– Нервничаешь перед знакомством? – раздаётся у уха.
– Очень, – не вижу смысла скрывать правды.
– Не переживай, – касается его ладонь моей поясницы, подталкивая. – Я тоже некоторых вижу впервые.
Сосредотачиваюсь на тепле его пальцев, потому что трепет, что вызывает его прикосновение, приятней, чем мандраж новых знакомств. Пожалуйста, пусть Рома будет рядом в этот экстремальный для меня вечер.
– О, Чиж! – приветствует друга Зар, поднимая пластиковый стакан, очевидно, с пивом, а затем озадаченно смотрит на меня, узнаёт и начинает улыбаться во всю ширь своего рта: – Зайка с балкона! Крутяк! И как только тебе удалось, Ромыч, спустить с небес этого ангелочка прямо к нам в ад?
– Нашёл способ, – улыбается Рома, бросив на меня лукавый взгляд.
– Он тебе угрожал, зайка? Угрожал? Ты только скажи, и я ему…
– Назначишь дуэль? – ржёт Миша, присоединяясь. – А то Чиж-то у нас заделался в Ромео!
И все начинают ржать. Рома тоже. Похоже, чувство смущения здесь знакомо мне одной.
Сцена седьмая
Рома сообщает всем моё имя, и мы заходим в беседку, слушая, как Маша представляет в ответ своих знакомых, с кем вместе училась на те самые права, получение которых они сегодня все и отмечают. Многие приветливо мне улыбаются, некоторые смотрят с подозрением, а Аня так вообще надменно отводит взгляд, стоит мне случайно на него наткнуться.
Я занимаю свободное место в углу и еле сдерживаю стон облегчения, когда рядом со мной Рома с ногами забирается на деревянную сидушку и садится на перила. Его колено задевает моё плечо, и я ловлю себя на мысли, что, если бы это было уместно, вообще обняла бы его ногу руками, прижавшись всем телом. До того я нервничала.
Веселье и разговоры продолжаются, Зар сегодня на разливе, потому через пару минут всё с той же широкой улыбкой на лице протягивает мне и Роме по пластиковому стакану с пивом.
– Мне не нужно, спасибо, – тут же отрицательно кручу я головой.
– В смысле, зайка? – хмурится Зар.
– Я разберусь, – усмехается Рома и забирает оба стакана, на что Зар пожимает плечами и отходит за своей порцией, сиротливо оставленной на лавке рядом с внушительными припасами полуторалитровых бутылок. Интересно, они всегда так много выпивают?
Рома ставит один стакан себе в ноги, а с другим склоняется ко мне и тихо говорит возле моего уха:
– Один стаканчик, мышка. Поможет расслабиться и не дрожать.
Я чуть отстраняюсь и смотрю на его близкое к моему лицо, потом на стакан в его руке и снова на него. Он мне подмигивает и подносит стакан ближе к моим рукам. Беру его, отмечая прохладность и влажность пластиковых стенок, и наблюдаю боковым зрением, как Рома, улыбаясь своим мыслям, выпрямляется, подхватив свой стакан.
И тут Зар, перекрикивая музыку, громогласно объявляет:
– Раз уж собрались все, кто только мог собраться, – лошадиный смех, – предлагаю выпить за нашу Машку! Теперь переходить дороги стало опасней, так что остерегайтесь!
Всё начинают смеяться и улюлюкать, а Мария, улыбаясь, показывает Зару средний палец, на что он ржёт ещё громче, а затем подносит к своим пухлым губам стакан. Я тоже улыбаюсь и опускаю взгляд на пиво в моих руках. Мне доводилось раньше пробовать вино и шампанское. На праздники. Пиво я не пила ни разу. Но когда-нибудь всё равно попробовала бы, верно? Так почему не сейчас?
Делаю осторожный глоток и тут же кривлюсь от горечи. Ну-у… такое себе. И послевкусие ужасное. И что мне теперь делать с остатками? Выливать будет невежливо и передать стакан кому-нибудь другому тоже не выйдет, раз я из него уже отпила…
– О, так ты у нас совсем неискушённая, – вновь склоняется ко мне Рома. – Да? Никогда раньше не пробовала пиво?
– Не-а. Как вы вообще его пьёте? Оно же невкусное.
– Кому как, – усмехается он. – А напивалась хоть раз?
– Нет.
– О-о-о… попала ты, мышка, – тихо смеётся он, отставляя свой стакан. – Предлагаю сделать вид, что ты в этом профи, иначе кому-нибудь придёт в голову идея впервые тебя напоить.
– Что? – пугаюсь я, представив лицо отца, если я пьяная вернусь домой. Я точно не знаю, но что-то мне подсказывает, что по головке он меня за такое поведение не погладит.
Рома тихо смеется и, спрыгнув с лавки, встаёт передо мной. Накланяется, уперевшись ладонью в перила позади моей спины, которой я буквально вжимаюсь в деревянные доски, и обхватывает своими пальцами мою руку со стаканом, а затем тянет её к своим искривлённым в усмешке губам:
– Я помогу.
Ошарашенно смотрю, как он отпивает из стакана треть напитка, а затем подносит его уже к моим губам:
– Ещё один глоток, мышка.
Послушно его делаю, пока он возвращается на место, старясь не думать о горьком привкусе и о том, что сейчас произошло.
– Эй-ей! Ты там чё, пристаёшь к моей зайке? – спешит к нам Зар и опускается на сидение с другой стороны от меня, укладывая свободную ручищу мне на плечи. – Пристаёт к тебе этот злодей, Ксюш?
Я чудом не давлюсь пивом, когда слышу словосочетание «моя зайка», но мне приятно, что Зар обращается ко мне, словно знает меня очень давно, чтобы защищать от чьих-либо приставаний.
– Нет, – робко улыбаюсь я.
– Хорошо, – ржёт он возле моего уха. – Ну… рассказывай, Ксюнь, где этот наглец умудрился познакомиться с такой, как ты?
– Как я?
– Мы учились в одной школе, – сообщает Рыжий, который сидит недалеко от Ромы, и придвигается ближе к нам, повернувшись полубоком. – Не думал, что когда-нибудь тебя здесь увижу, – подмигивает он мне. – Особенно с Чижом…
– Ты какого хрена подмигиваешь моей зайке? – шутливо рычит Зар. – Слюни подотри.
– Это когда она успела стать твоей? – усмехается тот.
– Ксюш, ты не ведись на его веснушки. Сдаётся мне, он подрисовывает их карандашом.
– Я хоть не пользуюсь мамкиной пенкой для укладки волос, – отбивает подачу Рыжий, он же Олег Самойлов. Из бывшего «А» класса. Оттуда же Маша и Аня. И Вова. Миша учился в нашем с Ромой «В» классе. И именно его слова, когда он подходит, заставляют меня краснеть ещё сильнее.
– Быстро же наш Ромео обзавёлся соперниками. Отбивать-то будешь или и другим можно вступить в борьбу за сердце дамы?
– Вы офигели, что ли, все? – возмущается Зар. – Ксюш, подтверди, что у них нет ни одного шанса против меня!
Я открываю и закрываю рот, не зная, что ответить. Лицо горит, сердце бешено стучит, находясь в шоке от неожиданного и столь пристального внимания.
– Ксю, если хочешь, можешь их просто послать, – предлагает Рома. – Или их могу послать я.
– Нет, не нужно, – тихо отвечаю я, потому что посылать кого-либо некрасиво, а затем прячусь за стаканом, делая несколько горьких глотков подряд, чтобы избежать новых вопросов.
Кроме пива, в этом мне помогает незнакомый парень, который, подходя, протягивает руку Роме:
– Здорово! Я тебя знаю. Ты работаешь в лавке «У дома» на Строителей, да?
– Работал, – коротко кивает Рома, пожимая в ответ его ладонь и бросает быстрый и, кажется, недовольный взгляд на Мишу, на что тот отворачивается в сторону. – Уволился пару дней назад.
– Значит, слышал, что склад Гасана обчистили?
– Слышал.
– Ты поэтому ушёл?
– А ты чё такой любопытный? – поворачивается к нему Миша. – Больше всех надо?
– Остынь, чувак, мы просто разговариваем.
– Чуваком будешь называть того, у кого… – выплевывает Миша почти у лица недоумевающего парня.
– Э-э-э, парни, – подскакивает Зар и за плечи оттесняет их друг от друга. – Не будем Машке портить вечер тупыми разборками, лады?
– Я вообще-то и не собирался, – поджимает губы парень и уходит.
– Мих, чё взъелся-то на парнишку? – вновь смеётся Зар. – Думаешь, мордобоем сможешь увести у меня девчонку? А вот и фиг. Моя Ксюша против насилия. Забыл, как она заступилась за Ромыча? Полицией! Да же, Ксюш?
Надо мной нагло насмехались. Что неудивительно. Но проглотив эту насмешку и кивнув, я всё же не могла не радоваться, что Зар при помощи меня пытается переключить внимание Михаила. Уж лучше так, чем разборки на пустом месте.
– Что, Белова? – появляется возле нас Аня и садится на колени к Олегу, обняв того за шею одной рукой. – Наши мальчики слетелись на тебя, как мухи на…
– Ань, – предостерегающе зыркает на неё Рома.
– Варенье! – смеется она, откидывая голову назад. – Я хотела сказать варенье! А ты что подумал, Чижов?
– Это и подумал, – хмыкает он.
– Ро-о-ом, – игриво тянет она и обхватывает его колено пальцами, поглаживая. – Может, ты нам сыграешь? От этих басов уже голова болит.
– Точняк, Ромыч, – подхватывает идею Зар и уходит, чтобы через две минуты вернуться с гитарой, по пути отключив колонку. Тут же раздаются возмущённые крики, на что Зар выставляет ладонь и авторитетно заявляет: – Спокойно. Время послушать настоящую музыку.
Я вся подбираюсь, обрадованная тем, что буду непосредственным слушателем, которому, возможно, удастся поймать взгляд исполнителя. Да даже если не удастся, просто наблюдать за его лицом во время исполнения – моя заветная мечта.
Пока Рома, ухмыляясь, укладывает на колени гитару, я замечаю, как все остальные, переговариваясь значительно тише, чем до этого, подходят ближе, садятся на свободные места, готовясь слушать или подпевать.
Моё сердце наполняет восторг, потому что я наконец чувствую себя причастной к происходящему. Я сейчас здесь, рядом с ним. Даже открыто улыбаюсь Зару, когда он вновь садится на прежнее место, обнимая меня за плечи.
Это что-то невероятное. Словно происходит не со мной.
– Ксю, – смотрит на меня исполнитель моих мечт, приковывая ко мне тем самым внимание и остальных. – На правах гостьи можешь выбрать песню. Хочешь?
– Ночная птица! – не задумываясь выдаю я.
Рома лукаво сужает на меня глаза, а Аня возмущается:
– Фу, она же скучная… Нашла что выбрать!
– Заткнись, Ань, – перебивает её Зар.
Та недовольно морщится и, вздернув подбородок, отворачивается, а Рома начинает играть… Опускаю глаза на сильные руки, желая запечатлеть на подкорке каждое движение длинных пальцев, ловко перебирающих струны, звуки которых вызывают трепет в самой душе, словно играя внутри.