Родился Ромео!
Родился Мурильо!
Румяный безмерно…
…Чавкают рыла.
А может, под елкой
Родился Шаляпин?
Ликуйте, галерки!..
…Он грязью заляпан.
Ему Афродиты,
Мольберты, комбайны…
…Копыта, копыта!
Кабаньи, кабаньи!
Он — сын человечий,
Чтоб жать, чтоб молоть,
Чтоб женские плечи —
Как дыни ломоть!..
…Щетина, как стрелы.
И уши до пят…
Родился Гастелло!
…Хряки храпят.
Ой…
Серой волчицей во поле вою…
Ой!
Мальчика, сыночки нету со мною —
Ой…
Люди, вы люди, лютые боровы,
Ой!
Как я рвала их щетинные бороды!
Ой…
Грызла стропила, ногти срывала,
Ой!
Грудь занозила — в щели совала,
Ой…
А он ночами снится —
Как яблочко, лежит…
А солнце бьет в ресницы,
Как бабочка, дрожит…
Ой…
Сибирь! Сибирь! Сибирь!
За Человека — бой.
Корчуй, корчуй и строй —
Сибирь! Сибирь! Сибирь!
В бой
лапою ковша,
В бой
молнией резца,
Индустрия? —
Душа!
Сердцá! Сердцá! Сердцá!
«Была я смоляночка-а…»
Сибирь!
Третий Лунник летит, как милый!
Но медвежьи храпят углы.
В них еще существуют рыла
Суеверья, злословья, мглы.
Рыла! Церкви стоят застенками
Рыла! Рынок рычит в окно.
Рыла, потные и застенчивые,
Чей-то лифчик жуют в кино!
Ну, а если душа раскрыта,
Ну, а если душа больна,
Забираются, как в корыто,
И вылизывают до дна.
Это лето! Ох, это лето…
Не пожалую и врагу.
И будь ты проклято, это лето —
Мой побег от Тебя в тайгу!
Жил я в Братске. Дышал кислородом.
Но один регулярный гад
Мне шипел по междугороднему,
Что в Москве про тебя шипят.
Ах, Наташа… Как дышишь тяжко,
С кем на танцах была вчера.
Моя маленькая Наташка,
Как берут тебя на-ура!
Как ты таешь, святая, хрупкая,
Между сплетен, ручищ, вина…
Телефонная трубка хрюкала.
Рылом, рылом плыла луна!
Но я сбился… Причем девчонка?
Я не с этим пришел сюда…
Мальчик маленький мой, волчонок,
Моя повесть, вина, судьба!
Ты как льдинка, лежал ледящая.
Чаща чавкала. Хвоя жгла.
И слезинка
твоя
летящая
Полпланеты спалить могла!
Верю, верю: теперь ты дома,
Ты тепло у людей возьмешь,
Разогнешь
стебелек
надломленный,
В очи синие
расцветешь…
«Бип — Бип…»
С и б и р ь!
Рыла, круглые, как кадушки!
Бой окончен? Да будет бой!
Чтобы первым забросить в души
Вымпел
времени
огневой!
Бой за книгой, за чайной чашкой.
Бой в обнимку с самим собой.
О, как боязно в чаще чавкающей —
Бой, бой!
Это логовище Иеговы? —
Бой, бой!
Мальчик, голенький, как иголочка —
Бой, бой!
Чтобы эта слеза — последняя,
Бой, бой!
Чтобы больше ни лжи, ни сплетни —
Бой!
Альфа времени и омега —
Бой.
Против зверя — за Человека.
Бой.
И поэту в ночах не спится…
Его сердце трубит трубой.
Не патрицием,
а партийцем —
В бой, в бой!
Это быль моя или боль?..
Бой окончен. Да будет бой!
Мастера (Поэма)
Поэма из семи глав с эпилогом и посвящениями
Колокола, гудошники…
Звон. Звон…
Вам,
Художники,
Всех времен!
Вам, —
Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
Испепелял талант.
Ваш молот, не колонны
И статуи тесал —
Сбивал со лбов короны
И троны сотрясал
Художник первородный —
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно — бунт.
Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
Плясала на костях.
Искусство воскресало
Из казней и из пыток
И било, как кресало,
О камни Маобитов.
Кровавые мозоли.
Зола и пот.
И Музу, точно Зою,
Вели на эшафот.
Но нет противоядия
Ее святым словам —
Воители,
ваятели.
Слава вам!
Москва бурлит, как варево,
Под колокольный звон…
Вам,
Варвары
Всех времен!
Цари, султаны,
В тиарах яйцевидных,
В пожарищах-сутанах
И с жерлами цилиндров!
Империи и кассы
Страхуя от огня,
Вы видели в Пегасе
Троянского коня.
Ваш враг — резец и кельма.
И выжженные очи,
Как
клейма,
Горели среди ночи.
Вас мое слово судит.
Да будет — срам.
Да
будет
Проклятье вам!
Жил-был царь.
У царя был двор.
На дворе был кол.
На колу не мочало —
Человека мотало!
Хром царь, хвор царь,
А у самых хором ходит вор и бунтарь.
Не туга мошна —
Да рука мощна!
Он деревни мутит.
Он царевне свистит.
И ударил жезлом
и велел государь —
Чтоб на площади главной
Из цветных терракот
Храм стоял семиглавый —
Семиглавый дракон.
Чтоб народ страшил.
Чтоб царя сторожил.
Их было смелых — семеро.
Их было — сильных — семеро.
Наверно, с моря синего
Или откуда с Севера.
Где Ладога, луга,
Где радуга-дуга.
Они дожили кладку
Вдоль белых берегов,
Чтоб взвились, точно радуга,
Семь разных городов.
Как флаги корабельные,
Как песни коробейные.
Один — червонный, башенный,
Разгульный, бесшабашный.
Другой — чтобы, как девица,
Был белогруд, высок.
А третий — точно деревце,
Зеленый городок.
Веселые, кирпичные,
Цветите по холмам.
Их привели опричники,
Чтобы построить храм.
Кудри — стружки.
Руки — на рубанки.
Яростные, русские,
Красные рубахи.
Ухали «Дубинушку» —
Площади дрожали.
Ухари-детинушки,
Силушку сдержали бы.
Очи — ой, отчаянны!
При подобной силе —
Как бы вы нечаянно
Царство не спалили!
Бросьте, дети бисовы,
Кельмы и резцы.
Не мечите бисером
Изразцы…
Не ярости юродивой
Вы возводили храм,
А богу плодородия,
Его земным дарам.
Здесь купола-кокосы,
И тыквы-купола.
И бирюза кокошников
Окошки оплела.
Сквозь кожуру мишурную
Глядело с завитков —
Что чудилось Мичурину
Шестнадцатых веков.
Диковины кочанные.
Их буйные листы.
Кочевников колчаны
И кочетов хвосты.
И башенки буравами
Взвивались по бокам,
И купола булавами
Грозили облакам!
И москвичи молились
Столь дерзкому труду —
Арбузу и маису
В чудовищном саду.
Взглянув на главы шлемы,
Боярин рёк —
«У, шельмы,
В бараний рог!
Сплошные перламутры,
Сойдешь с ума.
Уж больно баломутны
Их сурик и сурьма…»
Купец галантный,
Куль голландский,
Шипел — «Ишь, надругательство,
Хула и украшательство…»
Ярыжка — кочерыжка
Бубнил без передышки:
«Нашел уж царь работничков
Смутьянов и разбойничков!
У них не кисти,
А кистени,
Семь городов, антихристы,
Задумали они.
Им наша жизнь — кабальная
Им Русь — не мать!»
…«А младший у кабатчика
Все похвалялся, тать,
Как в ночь перед заутреней,
Охальник и бахвал.