– Хотя, возможно, это только легенда, – спохватился Вик.
Он пристально глядел на меня. Похоже, он, наконец, сказал всё, что должен был.
Вик поднял кулак, – приветствие путешественников, – и исчез почти так же бесшумно и незаметно, как и появился.
А мне теперь действительно было не до него.
Я догадывался, кто меня ждет в кафе «Переходчик».
В кафе «Переходчик»
Я поискал в душе ту ностальгическую нотку, которая звучит, когда вспоминаешь детство и юность на Земле – которая могли бы навести меня на мысль: какие еще невыплаченные долги перед прошлым у меня остались? Но ничего не приходило на ум. Тем более, что воспоминаний о жизни в старом мире с каждым годом у меня оставалось все меньше.
Конечно же, за эти годы после Перехода я встречался с Маришей, и с сыном, Натаном. Правда, в последнее время не очень часто.
Думаю, они тоже нуждались во мне гораздо меньше.
Мариша давно углубилась в реалии своего нового мира, перейдя окончательно «на другую волну».
Сын стал совсем взрослым и по большому счету вряд ли еще нуждался в родительской опеке.
То кафе, о котором напомнил Вик, со странным па первый взгляд названием «Переходчик», было недавно открыто в Тоннеле между мирами как раз для того, чтоб здесь могли собираться те, кого некогда на Земле объединяли дружба, семья, любовь и других полузабытые, но еще яркие события. Те, кого жизнь теперь разметала по разным мирам. Они собирались сюда, чтоб снова увидеться, пообщаться, вспомнить. Решить то, что оставалось еще нерешенным. Перед тем, как снова надолго разлететься по своим новым мирам.
В сером, сыром, слабо освещенном пространстве Тоннеля, на выступе скалы, у перекрестка дорог, – это кафе выглядело весьма странно.
Расположено не слишком низко, чтобы туда не залезли любопытствующие искатели приключений с Земли, сталкеры или инсургенты. Но и не слишком высоко, чтобы туда легко смогли добраться те, кто искал встреч с друзьями.
Мы с Маришей и сыном встречались и раньше, уже после Перехода, но для этого нам приходилось возвращаться через Тоннель на Землю.
Но на Земле я мог продержаться не более трех дней. Тут было оглушительно шумно. Сжатая энергия обидных, грубых, а, порой, и убийственных слов, и очень тяжелая энергия эмоций были разлиты повсюду. Приходилось постоянно включать свой защитный экран.
И, потом, мои личные сутки никак не вписывались в старые, земные.
Слава богу, Тоннель местами был обжит и окультурен для таких вот встреч на этой нейтральной территории поблизости, равноудаленной ото всех миров.
Хотя снаружи кафе «Переходчик» было похоже на третьеразрядное бистро в рабочем квартале маленького земного городка, – внутри было довольно уютно. Свечи выхватывали из темноты фрагменты деревянного интерьера. Яркие блики на картинах, висевших на стене, говорили, что это настоящие масляные краски и, по всему было видно, что картины написаны настоящими художниками.
Здесь царила вполне домашняя атмосфера дружеских посиделок.
Сейчас в кафе было пустовало. Я огляделся. Никого из знакомых. Выбрал место за маленьким столиком на веранде. Через редкую занавесь на окошке я увидел внизу, в Тоннеле, копошащиеся в полумраке фигуры. Это были инсургенты. Они суетились, перебегая с места на место, пытались что-то расковырять в перегородках между мирами. Двое из них привычно прибивали к стене плакаты: «Нет заборам и перегородкам!» Еще пара старательно сверлила дырки в стенах, молотила по ним кайлом, наверное, чтобы хоть немного продырявить. Что интересно, после одних инсургентов, как правило, всегда приходила другая группа, точно так же выглядевших. Они срывали прежние лозунги и вывешивали новые: «Даешь заборы!» И прибивали к стенкам неровные куски фанеры, стараясь закрыть пробуравленные их предшественниками дырки.
В общем, и те и другие были, как всегда, при деле. Судя по всему, это были вечно мятущиеся ребятки из Чистилища.
Мариша пришла первой.
Почему я не сомневался, что это будет именно она? У меня даже не ёкнуло сердце.
Она кивнула мне головой, словно мы с ней виделись час назад. Хотя на самом деле прошло около года с нашей последней встречи. От ее волос, показалось мне, пахло чем-то вроде ладана. Хотя, может, это у меня говорили предубеждения или комплексы?
– Поговори с сыном, – начала она с ходу о наболевшем. – Он нарочно посылает мне мессиджи по телефону, которым я уже не пользуюсь. Утверждает, что я погрузилась в средневековье… А я переживаю, из-за того… мне кажется, с ним происходят какие-то перемены, который я не понимаю… и это ужасно…
Мариша всхлипнула.
Похоже, она все еще считала Натана своей собственность, – как, впрочем, и раньше. Хотя парень давно взрослый. Как ее успокоить? Я не знал, что сказать.
Марише, пожалуй, и вправду нелегко одной, без сына. Она тяжело переживала его Переход в мир Хэви Метал. Как теперь с ним общаться? Писать ему письма добрым старым способом? Но их смогут передать только путешественники, да и то очень нескоро. Думаю, я тоже бы не смог писать письма, как раньше, ручкой по бумаге. Связь с сыном у меня получалась совсем на ином уровне. К тому же я знал, что мальчик отличается от нас. И с этим ничего не поделать.
Вот только как объяснить всё это Марише, – тем более, на ее языке.
Вскоре примчался и Натан, полный восторга от жизни в своем новом мире, веселый, возбужденный. На наш вполне логичный вопрос: «Как дела?», – с ходу стал рассказывать, сколько всего нового было изобретено у них за последние недели, ни секунды не сомневаясь, что мы спросили именно об этом.
Изо рта у него свисал какой-то провод. Скорее, проволока. Он высунул язык – похвастался. Проволока была продета сквозь кончик языка. Он пошевелил языком, проволока смешно болталась из стороны в сторону.
– Представляете, – сказал Натан, – это самая последняя разработка наших ученых. Вот, к примеру, ты встречаешь незнакомца. Берешь, подсоединяешь свою проволоку к его проволоке – и ждешь, произойдет ли тот необыкновенный контакт, который говорит о совпадение ваших душ. Ну, та самая, крепкая духовная связь. Ведь никогда не знаешь, кого ты встретил: единомышленника, или противника?
Он вдруг окликнул пробегавшего мимо парнишку, заметив свисавший у него изо рта такой же провод (судя по этому, парень тоже был из мира Хэви Метал). Натан тут же наглядно продемонстрировал работу двух девайсов. Ребята соприкоснулись проводками, и проволоки во мгновение ока вдруг срослись, слово кто-то поработал паяльником.
– А? – сверкнул на меня глазами Натан.
Они с парнем рассмеялись, затем, похлопав друг друга по плечам, разорвали провода, и парень побежал дальше.
– Наш человек, – радостно заметил Натан, сияя мне глазами.
– Да, здорово, – я старался, чтобы в моем голосе звучало как можно больше восторга, – чтоб не разочаровывать сына. Но в моем-то мире мы тоже наловчились чувствовать, кто из собеседников на «твоей» волне, а кто нет. И никаких проводов, гаек, саморезов и пр. нам для этого не было нужно. Достаточно было просто почувствовать энергетику человека, его намерения. Можно было и мысли прочесть тоже, если человек сознательно не закрывался от тебя.
Моя рука под столом нечаянно наткнулась на руку Мариши. Ее рука вздрогнула и замерла. Мне показалось, что лицо Мариши стало еще белее, почудилось – нас всех окутал сгустившийся белый туман неведомо откуда взявшийся.
Я на секунду прикрыл глаза.
Два дорогих мне человека почти рядом… И – как же далеко мы разбрелись по всем этим мирам?
Мои размышления прервала Мариша:
– Саш, что мы можем придумать?
– Ты о чем?
– Как мы можем обмениваться информацией, не ожидая оказии с путешественниками, или еще какой-то «милости от природы»?
– Поговаривают… предупреждаю, это только пока слухи, – сказал я, – но поговаривают, что скоро будет налажена постоянная связь между мирами…
– Да, да, – оживился Натан. – Я тоже слышал. Возможно, она будет называться ноо-нет, или что-то в этом роде.
– Но в нашем мире об этом – ни звука, – уточнил я. – Если зайдет разговор, обсуждение, я думаю, наши будут против. Эти противоестественные электронные связи… не зря же они называются «сети»… «Поймать в сети», «опутать сетями»… – мы подсознательно выказываем весь наш негатив к этому тотальному понятию – «сети». Большинство информации в таких сетях – спам, и не более…
Я мог бы долго рассуждать на эту тему, – ведь весь тот неудержимый информационный безответственный хаос недавнего прошлого, создаваемый интернетом и другими коммуникативными средствами, был страшнее нерасшифрованного космического шума, и одна лишь мысль о том, что мы снова могли бы погрузиться в это – приводил меня в ужас. Но мои рассуждения оборвались, когда я почувствовав прикосновение руки Мариши.
Опс!
Конечно, я, как всегда, был несдержан. Разве родные люди ради этого меня сюда пригласили?
У Натана вид тоже был довольно грустный.
– Ну, спамеров и у нас не очень-то любят, – примиряюще сказал он. – Если обнаруживают такого, то отключают у него компьютер на два утренних часа.
– Изверги, – вяло пошутил я, – на целых два часа… И как они это выдерживают?
В полном молчании мы подняли голову на официанта, который принес нам три фруктовых фреша.
Помешивая ложечкой в бокале и слушая согласованный звон трех ложечек в трех стаканчиках, и тогда решился признаться:
– Говорят, в КБ нужен корреспондент-сотрудник из нашего Мира. Хочу подать заявку.
– Хорошая идея, – одобрил Натан.
Мариша взглянула на меня с немым вопросом.
– Ты ведь сможешь тогда поднять там вопрос насчет этих коммуникаций?, – озвучила она этот вопрос, – видно, для пущей ясности.
Кто о чем, а Мариша не привыкла отступать от своего.
Я надул губы, состроив важную мину (представил, как выгляжу с этой миной со стороны), кивнул головой.
В конце концов, почему бы и нет? Думаю, эти коммуникации нужны не только нам троим, сидящим за этим столиком. Пока есть мы, и другие, еще не выплатившие все свои кармические долги, – мы по-прежнему в одной лодке, хочешь, не хочешь…