. А вот саму себя я сильной не считала. Именно потому мне так хотелось укрыться от всего мира. Остаётся только догадываться, каково сейчас Каю, ведь его исповедь опустошила даже меня. Слишком многое было сказано, чересчур тяжело было принять его откровения. Но он был мне слишком дорог, чтобы просто вышвырнуть его из своей жизни. Сколько бы я ни убеждала себя, что смогу разлюбить его и жить дальше, будто ничего не было, это было самообманом. Только и снова впустить его в свою жизнь, позволить приблизиться, как раньше, я сейчас не могла. Мне действительно нужно было время разобраться в себе и принять решение, от которого, возможно, будет зависеть моя и не только моя жизнь, но есть ли оно у нас?
КАЙЛЕН
Слишком много событий, чувств и эмоций для одного вечера, потому ночь выдалась непростой.
Мне до сих пор не верилось, что я оставил Мараса жить. Месть, о которой я мечтал, была так близко! Этот ублюдок был в моих руках, делай, что хочешь. Огромное количество вариантов долгое время кружили в моих мыслях. Я жаждал увидеть его страдания, слёзы и осознание безвыходности, хотел насладиться его болью и унижением. Только… В решающий момент, когда тащил ублюдка к кровати, чтобы связать, понял: не могу. Даже такую мразь нарочно мучить не могу. Я воин, а не экзекутор или палач, издевательства и насилие вызывали у меня жгучее отвращение. Убить врага не сложно. В пылу битвы, в честном сражении. Но это… Мерзко. Подло и низко. Элла своими словами попала точно в цель. Я просто не смог бы воплотить кровавые фантазии в жизнь. Наверное, моё подсознание умнее разума. Не зря же я приобрёл яд, вызывающий болезненную, некрасивую и главное неизбежную смерть. Им бы я и воспользовался, не вмешайся девушка.
Но она пришла и сделала именно то, чего боялся, — попросила пощадить Мараса. Она и раньше уговаривала меня оставить идею мести. И вот в решающий момент Элла снова вмешалась. Слушая её просящий тихий голос и смотря в серые глаза, где застыла мольба и надежда, я понял: сказать «Нет» я просто не могу. Несмотря на всю жажду возмездия и отчаяние от мысли, что все долго лелеемые мечты и планы канут в лету, не мог отказать ей. Я обещал землянке, что исполню всё, чего бы она ни попросила, но дело даже не этом. В очередной раз разочаровать её, выставив себя сволочью, было выше моих сил.
А после, опустошённый неудачей, я трусливо спрятался в своей комнате и думал, думал, думал. Обо всём сразу. Вспоминал свою жизнь, свершённые ошибки, анализировал их. И чем дольше я размышлял, тем яснее приходило осознание, что первоисточником своих бед являюсь я сам. Можно — и так было бы легче — обвинить окружающих во всём, но это было бы малодушием. Именно мне не хватило ума разглядеть, что представляет собой Илнета, именно я сунулся тогда к отряду эромайцев, только моим решением было скрывать от Эллы правду и беречь «любовь» к невесте. Было ли легче от таких открытий? Нет. Ни капли. Лишним грузом на душу легла собственная глупость и недальновидность.
Элла пришла в момент, когда я пытался примириться со своими ошибками. Наверное, я совершил очередной опрометчивый шаг. Умнее было бы раскрывать девушке правду о себе постепенно. Так она бы, скорее всего, легче смогла её принять. Но я не мог. Тот хаос из мыслей и чувств, что творился внутри, требовал выхода. Да, я мечтаю и надеюсь, что боги смилостивятся и у меня появится шанс вернуть отношения с землянкой. Только чего они будут стоить без доверия в сопровождении кучи тайн? Ничего. Пусть знает, кто я такой и что из себя представляю. Если Элла и правда меня любила, то это не должно её окончательно отвернуть, а если такое случится, значит, всё заранее обречено. Так я размышлял, когда рассказывал ей свою историю. Выкладывал события как есть, без тайн и прикрас. Выворачивал душу и обнажал чувства. Мне с огромным трудом удавалось удерживать подобие контроля над эмоциями, для любимой же это оказалось слишком, и она сбежала. Я не осуждаю её.
Не знаю, как долго я ещё смотрел из окна в ночь, размышляя о том, какой я безнадёжный идиот. Задавая себе сотни вопросов и ища на них ответы. Воображая, что могло бы быть, поступи я иначе. И, конечно же, казня себя за каждый неверный поступок. Но в конечном итоге я устал сидеть на подоконнике и перебрался на кровать. Там же, продолжая предаваться невесёлым думам, забылся беспокойным сном.
И вот сейчас меня разбудили крики и ругань. Дверь и расстояние глушили звуки, но эти голоса я узнал бы из миллиона. Элла и Марас. Сама мысль, что этот урод явился сюда, заставила подскочить на постели. Быстро, стараясь не издавать лишнего шума, я выскользнул из комнаты и замер в паре метров от ругающихся. Они меня не видели, слишком были поглощены ссорой друг с другом.
— У тебя уже совсем крыша поехала на Кае! — раздражённо цедила Элла слова. — Просто какая-то идея фикс! Обратись к лекарю и оставь наконец нас в покое!
— Я не сумасшедший! — зло заорал Марас. — Я знаю, что тут не обошлось без этой потасканной ашрианской шлюхи! Почему ты защищаешь его? Он всего лишь раб, а я твой родной брат! Так почему, Мара?
— Ты первый начал эти игры, — выплюнула девушка, — и на этой почве совершенно рехнулся. Я никого не защищаю, лишь говорю правду, как есть. Ни Кай, ни я не имеем отношения к тому, что на тебя кто-то напал. Хватит таскаться сюда чуть что и мотать мне нервы! Я устала от твоих психозов и обвинений! Убирайся и не возвращайся!
С этими словами Элла развернулась, чтобы уйти.
— Я ещё не закончил! — продолжал голосить ублюдок. — Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! Я требую, чтобы ты отдала мне это ничтожество!
— Требуешь? — зашипела землянка не хуже рассерженной кошки, резко оборачиваясь обратно. — Боюсь, ты кое-что забыл, братец. Я не твоя рабыня. И даже не служащая и уж точно не поклонница. Ты не можешь от меня чего-то требовать. А теперь пошёл вон. Выход сам найдёшь.
Девушка снова бесстрашно и опрометчиво повернулась спиной к этому психу. В следующий миг у меня от ужаса зашевелились волосы на голове. На пальцах Мараса вспыхнула чёрная паутина, убивающего заклятия. Я уже видел, как он расправлялся так с неугодными. Не силён в магии и не знаю, как оно называется, знаю лишь, что мучились несчастные перед смертью страшно.
Пока рассудок пребывал в оцепенении, тело действовало само. Быстрый рывок вперёд, к обезумевшей мрази. Наперерез, закрывая собой ничего не подозревающую девушку. Вспышка боли и лютый холод внутри, который начал быстро сменяться теплом, перерастающим в нестерпимый жар. Пальцы сжимаются на шее ненавистного врага, одно усилие, резкое движение и отвратительный хруст переломанных позвонков. Глаза Мараса, округлившиеся сначала от изумления, в которых оно быстро сменяется недоумением и обидой, и под конец там застывают ужас и недоверие.
Грохот упавшего на пол тела и пронзительный крик Эллы. А мне жарко. Внутри всё горит. Боль такая, что, кажется, и кости сейчас расплавятся. Из горла вырывается жалкое сипение, потому как дышать оказывается так трудно. Мир резко совершил кульбит. Сквозь марево жгучей боли вижу лицо Эллы и её глаза, полные слёз и первобытного страха.
— Кай! — то ли шепчет, то ли кричит девушка. — На меня смотри! Слышишь? Всё хорошо будет! Просто оставайся здесь, со мной!
От её рук исходит голубое сияние исцеляющей магии, которая приносит слабое облегчение. Но всё бесполезно, огонь, сжирающий внутренности, только сильнее ярится на это вмешательство. Хочется сказать ей, чтобы не плакала, что я не жалею о свершённом и рад был её встретить, но не получается. Реальность всё сильнее плывёт, пока наконец не превращается в алый туман, на смену которому приходит темнота, забирающая боль и приносящая столь желанное облегчение.