Где-то по середине недели, Матвей устроил показательное шоу, в котором пытался задействовать меня. Не успела моя нога переступить порог визу, как я увидела надпись на огромном ярком плакате:
«ЛЕРА. ВЕРНИСЬ КО МНЕ. Я ДУРАК».
Опьяненная небывалой злостью, я сорвала этот плакат. И весь день был словно — целый ад. Матвей вечно пытался со мной заговорить. Несколько курьеров просто по середине лекций заходили в класс и отдавали мне огромные букеты цветов. Он даже не поленился заказать на выходе из вуза какую-то инди группу, которая пела мою любимую песню.
Но…
Для меня он был — потерян. Как и сердце, которое мне разбили.
В тот день мне пришлось заказать такси, чтобы все это довезти до дому. Отставлять это не хотела, выбрасывать тоже, ведь… Человек же старался! Поэтому, кое как засунув всю эту ораву в салон, мы быстро доехали до общежития.
— У вас день рождения? — поинтересовался мужчина лет пятидесяти.
— Угу, — мычу в ответ, зная, что нагло вру.
— Вас по всей видимости, очень сильно любят!
— Очень, — добавляю с такой же интонацией.
Остальную часть дороги мы ехали молча. По приезду домой, я кое как по несколько букетов занесла в комнату и рухнула на пол, не зная, что делать дальше. Сколько я так просидела — не знаю. Видела, что за окном начался дождь, что был привычен подмосковью в это время года. А через какое-то время, зашла Лиля.
— Господи, Лер, — воскликнула она отряхиваясь от капель, что были на ее плаще. — Ты чего?
— Ничего, — отвечаю ей и поднимаюсь на ноги.
— Все в порядке?
— Угу.
Но подругу не провести. Она сразу же поняла, что тут что-то не то. Однако, сделав вид что не заметила этого, она начала раздеваться.
— Ты кушала?
— Да, — отвечаю ей на автомате и иду на свою кровать.
— Врешь же, не ела ты ничего! — ворчит подруга и поставив пакеты, которые я не сразу же заметила у нее в руках, она начинает из них выкладывать быстрозавариваемую еду.
Настроения никакого, словно, меня охватила осенняя хандра.
— Ты в курсе, что Матвей ошивается у нашего общежития?
— Нет, — с безразличием отвечаю ей.
— Парень совсем обезумел, — с горечью подмечает подруга и демонстративно вздыхает. — Видимо, ты его сильно зацепила.
— Ну и ладно.
Между нами повисает пауза, которая как мне кажется, больше походит на то, что каждая из нас собирается с мыслями. А быть может, мне лишь это кажется.
— Послушай, — говорит Лиля и подходит ко мне. Я поднимаю свой взгляд и вижу, что подруга чем-то встревожена. В ее глазах я замечаю искру беспокойствия, но не могу уяснить: что она означает? — Я знаю, что это не время, но…
Лиля протягивает мне белоснежный конверт. Без имени. Без адресата. Просто чисто белый конверт.
— Что это?
— Это тебе, — говорит она, настойчиво прося взять конверт в руки.
Мешкаюсь, потому что не знаю: брать ли конверт и что в нем? Взяв его, открываю. В нем сложенная белоснежная бумага, и как я замечаю, на ней есть печать на иностранном языке.
Разворачиваю его и читаю про себя:
“Международный Университет Биотехнологических Наук Канады”
— Я не… — слова вырываются прежде, чем я пытаюсь осознать.
“Уважаемая Золотова Валерия Александровна. Администрация Международного Университета Биотехнологических Наук Канады имени Дж. Болджина рады сообщить, что вы прошли вступительные экзамены и зачислены на квоту по переводу в Университет Биотехнологических Наук в Канаду….”
Перед глазами все расплывается и едва слышимый вопрос срывается с уст:
— Что… что это такое?
— Тебя приняли в университет за границей! — радостно сообщается Лиля.
— Но я… ничего не сдавала!
— Знаю.
Подруга присаживается рядом со мной и кладет руку на плечо.
— Я немного подшаманила и сдала за тебя экзамены.
— Но зачем? — восклицаю я и с удивлением заглядываю в глаза подруги.
— Я думала, что письмо придет раньше…
— Зачем? Я не… я… — теряюсь в собственных чувствах, пытаюсь понять, как мне реагировать на ее поступок и это письмо. — Я.. не могу…
— Можешь! — восклицает Лиля. — Твоя мать не интересуется твоей жизнью. Ей пофиг на то, куда ее дочь уедет. Она тебя даже не поздравила с днем рождения!
Понимаю, что Лиля права. Мама и правда не позвонила мне в день рождения, впрочем, как и всегда. Я знаю, что через неделю, она вновь позвонит с извинениями и кинет на кару около двух или трех тысяч рублей, чтобы я купила себе что-то. И то… Это будет в лучшем случае.
— Я вижу, как ты преуспеваешь в учебе. И… я немного подключила своего отца. Тот сказал, что мне нужно сделать и я.. сделала.
— Но.. как? Я не… — хлопаю ресницами, словно, пытаюсь хоть как-то осознать слова Лилии, которые в одно ухо влетают, а в другое вылетают.
— Знаю, знаю, — притягивает меня к себе подруга, — тебе сейчас это сложно понять, но, все пучком. Тебя приглашают учиться за границу и… Я бы, на твоем месте, согласилась.
Не знаю, что мне ей ответить. Не знаю, какие чувства себя испытываю: радость, злость или же… облегчение?
— Я помню, как ты еще при первом знакомстве мне сказала, что хотела бы учиться за границей. Что это твоя маленькая мечта, потому что тут… тебя ничего не сдерживает.
— Да, — выдыхаю из себя. — Это была моей мечтой…
— А теперь стала твоей реальностью! — трясет меня подруга, приобнимая за плечо. А я продолжаю держать клочок бумаги в руках, как самое ценное, что у меня было в жизни.
— Ну? — спрашивает Лиля, пытаясь вырвать из меня заветное слово, которое она жаждет услышать. — Что скажешь?
— Не знаю.. что и ответить! — сквозь наливающиеся слезы, улыбаюсь я подруге и обнимаю ее. — Это все.. так странно!
— Но, у тебя теперь есть шанс изменить свою жизнь к лучшему!
Мимолетная пауза словно меняет мою жизнь на триста шестьдесят пять градусов. Я ощущаю, что подруга это делала от чистого сердца. Да что там! Она всегда все делает чисто из добра ко мне.
— Спасибо, — говорю ей через слезы счастья, продолжая держать письмо в руках. — Спасибо!
— Я хочу, чтобы у тебя все в жизни получилось. Ты слышишь меня?
— Да.
***
Подготовка к Хэллоуину выматывает все нервы. И до праздника, я никак не могу поговорить с Тарасом. Точнее, я не решаюсь ему сказать о том, что решила принять предложение Лили. И пускай это смотрится более чем нереально, если судьба и правда дает шанс изменить жизнь к лучшему, то я воспользуюсь этим шансом. И прежде, чем подписать документы о переводе, я хотела поговорить с Тарасом. А в следующий понедельник я должна прийти с решением к ректору и все официально оформить, если принимаю это предложение. Если же нет… Тогда оставить все, как есть.
И Тарас — единственный, кто должен узнать о моем намерении. Я хочу знать его мнение, потому что… Оно для меня важно.
В канун всех святых, что выпадает на пятницу, занятия отменяются. Уж не знаю, для чего нам в России праздновать этот день, однако, все выступили «за» внепланового выходного, который смотрится как поощрение всего персонала за работу. Утро уже не задалось. Вчера вечером Матвей решил спеть серенаду под моим окном, за что поплатился гневными ругательствами от консьержки. А я до сих пор не хочу с ним говорить. Да что там, говорить. Я видеть его не желаю. С тех пор как мы расстались, Матвей не упускает любого шанса попытаться со мной поговорить. Лиля твердит, что он, по всей видимости, понял свою ошибку и пытается меня вернуть. Вот только его план по возвращению меня очень настырный. И это лишь сильнее отталкивает от него.
Тихонько вздыхаю, смотря на себя в зеркало. Наверное, я должна переживать за то, что будет в будущем: за свою жизнь, учебу, друзей. Однако, кроме огромной пустоты и маленького луча надежды в сердце — я больше ничего не чувствую. Собираю волосы в высокий хвост и пытаюсь хоть как-то собраться с мыслями.
— Костюм готов? — ехидничает Лиля, встав позади меня. Мы встречаемся взглядами через зеркало.
— Да я пойду как всегда, — отвечаю ей и убираю выбившиеся пряди волос за уши.
— Скучно как то, — недовольно фыркает подруга.
— Зато в моем стиле.
Мы одариваем друг другу улыбкой и Лиля отворачивается, занявшись своими делами. А мне ничего не остается, как начать подготавливаться к Хэллоуину. Костюм я выбрала просто: ведьмы. Это самое простое, что можно придумать. Лиля поддержала меня в этом, правда, прикупила новое коктейльное платье для праздника. Пиршество начинается ровно в шесть часов вечера. По такому случаю, ректор даже пригласил какую-то группу для выступления в актовом зале. И чтобы все прошло отлично, нам нужно туда добраться как можно скорее.
Собрав все нужные вещи и косметику, мы вызываем такси и едем к вузу. Уже издали виднеется огромная надпись: Счастливого Хэллоуина, а внутри меня всю переворачивает от тошноты. И почему им так нравится праздновать этот день? Словно, в русских традициях нет других прекрасных праздников. Тихонько вздыхаю и когда такси подводит нас к воротам, мы выходим. На лужайках установили небольшие фонарики в форме тыквы. На деревьях разрешала паутина. Мы идем по бетонной дорожке и мне кажется, что все это как в самом дешевом фильме: мишура, за которой скрывается полная пустота. Я не чувствую этого праздника, в то время как Лиля пытается всеми силами меня развеселить и доказать, что это будет весело!
До обеда мы украшаем актовый зал. Все носятся, что-то кричат, ругаются. Пока Лиля с девочками ушла за новой порцией украшений и мишуры, я пересчитываю бутылки воды, газировки и упаковки стаканчиков. Рядом со мной стоят другие девочки, которые тоже выполняют какое-то задание.
— И что, — спрашивает одна из них с короткой стрижкой, — он тебе больше не звонил?
— Нет, — говорит Аксинья, голос которой я узнаю не сразу же. — Я вообще не понимаю, зачем он так поступает.
— Вот же говнюк, — соглашается с ней девчонка и раскладывает бумажные тарелки, вытаскивая их из упаковки.
— Я думала, что у нас все серьезно..