Харви задался вопросом, возможно ли, применив что-то посерьезнее шаблонных движений боевой арены, продвинуть дело дальше. Игра в виртуальной реальности под названием «Восхождение» включает в себя несколько высотных объектов, один из которых представляет собой скальный ландшафт в стиле бесплодных земель, состоящий из отвесных гор и вершин, разделенных обрывистыми каньонами. Альпинист преодолевает вертикальные скальные лестницы и перемещается в стороны, держась руками за неглубокие выступы, чтобы не упасть в долину. Я смотрел видеозапись, с игрой опытного альпиниста – это физически тяжело и страшно настолько, что он вздрогнул при падении. Как бы Коул справился с такой симуляцией?
«Все, что я пробовал до этого, было связано с отталкивающими движениями. Но когда занимался скалолазанием, я понял, что на самом деле хватаюсь, подтягиваюсь и прижимаюсь. А я никогда не мог этого делать. Я понял, что, черт побери, не мог совершать подобные движения в течение пяти лет, и вот я это делаю».
Движения в виртуальной реальности, конечно, сильно отличаются от совершаемых в реальном мире. Вы не сбрасываете тяжесть своего тела, свисающего с вертикальных скал. Ваши удары не наталкиваются на сопротивление тела противника. Смог ли Коул ухватиться за свою новую мобильность и перенести ее в реальность? «У меня были настолько сильные нейропатические боли в позвоночнике, что я буквально не мог ничего делать. Но в VR я находил спасение, а потом, внезапно, смог двигаться и без очков виртуальной реальности», – вспоминает Коул. Однако удручающее состояние его финансов означало, что придется проявить изобретательность. «Я не мог позволить себе виртуальную реальность. Поэтому приобрел боксерскую грушу. Еще купил балансборд и начал тренироваться без виртуальной реальности». После всех этих виртуальных скитаний Коул наконец-то вернулся в реальность.
«Теперь я не принимаю никаких обезболивающих. Я не говорю, что живу без боли, потому что время от времени она дает о себе знать. Но я не принимаю никаких обезболивающих. Не принимаю антидепрессанты. Я не принимаю ничего, потому что теперь, полагаю, что перевоспитал себя».
Харви задокументировал удивительные результаты Коула в статье, опубликованной в 2020 году [66] в журнале Frontiers in Virtual Reality. Коул отметил ряд изменений, которые впечатляют. Терапия проходила в течение четырех недель и включала девять 15-минутных сеансов: три очных и шесть домашних. По целому ряду показателей образа тела, в том числе по тому, насколько сильным и ловким чувствовал себя Коул, насколько уверенно выполнял повседневные действия, он набрал от 3 до 7 баллов из 10. А в вопросах самоэффективности – верил ли Коул в то, что сможет жить нормальной жизнью и достигать большинства своих целей, несмотря на боль, – он поднялся с 2 до 10 баллов из 12 возможных. А по такому важному вопросу, как боль, показатель снизился с 5 до 3 баллов из 10. Харви, как строгий ученый, осторожен в навешивании ярлыков на виртуальную реальность как на чудо-средство для лечения боли, и опыт Коула – это единичный случай, а не контролируемое исследование – таких не проводилось, – поэтому здесь действуют обычные предостережения. Коулу могло стать лучше в силу естественного развития болевого процесса, или его симптомы могли регрессировать до среднего уровня. Возможно, виртуальная реальность произвела эффект плацебо. Тем не менее Харви предполагает, что вхождение в накачанное, пригодное для тренировок тело Адониса Крида вполне могло обновить ошибочный, все еще травмированный образ тела Коула.
Если причина тому виртуальная реальность, то это своего рода парадокс. Это была иллюзия, которая заставила Коула обновить представления и убеждения о своем теле и его возможностях так, чтобы они больше соответствовали реальности.
Пересмотренный образ тела Коула меньше нуждался в защите, и поэтому мозг причинял ему меньше боли.
Но нужны ли сложная терапевтическая программа и система виртуальной реальности, чтобы изменить свои убеждения? Нет, не нужны.
Около 20 лет назад Лоример Мозли принял в своей физиотерапевтической клинике пациентку. Женщина средних лет, вряд ли способная извлечь из жизни максимум пользы: она была прикована к инвалидному креслу из-за 25 лет непреодолимых болей в спине. Мозли приступил к работе. Он собрал анамнез, подробно изучил то, как менялась боль, что ее усиливало, что ухудшало. Он проанализировал результаты медицинских исследований, которые пациентка делала на протяжении многих лет. Затем провел физический осмотр, надавливая на спину, прося женщину поднять ноги, проверяя чувствительность и рефлексы. В конце Мозли пришел к единственному и неотвратимому выводу: нет никаких доказательств травмы, которая могла бы привести к столь тяжелой инвалидности.
В общей сложности Мозли провел с пациенткой три часа, в конце которых объяснил, почему считает, что мягкие ткани спины в порядке, и убедился, что пациентка все поняла. Затем Мозли попрощался и записал женщину на повторный прием, в надежде, что его заверения принесут свои плоды. «Она вернулась через неделю, вошла в кабинет и выглядела на миллион долларов и на 10 лет моложе, – рассказывает Мозли. – Я спросил ее: „Как думаете, почему же вы поправились?“
Я ждал, что она будет петь мне дифирамбы, а она сказала: „Ну, после того как ушла от вас, я наконец-то попала на прием к ясновидящей моей сестры, и, когда уходила, она сказала: „Вы можете встать с инвалидного кресла, потому что в вашей спине больше ничего не болит“. Я проснулась на следующий день, и с тех пор спина больше не болела“». Как и подобает профессионалу, Мозли проглотил свою уязвленную гордость, смирился с тем, что его самоотверженное объяснение науки о боли оказалось на втором месте после гадалки, и спросил женщину, не возражает ли она, если он понаблюдает ее.
Команда Мозли наблюдала женщину в течение следующих 11 месяцев. Она не испытывала боли, отказалась от инвалидного кресла и вернулась к полноценной работе. Как Мозли объясняет избавление от кресла, которое служило ей тюрьмой на протяжении стольких лет, – такое драматичное и подобное Лазарю? «Я думаю, если мозг убежден в том, что не нуждается в защите, он просто не будет испытывать боль».
Катя Вич – психолог и нейробиолог из Оксфордского университета, вся ее профессиональная жизнь была посвящена выяснению того, как убеждения влияют на восприятие боли. «Среди пациентов с хроническими болями в спине очень распространено убеждение, что в их позвоночнике происходит дегенерация, которая и вызывает боль, что, естественно, усиливает тревогу, – объясняет Катя Вич. – Но, даже несмотря на то, что эти люди очень часто проходят диагностическую визуализацию и патологий не находят, они просто придерживаются этой идеи, потому что она, как им кажется, соответствует их восприятию. Люди просто чувствуют, что в их организме происходит нечто ужасное». Миссия Кати Вич заключается в том, чтобы препарировать эти убеждения, увидеть, как они вызывают боль, и в конечном счете выяснить, есть ли надежда их изменить. Сейчас в Оксфорде середина утра, Катя Вич выглядит свежо, улыбается, ее очки для чтения покоятся на голове, как ободок, а воротник рубашки обрамлен над темным свитером с V-образным вырезом. Ее живость убедительна, но я не могу не взглянуть через ее левое плечо. Там на белом комоде стоит потрясающий портрет молодой женщины с надменно поднятыми бровями [67] в одежде средневековой аристократии. На шее – ожерелье из трех цепочек, волосы скрываются под конусообразным хенином – модным головным убором того времени. Это поразительно не только с эстетической точки зрения, но и потому, что Катя Вич использует женский портрет как инструмент исследования.
Чуть более 10 лет назад она объединилась с психологом Мигелем Фариасом, специализирующимся на религии и духовности. Их объединило увлечение одной из самых известных и загадочных фигур прошлого тысячелетия. Военные подвиги Жанны дАрк сыграли немалую роль в возведении ее в ранг святой покровительницы Франции. Но любопытство исследователей вызвала еще одна черта героини. В 1429 году, во время осады Орлеана в конце Столетней войны между Францией и Англией, Жанне в левую подмышку попала стрела. По преданию, она вонзилась на 15 сантиметров, но Жанна, проявив нечеловеческий стоицизм, продолжила сражаться. Позднее женщина была захвачена англичанами и сожжена на костре, не проронив ни слова. Спустя 600 лет некоторые факты остаются неясными. Однако то, что Жанна была благочестивой католичкой, представляется несомненным, и многие считают, что вера помогла ей терпеть, должно быть, невыразимую боль. Теперь Вич и Фариас хотели разобраться в этом вопросе. Могут ли религиозные убеждения уменьшить боль, и если да, то каким образом?
Вич и Фариас обратились за помощью к 12 молодым католикам из Оксфорда [68], которые регулярно посещали церковь, ежедневно молились и исповедовались время от времени. К ним присоединилась дюжина атеистов, которые подтвердили, что не имеют ни религиозных, ни духовных наклонностей. Всех их подвергли магнитно-резонансной томографии, к тыльной стороне их левой кисти был прикреплен электрод, подающий слабый электрический разряд. Задача была проста. Испытуемые должны были оценить интенсивность удара по шкале от 0 до 100. Однако Вич и Фариас добавили изюминку, и именно здесь пригодились старые изображения молодых женщин. Перед первой половиной ударов они показали всем добровольцам изображение Девы Марии – La Vergine Annunziata итальянского художника эпохи барокко Сассоферрато. Перед второй половиной все добровольцы увидели аналогичное светское изображение – «Даму с горностаем» Леонардо да Винчи. При этом участники должны были сосредоточиваться на лице каждой женщины, пока их бьет током. Вич и Фариас хотели выяснить следующее: испытывают ли католики меньшую боль, глядя на мать Иисуса?
Гипотеза подтвердилась. Католики испытывали на 12 % меньше боли при взгляде на Деву Марию, чем при взгляде на «Даму с горностаем». Атеисты, напротив, испытывали одинаково сильные болевые ощущения, на какую бы картину ни смотрели. При недоброжелате