это было уж слишком – словно принять ванну, полную канцелярских кнопок.
Марго взяла Джонатана за руки, с тревогой заглянула ему в глаза.
– Только послушай себя, Джонатан! О чем ты говоришь? Может, еще и штормовое предупреждение было подстроено? Ну, чтобы город был пуст и никто не помешал планам коварных заговорщиков?
Глаза Джонатана округлились. Он словно впервые ее услышал.
– Конечно! И как я сразу не догадался! Туманный шквал! Лучше и не придумаешь, чтобы все это провернуть, – во время шквала город пуст, констебли (я имею в виду настоящие) сидят по домам, ничего не работает…
– Успокойся, Джонатан. Прошу тебя! Так больше не может продолжаться! До чего дошло! Ты уже каких-то сыщиков нанимаешь! Забудь об этом. Давай попытаемся жить дальше. Просто жить дальше.
– Как будто ничего и не было?! – возмущенно воскликнул он. – Как будто они не изуродовали нашего ребенка? Как будто они не изуродовали нашу семью?
– Да. Как будто они не изуродовали нашу семью.
– Он даже не может спать спокойно. Ему все это снится…
Марго схватила с каминной полки склянку с зеленоватым порошком и ткнула ее Джонатану под самый нос.
– Доктор Доу прислал «Сонный сон». Он избавит Калеба от кошмаров. Может, и нам с тобой принять немного этого порошка? Нам не помешает выспаться…
– Нет, – сказал Джонатан и отцепил руку Марго от своей. – Я высплюсь только тогда, когда этот мерзавец ответит по заслугам. Когда они все ответят по заслугам…
Калеб сидел на лестнице, слушал весь этот спор, и в какой-то миг его губы тронула едва заметная улыбка…
…Это определенно был сон. Ощущалось в нем что-то такое… лекарственное, с горько-гадостным привкусом.
Все дело в чае, который Марго выпила после обеда. Несмотря на отчаянное желание, сама она не сыпала в чай «Сонный сон», а больше усыпить ее никто не мог: почти сразу после их ссоры Джонатан ушел куда-то, хлопнув дверью, а Калеб… ну не Калеб же, в самом деле, подсыпал ей снотворное…
Дом № 24 полнился тишиной. Даже часы встали – никто вовремя не подтянул гирьки. Камин не горел, все лампы были погашены, в гостиную через окно воришкой проникал серый дневной свет.
Джонатан, вероятно, бродил сейчас по городу, вынашивал бессмысленные планы мести, ломал голову над тем, как доказать всем и каждому свою правоту. Калеб был наверху и лежал у себя в кровати – как и все эти дни.
Марго спала. В этом своем сне она, как обычно, сидела в кресле напротив окна, глядела на улицу. Прохожие медленно брели по своим делам. Лениво гудя в клаксон, проехал на служебном самокате констебль, после чего улочка снова погрузилась в монотонное тремпл-толльское жужжание.
Все вроде бы шло своим чередом, так почему же она думала, что это сон? Просто начали происходить странные вещи. Слишком странные и ненормальные, чтобы быть реальными.
К примеру, Марго увидела Джеральдин. Сестра выглядывала из окошка потертого черного экипажа «Трудс», стоявшего у обочины на другой стороне улицы. В руке у нее был театральный бинокль, и она глядела прямо на нее, Марго. Она следила… будто бы ждала чего-то.
Марго ни за что не заметила бы сестру, если бы рядом с экипажем не остановились какие-то мальчишки, швырявшие друг в друга каштаны. Джеральдин на мгновение высунулась из окошка и прогнала их. После чего вернулась к наблюдению за окнами дома № 24.
И зачем ей это понадобилось? Почему она просто не зайдет к ним в гости? Это было очень странно… по-сонному странно. Был бы здесь Джонатан, он непременно заявил бы, что и Джеральдин «с ними» в сговоре или еще что-то в том же духе.
Еще страннее было то, что над землей снова клубился туман. Он сплетался быстро, уверенно, будто под чьими-то спицами.
– Ву-у-у-у… ву-у-у-у-у… – неожиданно взвыла сирена.
Срочное Тревожное Предупреждение звучало уже второй раз за одну только неделю. Этого просто не могло быть! Туманные шквалы и прежде обрушивались на Габен, но не чаще одного раза за осень, а сейчас… Гудок сирены забрался в уши Марго и поселился в голове. Тревога наполнила ее всю, словно газ – воздушный шарик.
И тут входная дверь приотворилась – притом что Марго после ухода Джонатана заперла ее на замок!
Кто-то вошел в дом.
В прихожей раздались шаги и негромкое, но очень жуткое шипение.
Марго повернула голову и увидела высокого человека в пальто, маске и двууголке. В руке он держал поводок, на котором сидела блоха размером с собаку. Вернее, тварь очень походила на блоху, но кое-что ее все же отличало. В частности, наличие слюнявой пасти, полной острых зубов.
Даже не глянув на Марго, незваный гость и его питомец ринулись вверх по лестнице. Блоха прыгала по ступеням, взбудораженно носилась туда-сюда, как настоящая собачонка, которую вывели на прогулку.
Марго хотела было подняться с кресла и последовать за ними, она думала позвать кого-то, но не смогла пошевелить и пальцем. Проклятая сонная беспомощность…
Глянув в окно, Марго попыталась помахать Джеральдин. Туман становился все гуще, поднимался все выше – он уже вырос фута на два от земли, скрыв под собой брусчатку, гидранты, тротуар и котов… Он разрастался и ширился и вскоре затянул собой и экипаж Джеральдин.
Последним, что увидела Марго, была улыбка глядящей на нее в бинокль сестры. Самодовольная, вероломная улыбка, как будто сейчас происходило нечто, чего она очень долго ждала. То, что она каким-то образом самолично подстроила…
Джонатан вернулся домой. Морщась и фыркая, он повесил пальто и котелок на вешалку, разулся, вошел в гостиную.
В доме было холодно. Марго спала в кресле у открытого окна, легонько подрагивали занавески. Он не стал ее будить – просто закрыл окно и поднялся на второй этаж. Зайдя в спальню и притворив за собой дверь, сел на кровать. Задумался.
После ссоры с Марго он отправился на площадь Неми-Дрё, чтобы узнать, не объявился ли его сыщик. Не объявился. Мистера Граймля никто не видел уже два дня. Его контора, как и прежде, была заперта, соседи ничего не знали. И это притом, что каморка, в которой обретался Граймль, находилась по соседству с редакцией «Сплетни». Исчезновение сыщика никого не волновало: что был человек, что его нет!
После бессмысленного топтания у дверей мистера Граймля, Джонатан заглянул в редакцию газеты с намерением воплотить свою угрозу в жизнь и рассказать обо всем, что произошло, Бенни Трилби. Ведущего репортера «Сплетни» на месте, как назло, не оказалось. Прождав его почти час, злой и подавленный, Джонатан сел на трамвай и поехал на Полицейскую площадь, чтобы сообщить о пропаже мистера Граймля. В Доме-с-синей-крышей его слушать не стали – как только он назвал имя сыщика, констебли, не сговариваясь, расхохотались и посоветовали Джонатану поискать «этого никчемного пьянчугу» в какой-нибудь канаве.
Делать было нечего, и Джонатан пошагал домой. Тогда-то и появился этот подозрительный туман…
Застал врасплох, надо сказать, он не его одного. Обычно о том, что надвигается шквал, предупреждали заранее, но тут… сирены завыли совершенно неожиданно, да и то лишь когда туман уже накрыл тротуары и мостовые ковром в фут высотой…
Ступая по колено в грязно-серой мгле и ежась от сырости в своем старом пальто, Джонатан глядел на прохожих. Кто-то ускорил шаг, кто-то, задрав голову, с тревогой смотрел на бронзовый вещатель на столбе, еще кто-то лихорадочно листал полуденную газету, пытаясь найти метеорологическую рубрику и убедиться, что глаза и уши его не обманывают. Город постепенно вновь затягивало беспокойство…
Джонатан хмурился: все же тогда, в разговоре с Марго, он несколько перегнул с поддельным шквалом – организовать такое было бы слишком сложно, если не сказать невозможно. Это ведь погода – кому по силам ее контролировать?
С этими мыслями он и вернулся домой…
Тревога снова взвыла – проникла через дымоход в камин спальни. На сей раз она прозвучала так резко и пронзительно, что Джонатан невольно вздрогнул, пришел в себя и поднялся на ноги. Нужно разбудить Марго, извиниться перед ней за то, что накричал, и узнать, что на обед…
Джонатан вышел из комнаты и прислушался. С недавних пор он всякий раз так делал, когда оказывался в коридоре. Ему хотелось думать, что, если снова случится что-то ужасное, он вовремя услышит.
Сирена смолкла, и в повисшей в доме тишине до Джонатана донесся… приглушенный плач…
«Калеб!»
Джонатан бросился к детской и, распахнув дверь, быстро оглядел комнату. Калеба нигде не было.
– Сынок! – позвал он. – Это папа! Ты где?!
Плач не стихал. Кажется, раздавался он из шкафа.
Открыв дверцы, Джонатан раздвинул вешалки с верхней одеждой в стороны. Калеб сидел внизу, обхватив колени руками и опустив голову.
Джонатан потянулся к нему дрожащей рукой, но прикоснуться не успел. Калеб резко поднял голову – и Джонатан от неожиданности отшатнулся. В расширенных глазах мальчика застыл страх, словно он рассчитывал увидеть кого-то другого.
– Тебе плохо?! – испуганно спросил Джонатан. – Что случилось?
– Я боюсь…
– Боишься? Но чего?
– Тот человек. Он меня заберет!
– Какой человек? О ком ты говоришь?
– Тот человек, который приходил!
– Кто и куда приходил?
Губы Калеба дрожали, щеки были мокры от слез. Он отвел взгляд в сторону и направил его чуть левее от отца, будто пытался увидеть, не стоит ли кто за его спиной.
– Это был… – Мальчик схватился за лицо, словно боялся, что его снова у него отнимут. – Тот страшный человек сказал, что это он передал мне Малыша Кобба. Его зовут мистер Гудвин.
Джонатан пошатнулся. В глазах на миг потемнело.
– Гудвин был здесь? – чуть слышно произнес он, отказываясь верить в происходящее.
– Да.
– Марго! – Джонатан повернулся к двери. – Марго!
– С ним была большущая страшная блоха, – прошептал Калеб. – Она хотела меня укусить, но он не позволил ей. Мистер Гудвин сказал, что я ему нужен целым и невредимым. А еще он говорил о тебе.
– Обо мне?