Не знаю, почему, но меня его слова мало убедили. Это или и правда было рискованно, или он просто не хотел по каким-то причинам показываться мне во второй ипостаси. Может, это и глупо, но мне было обидно. Правда, свои эмоции приходилось держать при себе. Сейчас и в самом деле не то время, чтобы кичиться глупыми обидами.
Все эти блуждания по лесам и чащам давались мне не просто. Я и так-то не отличалась особой выносливостью и любовью к дальним переходам, а тут ещё и постоянные изматывающие тренировки, которые начинались всякий раз, стоило нам найти место, где можно было остановиться. К вечеру я валилась с ног от усталости и чётко осознала, что любые неприятности познаются в сравнении. То, что мне приходилось выносить в Брамере, было лёгкой разминкой рядом с этой полевой жизнью. Спасибо магии, она хоть от насекомых помогала спастись.
Но куда хуже, чем мне, приходилось Эслану. В силу собственной природы парень не мог долго обходиться без воды. Магическим путём мы с трудом, но добывали воду из окружающего пространства. Собирали утреннюю росу с травы и просто выделяли жидкость из воздуха, где была высокая влажность. Этого сиэрнару едва хватало, чтобы просто держаться на ногах. Когда на третий день нашего путешествия мы набрели на маленький, вонючий, заросший ряской и камышами пруд, он обрадовался ему как величайшему сокровищу. Тогда как у меня, Кая и Лурена этот водоём не вызывал доверия. Вымыться хотелось просто ужасно, но лезть в эту мутную пахучую жижу? К тому же, если эти места сплошь и рядом кишат различными жуткими тварями, кто знает, какая дрянь может водиться в воде? Но наших слов Эслан словно и не слышал. Быстро скинув одежду, он нырнул в этот пруд, и минут пять его видно не было, из-за чего мы начали беспокоиться. Но он всё же выплыл на поверхность, попросил его пока не ждать и искать место для стоянки, а он нас догонит позже. После чего снова скрылся в мутной зелёной воде, блеснув напоследок чешуёй хвоста.
Помимо вышеперечисленных проблем, пропитание тоже было большой трудностью. Найти в этих местах нормальное зверьё или птицу было сложно. Животные, вынужденные соседствовать с нежитью и порождениями Бездны, были крайне осторожны, хорошо прятались и быстро бегали. Даже Каю в обличии зверя было не просто найти и изловить что-то на ужин.
К слову сказать, мой возлюбленный переносил это бродяжничество лучше всех. Он был хорошо тренирован и оттого уставал намного меньше меня или Лурена. У него не было зависимости от воды, как у Эслана. Также его не мучили чужие негативные эмоции, как того же сиэрнара. И он не переживал личный конец света, как Лурен. Поэтому в этом походе он стал лидером. Он шёл впереди, на слух и запах пытаясь определить, не поджидает ли нас впереди опасность. Он говорил, что делать остальным, и мы все, не сговариваясь, приняли его руководство. Тем более опыта пребывания в подобных местах у него и правда было больше, чем у кого-либо из нас. Эслан иногда высказывал своё мнение и давал советы, но не стремился командовать. Лурену словно и вовсе было плевать, что и как дальше. А я слишком плохо разбиралась в выживании в такой враждебной среде.
Лурен меня тоже беспокоил. Он пытался, как и раньше, шутить и язвить, но выходило это как-то ненатурально. Натянуто. Было видно: ему совсем не до веселья, и о привычной лёгкости восприятия окружающего мира и речи не идёт. Впрочем, чему удивляться? Вся его прошлая жизнь рухнула, и, как мне казалось, он просто не мог с этим окончательно смириться. Принять гибель близких и то, что потерял всё, что имел. Эромаец был банально раздавлен обстоятельствами, не знал, как ему жить дальше. Большую часть времени пребывал в отрешённом состоянии, погружённый глубоко в свои мысли. Иногда мне становилось страшно, что он так и не оклемается до конца.
Но сильнее всего меня пугали собственные сны. С того самого дня, как мы покинули город, меня каждую ночь преследовали жуткие кошмары. В каждом из этих страшных ночных видений меня убивали страшно, жутко и мучительно. И голос, принадлежавший невероятно красивому мужчине, атлетичному, молодому, златовласому красавцу с потрясающе голубыми глазами, требовал сдаться и не бежать. Ведь моё бегство ведёт меня к гибели. Что задуманная мной борьба бесполезна и обречена. У меня и моих спутников просто нет шансов. После чего я и видела множество ужасающих вариантов собственной смерти. Хуже того, я чувствовала всё это. За пять дней, которые мы провели в этих заброшенных землях, я во сне прочувствовала пару десятков самых кошмарных смертей. И что странно, никто из моих спутников, кто в этот момент не спал, а дежурил, охраняя сон остальных, не заметил никаких признаков того, что мне снится всякая чертовщина. Я же не стремилась рассказывать им об этом. К чему нагружать парней моими проблемами? Наверняка, виновата моя неуверенность в себе и будущем, вот и снится всякая дрянь. Чтобы немного отдохнуть от этого, я каждый раз вызывалась на ночное бдение и каждый раз получала вежливый отказ. Так мужчины старались меня беречь.
Сегодня был шестой день нашего бродяжничества. Похлебка из мяса какой-то крупной пойманной Каем птицы была бесподобна. Как голод меняет восприятие мира! Раньше я бы вряд ли оценила подобное блюдо, а сейчас оно мне казалось настоящей амброзией.
Доев свою порцию, я без сил растянулась на теплом одеяле, которое служило матрацем. Вскоре ко мне присоединился Кай. Каждую ночь, кроме тех часов, что бодрствовал на дежурстве, ашрианец спал, крепко прижимая меня к себе, согревая в своих объятиях. И я была этому несказанно рада, ночи были не самыми тёплыми. Он укрывал нас и крыльями, которые повадился выпускать по ночам, снимая верх одежды, объясняя это инстинктивной потребностью защищать и оберегать свою избранницу, то есть меня.
Наши спутники бросали на нас завистливые взгляды, после чего расходились по своим спальным местам. Как-то в приступе веселья Кай в шутку предложил им так же вместе спать. Шутку усталые парни не оценили и послали его в несколько неприличных мест. Особенно подобное предложение возмутило Эслана, который был в курсе сексуальных пристрастий Лурена и не горел желанием стать очередным объектом поползновений распутного эромайца. Да и тот не считал сиэрнара достойным подобного внимания. Его слишком сбивала с толку двойственная природа друга. Хотя с Каем в своё время подобного не было. Возможно, всё дело в том, что об ашрианцах знали все, более того, подчинить представителя враждебной расы, пусть и силой, считалось достижением, тогда как о существовании сиэрнаров знали далеко не все.
— Иди сюда, — тихо произнёс Кай, обнимая. — Замёрзла вся, совсем ледяная.
— Да нет, мне не холодно, — улыбнулась я любимому и потянулась к его ласковым губам.
Пусть мы и не могли быть вместе, как нам того хотелось бы, всё же осторожность и элементарные правила приличия никто не отменял, но без этих невинных ласк я просто не могла. Мне было остро необходимо чувствовать, что Кай рядом и по-прежнему любит меня. Каждый ласковый взгляд и горячий поцелуй заряжали энергией и верой в лучшее. Вот и сейчас на какой-то миг я совсем утратила связь с реальностью, позволив себе просто раствориться в нежности ашрианца.
— Вы или прекращайте, или третьим берите, — послышался голос Лурена, разбивший райское наваждение вдребезги. — Я не против. Вы оба весьма сексуальны, и я готов по попробовать с вами. Это должен быть интересный опыт. Элла, детка, я тебе уже не раз говорил, как ты меня возбуждаешь, но и с тобой, Кай, я бы провёл пару жарких ночей.
— Только попробуй, — мгновенно окрысился любимый, — и всю оставшуюся жизнь спать тебе только с мужиками и быть исключительно снизу.
— Зануда ты, — фыркнул эромаец. — Шуток совсем не понимаешь.
— Ну извини, не дано мне понять твоего озабоченно юмора, — язвительно отозвался Кай.
Ну началось! Похоже, эти двое никогда не смогут найти общего языка. Пусть они сейчас откровенно и не враждуют, но колкостями обмениваются регулярно. Лурен так и не смирился до конца с тем, что я выбрала Кая, а тот в свою очередь не мог забыть, как эромаец плотоядно смотрел на него, когда он только появился в Университете, и даже подослал к нему шайку рабов. Возможно, своё давление также оказывало и то, что мы пробовали встречаться. Добавить сюда недоверие ашрианца, да и расовую вражду, длящуюся прорву времени, забывать не стоит. Вот и не получается у парней найти общего языка. Тогда как с тем же Эсланом оба ладили вполне неплохо.
— Да я вижу. Чувство юмора в тебе природой не предусмотрено, — хмыкнул Лурен в ответ.
— Можно потише? — недовольно зашипел из своего кокона одеял Эслан. — Я тут спать пытаюсь.
— Прости, — извинилась я за ребят. — И вправду, надо бы поспать.
Эти двое спорщиков со мной согласились. Кай, чуть повозившись, устроился удобнее и крепко прижал меня к себе, обхватывая сначала руками, а потом и горячими, такими прочными снаружи и бархатными изнутри, крыльями. Лурен отсутствующим взглядом уставился на пламя костра. Мне спать не хотелось. Умом. Снова умирать во сне желания не было. Только у уставшего организма на это счёт были свои взгляды, и я быстро погрузилась в царство Морфея.
— Не беги, не противься судьбе, — снова завёл старую песню голубоглазый гад.
— Слушай, может опустим эту муть и сразу перейдём к очередному варианту моей будущей смерти? — устало поинтересовалась я.
— Ты сама этого захотела, — мне очень не понравилась его улыбка.
И не зря. Миг, и я очутилась в личном Аду. Вокруг были черви. Они покрывали все поверхности неизвестной комнаты, копошились там, вызывая отвращение, тошноту и истерику одним своим видом. Но настоящий страх я испытала, посмотрев на свои руки, где под кожей у меня тоже что-то шевелилось. Всё пережитое до этого показалось детской забавой. И я заорала не своим голосом, не помня себя от животного ужаса. Я чувствовала их в собственном теле! Как они ползают, пытаются прогрызть путь наружу, причиняя боль. И больше всего мне хотелось, чтобы их не было. Чтобы они исчезли, сгорели все до единого, и плевать, что со мной станет. И такова была отчаянная сила моего желания, что всё вокруг вспыхнуло ярким пламенем…