Тоже смотрю на небо и восторженно закусываю нижнюю губу – потрясающе! Звёзд так много, они такие яркие, словно драгоценные камни на чёрном бархатном полотне.
А затем Рома поднимается и протягивает мне руку. Поднимаюсь следом, чтобы быть развёрнутой спиной к нему.
– Офигенный вид, да? – шепчет он мне на ухо.
Ночной город с высоты птичьего полёта… Как и звёзды, его разноцветные огни раскинулись далеко за пределы видимого. Супер…
– Да… Спасибо тебе, Ром.
– Не за что, мышка, – тихо смеётся он и обнимает меня со спины, укладывая подбородок на моё плечо. – Рад, что именно я привёл тебя сюда.
А я как рада, что это именно он!
Сцена семнадцатая
От вибрации входящего вызова на телефон я дёргаюсь, словно в меня бьёт молния. Мы сидим на небольшом обрыве, свесив ноги вниз, и любуемся видами. Но чтобы Рома ничего не заподозрил, мне приходится встать и отойти.
Звонит мама. А часы показывают 12.15. Спокойно ложиться спать, не дожидаясь меня, она не захотела. Блин. Мысленно прошу у неё прощения, скидывая вызов и быстро строчу эсэмэс: «Со мной всё в порядке. Обещаю объяснить своё свинское поведение, как только смогу. Прости. Пожалуйста, не переживай за меня».
Жду минуту ответного сообщения, и оно приходит: «Ты изначально не планировала прийти вовремя, да? Обещаю, если ты вернёшься целой и невредимой, то будешь наказана».
«Понимаю, но помни, что я тебя очень-очень люблю!»
«Нет, дорогая, наказание будет самым строгим!»
«Очень-очень, мам! Ты самая лучшая мама во всем мире!»
«Лучшим в мире матерям не врут собственные дети».
«Я обещаю объяснить… (смайлик с нимбом)».
«А я обещаю послушать и наказать».
Тяжело вздыхаю и возвращаюсь к Роме. Я конечно же понимаю, что поступаю плохо, но разве сердцу прикажешь? Тем более что со мной и правда всё в порядке. Жива и невредима. Такой и вернусь домой. Чтобы наверняка просидеть там остаток жизни… Да уж, здесь я учла далеко не всё… Но всё же меркантильно надеюсь растопить мамино доброе сердце своим дочкиным обаянием. Хуже будет, если об этом узнает папа…
– Всё в порядке? – вырывает меня из безрадостных мыслей голос Ромы.
– Да… Подруга, – пытаюсь я улыбнуться, обхватывая плечи руками.
– Замёрзла?
Если только чуть-чуть, а то, что дрожу, так это расшалившиеся нервы. Но я всё равно киваю, преследуя некоторую цель. И Рома не разочаровывает, отодвигаясь от обрыва и хлопая ладонью по траве перед собой:
– Иди сюда. Согрею.
Два раза предлагать мне не нужно. Сажусь в его объятья, накрывая его руки на моём животе своими и кладу голову на его плечо. Хорошо… Вид классный, компания ещё лучше. Ну как я могу захотеть домой? Никак.
– А куда ты планируешь отправиться? – спрашиваю я тихо спустя какое-то время.
– Для начала в Сочи. – Я чувствую, как дергается вверх его плечо.
– А потом?
– Было бы круто свалить в другую страну. Где вообще нет зимы, – слышу я улыбку в его голосе. – Не люблю холод, снег и… – он замолкает на секунду, а затем выдыхает: – Новый год.
– Почему? – удивляюсь я, чуть повернув к нему лицо.
– Из-за мамы, – печально улыбается он. – Она умерла в канун одного из них. Мне кажется, в другом климате будет легче поменять к нему отношение. Ну знаешь, другая обстановка, новые впечатления.
– Разумно, – соглашаюсь я, мысленно ужасаясь его судьбе. В такой праздник потерять маму… Не представляю, как он с этим справился. Но чем больше я его узнаю, тем больше поражаюсь его силе духа и рациональности.
– И… раз мы коснулись этой темы, – прижимается он губами к моему лбу. – Я обещал тебе рассказать…
– Недоверие к любви, как-то связанно с твоей мамой? – вновь удивляюсь я.
– С обоими родителями, да, – кивает он. – Мой отец… Он никогда не был примерным семьянином, но мама его любила. Терпела его измены, пренебрежение своих чувств, гордости, редкие, но побои. Она. Его. Любила. То есть в тот момент, когда её сердце и разум поглотило это чувство, она больше не принадлежала себе. Теперь она принадлежала мерзавцу, вытирающему о её личность ноги. И несмотря на это, она искренне считала, что он тоже её любит. Просто человек тяжёлый. Понимаешь, к чему я веду? Любовь делает нас слепыми, глупыми, не нами. Мы начинаем завесить от одного конкретного человека. А значит, становимся слабаками. Отец только подтвердил мою теорию. Когда мама заболела, выяснилось, что он всё-таки её любил. Как умел, что называется. В своём же духе он и демонстрировал боль оттого, что вскоре её не станет. На мне. Стал чаще пить и избивать меня, маму-то не мог, она и так едва дышала. С её смертью всё ухудшилось стократно. Мне до сих пор в такие периоды приходится сбегать из дома, как ты успела заметить, – усмехается он, а я не дышу, ловя каждое его слово и боясь представлять то, что он пережил. Совсем не удивительно, что он не верит в любовь. Любой, услышав его историю, даже спорить с ним бы не стал. Это ужасно. – Он всё ещё её любит. Напившись, крушит мебель или меня, если под рукой, а потом пускает сопли не хуже любой истерички. Он всё ещё слаб.
Рома замолкает, а я не могу отвести от него глаз, абсолютно не представляя, что сказать… И потом, что ни говори, изменить его судьбу, чтобы и изменить его мнение, я не в силах. Он твёрдо уверен в нём. Боже, он просто не должен был проходить через такие испытания! Никто не должен!
Чувствую острое желание его обнять, прижаться к его груди, чтобы дать понять, как мне жаль. Но с усилием гашу порыв. Ему не нужна моя жалость. Он годами воспитывал в себе силу и потому смог всё это пережить.
Смотрю вперёд, устремляя взгляд вдаль. Наверное, нужно сказать что-нибудь весёлое, разрядить атмосферу напряжённых откровений, но вместо этого я выдыхаю:
– Спасибо, что рассказал.
– Это удивительно, но мне легко делиться с тобой своими мыслями, – тихо хмыкнув, заключает он. – Не знаю, что творится в твоей голове после моих откровений, но реагируешь ты на них как надо. Мне.
– Очень сообразительная мышка, – улыбнувшись, киваю я.
– Очень, – соглашается он глухо, а затем двумя пальцами поднимает мой подбородок и захватывает в плен своих губ мои.
А ещё слабая. Потому что уже зависима от одного конкретного человека.
Тем не менее тут важно выбрать правильного человека, от которого зависеть будет приятно, верно?
Сцена восемнадцатая
Складывается ощущение, что мы целуемся целую вечность, стоя у моего подъезда. Но вот Рома отстраняется, и теперь я чувствую, что прошло не больше мгновения… Безумно не хочется расставаться.
– Тебе пора домой, мышка, – улыбается он.
Угу, пару часов назад…
– А ты сегодня… ночуешь?..
– Да, там же. Хочешь помахать мне с балкона на прощание? – усмехается он.
– Хочу, – улыбаюсь я.
– Договорились, – тихо смеётся он и отходит на шаг, обхватив пальцами ручку двери. – Тогда увидимся минут через семь?
– Хорошо, – прижимаю я диск ключа к домофону и захожу в подъезд, пока Рома придерживает дверь. Оборачиваюсь и вижу его кривую улыбку:
– Беги.
– Спокойной ночи, – успеваю выдохнуть я перед тем, как дверь закрывается.
Домой я захожу очень осторожно, стараясь шуметь по минимуму. Свет нигде не горит, и я немного расслабляюсь оттого, что объясняться с мамой придётся не сегодня. Крадусь в зал, а затем и в свою комнату. Тихо закрываю за собой дверь и включаю прикроватную лампу, чтобы не шариться в кромешной тьме. И тут же пугаюсь от неожиданности: моя кровать не пустует.
– Мам? – выдыхаю я, наблюдая, как она садится.
– Нагулялась? – сужает она на меня глаза и хлопает ладонью на место рядом с собой: – Что ж, рассказывай.
Смотрю на неё, на выход на балкон и вновь на маму. Блин, меня же будет ждать Рома. Неудобно получается… Что он подумает, когда я не явлюсь?
– Мамуль, тебе же завтра на работу…
– То есть изначально тебя не волновало, что я не высплюсь из-за тебя, а теперь ты решила этим озаботиться? Я жду объяснений, Ксения.
И что мне делать? Постараться избежать наказания, а завтра просить у Ромы прощения? Ну почему мама просто не легла спать?!
Скорбно вздыхаю и сажусь рядом с мамой:
– Мне очень нравится один парень, и я была с ним.
– И что за необходимость быть с ним именно ночью? – спрашивает она с подозрением.
– Нет-нет! – округляю я глаза, отметая её намёки. – Это не то, что ты думаешь! Мы просто ходили на гору, а там вид классный только ночью, – заканчиваю я жалобно.
– Не вижу причин для того, чтобы так и не сказать мне.
– Я боялась, что ты меня не отпустишь… А мне нужно было пойти. Очень-очень, – смотрю я на неё виновато.
– Из-за парня или классного вида? – вдруг усмехается она.
– Первое, – вздыхаю я, улыбнувшись.
– Влюбилась? – тоже улыбается она и протягивает ко мне руку, чтобы следом притянуть меня в свои объятия. – Моя девочка влюбилась. Кто он? Тот мальчик в чёрном?
– Да. Его зовут Рома, я тебе говорила, – обнимаю я её в ответ. – Мам, он потрясающий. Мудрый не по годам, рассудительный и добрый. Сперва может показаться, что он безразличен ко всем и всему, но это не так. Он любит музыку и хочет уехать в тёплые края. А ещё… Ещё он очень красивый. Ну то есть все его качества вкупе очень-очень привлекают. Чем больше я провожу с ним времени, тем меньше верю, что он реальный… Я хочу сказать, не верится, что такому, как он, нравится проводить время с такой, как я…
– Так-так, а что с тобой не так?
– Ну мам, я совершенно обычная…
– Не говори так о моём ребёнке, – шутит мама и целует меня в макушку. – Ты у меня не менее потрясающая.
– Было бы странно, если бы ты считала по-другому. Ты же меня родила, как сама успела заметить, – смеюсь я, и мама вместе со мной.
– Уверена, что и ты ему очень нравишься. Я помню, как он сидел под окном.
Я киваю, потому что проще согласиться, чем рассказывать всё то, что тогда случилось.
– Но, милая, ты же осознаёшь, что уезжаешь в другой город? Отношения на расстоянии в редких случаях выдерживают долгую разлуку. Я не хочу, чтобы ты потом страдала…