— О чем ты?
— Да нет, это я так, размышляю. Здесь нет никаких правил. — Майкл вытащил микрофон из гнезда и поднес к губам: — Эскорт, вы следуете за мной?
— Примерно в четырехстах футах сзади. Пятый стерильный.
— Притормозите и держите дистанцию примерно в полторы мили. Мы въезжаем в район, где слишком хорошо знакомы с правительственными машинами. Я не хочу, чтобы какой-нибудь любопытный взгляд заметил связь между нами. Я боюсь даже думать о том, что может случиться, если человек, который мне нужен, догадается об этом.
— Нам не нравится дистанция, — ответил эскорт.
— Не хочу вас обижать, но рассматривайте мои слова как приказ. Оставайтесь вне моей видимости. Конечная цель вам известна. Двигайтесь по горной дороге, которую я вам описал. «Сенека»... и что-то там еще. Проедете по ней с полмили. Мы будем там.
— Не могли бы вы повторить свой приказ, сэр? Майкл выполнил просьбу.
— Теперь все ясно?
— Так точно. Пятый стерильный. Мы записали на пленку ваши слова.
Заляпанный грязью автомобиль вошел в пелену дождя. Грязные разводы потекли по бортам. Машина вошла в пологий поворот, когда на приборной доске замигал ярко-красный глазок мощного радиопередатчика.
— Мы сейчас на другой частоте, — сказал человек, сидящий рядом с водителем, и потянулся к микрофону. Нажав кнопку автоматической настройки, он коротко бросил: — Да?
— Юг?
— Слушаем.
— Говорит Виктор. Я подъезжаю к Уоррентону по Шестьдесят шестой дороге. Где вы?
Человек с микрофоном изучил лежащую на коленях карту, осветив ее карандашом-фонариком.
— Двигаемся к северу по Семнадцатой в направлении Маршалла. Вы можете встретить нас в Уоррентоне.
— Ситуация?
— Нормальная. Думаем, после Маршалла они могут двинуться либо на север по Семнадцатой, либо на запад по дороге «Фронт Ройял». Повороты становятся крутоватыми. Мы въезжаем в горы.
— Наши люди перекрывают обе дороги. Мне надо знать, какую дорогу они выбрали и какова дистанция между Пятым стерильным и его эскортом. Оставайтесь на этой частоте. Я выйду на связь через десять — пятнадцать минут.
— Как будем действовать дальше?
— Согласно моему плану.
Светловолосый мужчина сидел, откинувшись на спинку сиденья своей машины у придорожного ресторанчика «Блю ридж». В руке он держал микрофон, глаза внимательно следили за дорогой.
— Дорога «Фронт Ройял», — проговорил он в микрофон, глядя, как за струями дождя промелькнул «бьюик». — Только что проехал. Они очень спешат.
— А где «линкольн»? — раздался голос из динамика.
— Пока не видно.
— Вы уверены?
— Фар не вижу, а даже самый большой дурак, который решит покататься в такую погоду, не станет делать этого в темноте.
— Это странно. Я соединюсь с вами позже.
— Ваше право.
Блондин отодвинул микрофон и потянулся за пачкой сигарет, брошенной на сиденье. Он ловко вытряхнул одну, сунул в рот и чиркнул зажигалкой. Прошло тридцать секунд, но «линкольн-континенталь» не появлялся. Перед глазами не было ничего, кроме стены дождя. Сорок пять секунд. Ничего. Минута. Из динамика сквозь помехи прорвался голос:
— "Фронт Ройял", где же вы?
— На месте. Жду. Вы сказали, что сами свяжетесь со мной. Помните?
— Эскорт прошел?
— Нет. Я бы сразу сообщил, приятель... Стоп! Оставайтесь на связи. Похоже, это они.
Из-за поворота вырвался поток света и через мгновение длинный темный автомобиль пронесся мимо, рассекая струи дождя.
— Да. Только что проскочили, старина. Я поехал.
Блондин уселся поудобнее и вывел машину на дорогу.
— Я с вами свяжусь, — проговорил голос из динамика.
— Вы начинаете повторяться, приятель, — отозвался блондин, сильнее нажимая на педаль газа. Набрав скорость, через пару минут он заметил сквозь водяные потоки мерцание хвостовых огней «линкольна» и вздохнул с облегчением.
— "Фронт Ройял", — послышалось из динамика.
— На месте, дорогуша.
— Перейдите на частоту 1720 мегагерц для получения специальных инструкций.
— Перехожу. — Светловолосый водитель протянул руку и нажал металлическую кнопку: цифры на световом индикаторе настройки начали быстро меняться. — «Фронт Ройял» на связи.
— Вы меня не знаете, «Фронт Ройял».
— Счастлив не знать вас, приятель.
— Сколько вам заплатят за эту ночь? — поинтересовался новый голос.
— Поскольку я вас не знаю, думаю, сумма вам известна.
— На что вы способны?
— Смотря сколько вы способны заплатить.
— Вам уже заплатили?
— Но не за то, что вы от меня сейчас хотите.
— А вы догадливы.
— Все довольно очевидно.
— Тот большой парень, что впереди вас. Как вы думаете, он знает, куда направляется малыш?
— Должен знать. Между нами слишком большое расстояние, особенно для такой ночи, как эта.
— Вы сможете вклиниться между ними?
— Смогу. Что потом?
— Приз.
— За что?
— Малыш должен где-то остановиться. Как только он это сделает, я хочу, чтобы большого парня рядом с ним не было. Никогда.
— Пожалуй, это должен быть очень большой приз, мистер Никто. Ведь это «Абрахам».
— Шестизначный, — произнес голос. — Опрометчивый водитель. Крайне опрометчивый и очень точный.
— Заметано, дорогуша.
Артур Пирс удовлетворенно кивнул, когда после четырех миль пути по дороге «Фронт Ройял» заметил потрепанный автомобиль. Он включил микрофон и произнес на частоте 1720:
— Все в порядке, Юг. Сообщаю дальнейшие указания. Вы остаетесь со мной, все остальные свободны. Поблагодарите их всех за работу и скажите, что я с ними свяжусь в свое время.
— Как быть с Севером? Он в пути.
— Север должен вернуться к проблеме военно-морского флота и заняться решением вопроса личного состава. Выбор способа за ним. Рано или поздно — сегодня, завтра, через день они выпустят его. Как только появится — устранить. Мы больше не хотим услышать его голос.
Хейвелок остановил машину и опустил боковое стекло. Из-за дождя надпись на щите, прибитом к дереву, была трудно различима, но он и так был почти уверен, что все правильно. И оказался прав. На щите было написано:
УЩЕЛЬЕ СЕНЕКИ
Тупик
Ему дважды доводилось отвозить Леона Зелинского домой. Один раз это случилось днем, когда машина старого профессора отказалась заводиться; другой — несколько лет спустя, в такую же ненастную ночь, как эта. Мэттиас опасался, что его приятель может застрять. Зелинского он довез благополучно, но на обратном пути таки застрял, после чего долго в темноте под проливным дождем добирался до дома Антона. С той поры он запомнил дорогу.
Тогда он привозил домой Леона Зелинского; сейчас он приехал за Алексеем Калязиным — Парсифалем.
— Нам сюда, — сказал Хейвелок, сворачивая на каменистую дорогу, которая когда-то была покрыта асфальтом. — Если мы не свалимся в канаву, то, возможно, доберемся до самого дома.
— Ну так постарайся не свалиться, — откликнулась Дженна.
Машину вело и бросало из стороны в сторону на узкой разбитой дороге. Колеса то и дело буксовали. Камни били по днищу и летели назад в ночную тьму. Это тряское путешествие отнюдь не успокаивало нервы и уж совсем не создавало нужного настроения для предстоящих нелегких переговоров.
Майкл повел себя жестоко в отношении Раймонда Александера. Он понимал, что был прав лишь частично. Он начал понимать еще одну, может быть, главную причину того глубокого страха, которая привела журналиста в истерическое состояние. Угроза Зелинского была реальна и ужасала своей реальностью. Если Александер выдаст русского или каким-то иным способом проявит ненужную активность — не последует ежедневного телефонного звонка, и молчание Зелинского станет сигналом к отправке ядерных пактов в Москву и Пекин.
О том, чтобы выудить из Зелинского номер под воздействием психотропных препаратов не может быть и речи. Это просто слишком рискованно для человека столь преклонного возраста. Один лишний кубический сантиметр — и его сердце не выдержит. И номер телефона тоже уйдет навсегда. Остается единственное оружие — слова. Как подыскать их, те единственные слова, которые могли бы избавить человечество от плана, нацеленного на уничтожение всего живого? Как найти путь к уму, в котором не осталось ничего, кроме собственного искаженного представления о мире?
Справа вверху возник силуэт маленького дома. Размером чуть больше хижины, он имел квадратную форму и был сложен из крупных камней. Крутой каменистый подъезд к дому заканчивался навесом, под которым сейчас ютился невзрачный автомобиль неопределенной модели. В доме светилось единственное окно — в эркере, казавшемся совершенно неуместным для столь скромного жилища.
Хейвелок выключил фары и повернулся к Дженне.
— Вот отсюда все и началось, — проговорил он. — Благодаря человеку, который сейчас сидит там, наверху. Буквально все — от Коста-Брава до острова Пул, от Коль-де-Мулине до Пятого стерильного. Начало — здесь.
— Может, здесь будет конец?
— Надо постараться. Пошли.
Они выбрались из машины и двинулись, не разбирая дороги, к дому. Под ногами бежали потоки воды, смешанной с грязью. Они вошли под навес, к двери, расположенной по центру, вела единственная каменная ступенька. Хейвелок подошел, бросил взгляд на Дженну и постучал.
Через несколько мгновений дверь распахнулась. В проеме стоял маленький, сутулый старик с жалкими остатками волос на черепе и жиденькой пегой бородкой. По мере того, как он узнавал Хейвелока, глаза его округлились, челюсть отвисла, губы задрожали.
— Михаил, — прошептал он.
— Хэлло, Леон. Я привез вам привет от Антона.
Блондин за рулем заметил щит при дороге. Из всей надписи для него имело значение лишь слово «тупик». Большего ему и не требовалось. Выключив фары, он проехал пару сотен футов назад по ровной дороге и остановился на правой стороне. Мотор машины работал на холостых оборотах. Блондин включил фары и извлек из-под пиджака большой автоматический пистолет с глушителем. Он прекрасно понял инструкции мистера Безымянного, они были весьма логичны. «Линкольн» мог появиться в любую секунду.