льном толковании результатов исследования можно было бы усмотреть в них божественное возмездие, но то, что говорили участники на подведении итогов, говорит о чем-то более интригующем. Когда католики и атеисты смотрели на картину Леонардо, они отвечали примерно одинаково: «Мне понравилась картина, она показалась интересной», «Картина чисто эстетическая», «Она выглядит спокойной, умиротворенной». Но когда католики смотрели на икону, их ответы отличались от ответов атеистов. По их словам, они ощущали успокоение, умиротворение и заботу, чувствовали себя в безопасности. Эти ответы, заключили Вич и Фариас, свидетельствуют о том, что католики используют Деву Марию для того, чтобы переосмыслить значение боли. По сути, они переосмысливают переживания, превращая их из угрожающих в безопасные.
Отсюда вытекает второй вывод. Во время того, как католики меняли свое представление о боли, на МРТ-скане отображалась одна область мозга. Она называется вентролатеральной префронтальной корой (влПФК), и у атеистов она упорно не активизировалась. Чем же занимается эта область мозга? Во-первых, известно, что она активна, когда мы меняем взгляд на ситуацию, чтобы почувствовать себя лучше [69], – например, когда напоминаем себе, как много на свете людей, которым хуже, чем нам. Но влПФК также является ключевой областью в одной из связей спинномозговых ворот Мелзака и Уолла. Вы, наверное, помните солдат с плацдарма в Анцио, которые, зная, что скоро покинут поле боя, не чувствовали боли от полученных ран. ВлПФК – это ключевой ретранслятор, с помощью которого мысли, чувства и ожидания могут изменять активность нервов в спинном мозге, подавляя болевые сигналы. [70]
О чем же говорит нам исследование Девы Марии? Должны ли врачи носить в кармане халата миниатюрный портрет в стиле кватроченто[27], чтобы облегчить боль своих верующих пациентов? Возможно, нет.
Однако исследование дает убедительное доказательство того, что если по-другому взглянуть на боль, то она может уменьшиться, вероятно за счет включения нервных путей, которые закрывают спинномозговые ворота.
На первый взгляд, это звучит просто, но, как известно всем, кто страдает от постоянных болей, думать о боли нелегко. Мысль о том, что спина повреждена и будет болеть при движении, кажется, застывает в сознании, словно мамонт отвердевает в смоле. Другая часть исследования Кати Вич помогает объяснить причину этого. Взможно, будет проще, если я приведу пример. Он заключается в том, что вы, скорее всего, неправильно прочитали последнее предложение. Вернитесь назад и прочитайте его еще раз. Вы прочитали «возможно», а не «взможно»? Если да, не волнуйтесь: вы не одиноки. [71] Вы прочитали то, что ожидали увидеть, и это отражает интересную особенность нашего мозга, когда он пытается что-то усвоить.
Почти во всех текстах, которые вы читали в прошлом, правильным было написание «возможно». По мере того, как шли годы и количество прочитанного росло, ваши ожидания относительно того, как должно выглядеть слово, закрепились, подобно фундаменту в основании исторического здания. Теперь вы просто ожидаете увидеть «возможно». Когда ваш мозг вдруг видит «взможно» – у него есть два варианта. Он может решить, что «взможно», это правильно и пора выучить новое написание. Или же он может назвать это опечаткой и проигнорировать ее. В большинстве случаев мозг игнорирует ее совершенно бессознательно. Это называется склонностью к подтверждению своей точки зрения или предвзятостью подтверждения – тенденцией воспринимать вещи так, чтобы они подтверждали наши существующие взгляды. В данном случае написание «возможно» обычно оказывается верным. По большому счету это полезно, поскольку мы не тратим драгоценную энергию на расшифровку таких выходящих из ряда вон «взможно». [72]
Однако головоломка со словом «взможно» – это всего лишь маленькая стычка в нашей титанической борьбе за понимание того, что такое мир на самом деле. В кирпичи и раствор фундамента наших ожиданий постоянно влетают шарики новой информации. Если она соответствует нашим ожиданиям, то никаких действий предпринимать не нужно. Но если новая информация расходится с нашими ожиданиями, у нас есть два варианта. Мы можем обновить ожидания. Или отказаться от новой информации. Именно это и происходит с некоторыми людьми, испытывающими боль. Если задуматься, то, когда вы наклоняетесь, у вас тоже есть два варианта. Вы можете почувствовать боль в спине или не почувствовать. Если вы живете с постоянной болью, то будете ожидать, что она появится. Для многих таких людей вариант «не болит» подобен слову «взможно»: это ошибка, которую отбрасывают, информационный шарик, который, не имея достаточного упорства, просто соскальзывает с монументального здания ваших ожиданий боли.
«Когда у вас болит спина и вы думаете, что определенное движение окажется болезненным, и наклоняетесь, физиологически это не вызовет никакой боли в спине, – объясняет Катя Вич. – Но поскольку у вас есть сильное ожидание, что это произойдет, боль появится еще до того, как вы достигнете положения, при котором она обычно возникает. Происходит борьба между болью, которую вы ожидаете почувствовать, и известием о том, что спина выздоровела. Зачастую победитель очевиден. В перетягивании каната побеждает ожидание, потому что оно тянет за собой поступающую информацию и как бы усиливает боль». Это называется прогнозирующим кодированием [73], поскольку мозг обрабатывает информацию на основе собственных прогнозов – ваших ожиданий.
Можете ли вы изменить свои ожидания? Вскоре после исследования Девы Марии Катя Вич вошла в состав группы исследователей. Они обратились за помощью к 22 здоровым людям. [74] Команда собиралась предложить каждому добровольцу нечто плохое и нечто хорошее. Плохим было небольшое квадратное устройство под названием «датчик тепловой стимуляции» (ДТС), которое прикреплялось к внешней стороне икры каждого человека. ДТС, как следует из названия, нагревает кожу и жжет ее с точно выверенной интенсивностью. Исследователи увеличивали мощность ДТС до тех пор, пока добровольцы не оценивали боль на 7 баллов из 10 – не слишком приятно. Хорошим или относительно хорошим был мощный опиоидный обезболивающий препарат ремифентанил. Все добровольцы получали его в виде непрерывной инфузии через капельницу в руку. Но все они получили и кое-что еще – информацию, которая, в зависимости от того, где они сидели, могла быть хорошей, плохой или неважной.
Исследователи начали эксперимент с включения и выключения ДТС для получения мини-ожога, снова и снова. Затем включили капельницу, и обезболивающее начало поступать по венам каждого человека. И тут начинались психологические манипуляции. Обезболивание длилось целых 30 минут, о чем добровольцам никто не сообщал. Как себя чувствовали испытуемые в этот период? Боль немного уменьшилась, что свидетельствовало о том, что препарат работает. Затем один из исследователей объявил, что сейчас анестезиолог снова будет вводить обезболивающее. Как вы думаете, что произошло с болью добровольцев? Она уменьшилась вдвое, хотя обезболивающее продолжало поступать в их организм в той же дозе. Просто вера в то, что действие препарата началось, значительно уменьшила боль. Прошло еще около 10 минут, и исследователь сделал еще одно заявление. Введение обезболивающего, по его словам, «теперь приостановлено». Угадайте, что произошло с болью добровольцев? Она вернулась. Теперь боль была такой же сильной, как в самом начале, еще до введения ремифентанила. Но препарат продолжал подаваться без изменений.
Давайте немного подумаем, что это значит. Ремифентанил – это не обычное обезболивающее средство. Он используется при проведении общей анестезии, часто при таких серьезных вмешательствах, как операция на головном мозге, шунтирование сердца или пластика позвоночника. Если говорить об обезболивающих средствах, то ремифентанил является основным. Но одно лишь осознание того, что действие препарата прекращено, полностью сводит на нет все его эффекты. Вы понимаете, насколько сильными могут быть ожидания? Они диктуют боль настолько, что даже самое сильное обезболивающее не может полностью нейтрализовать их действие. Группа исследователей также проводила сканирование мозга добровольцев. Вы, наверное, не удивитесь, узнав, какие участки головного мозга дали о себе знать – те, которые являются частью нисходящего болевого пути. Те, которые закрывают спинномозговые ворота.
Это, конечно же, удивительный эффект плацебо. Мы усиливаем или ослабляем боль в зависимости от того, чего ожидаем, потому что, как подтвердила группа здоровых добровольцев, мы все так устроены. Делает ли это боль менее реальной? Вовсе нет – рейтинг боли добровольцев был очевиден для всех. Боль реальна. Просто она может означать не то, что вы думаете.
Я спросил Катю Вич о пациентке Лоримера Мозли. Могло ли ее потрясающее избавление от инвалидного кресла произойти благодаря тому, что ясновидящая изменила ее ожидания? «Безусловно. Вы действительно меняете свои ожидания, поэтому поступающая информация не усиливается, а как бы возращается на место», – объясняет Катя Вич.
В каждом случае – с женщиной, поднявшейся из инвалидного кресла по указу ясновидящей, с католиками, которые лучше переносили потрясения при созерцании Девы Марии, и с пациентами, не получавшими дополнительную дозу ремифентанила, но ощутивших двойное облегчение, – манипулирование ожиданиями приводило к изменению интенсивности боли. Люди переоценивали свою ситуацию, и от этого им становилось легче. Но если вы захотите использовать этот механизм для лечения боли, то столкнетесь с проблемами. Многие люди не приемлют ни религии, ни ясновидящих. Еще большее число людей не желает полагаться на благонамеренную ложь врачей, даже если это означает облегчение боли. А как насчет истинных убеждений – могут ли они принести значимое облегчение боли?
В последнее время Тим Саломонс проводит много времени дома. Психолог и нейробиолог, он работает в Университете Рединга в Великобритании и Университете Куинс в Канаде. В этом году исследования, по его словам, были «заморожены»: пандемия пробила брешь в его рабочем графике и ограничила трансатлантические гастроли. Дом – Кингстон, Онтарио, офис Саломонса напоминает шаманскую пещеру. С одной стороны на стене висит аппликация, изображающая нью-эйджевскую сцену со скалами и горой, за которой струятся лучи стилизованного солнца. Загадочные картины с изображением мрачного индустриального пейзажа и неразборчивых слов, стекающих по стене, стоят на полке за его столом. Если подойти поближе, можно понять, что это обложки альбомов и что Саломонс питает склонность к винилу, предпочтительно записанному хриплыми голосами англичан в 1970-х годах. Эта музыка, в которой поэзия сочетается с глубокой заботой о состоянии человека, отлично сочетается со смыслом существования Саломонса. «Меня поддерживало то, что я слышал от пациентов, страдающих от боли, как часто они являются потерянной частью медицинской системы, – делится Саломонс. – Они страдают каждый день, а люди относятся к ним так, будто у них какая-то ненормальная болезнь. Они подразумевают, что это фальшивка». Есть фраза, которой многие пациенты, страдающие от боли, боятся больше всего на свете: «Это все у вас в голове». Э