Повторение составляет часть процесса обучения, поскольку на его основе работает память [см. стр. 83]: нейроны, активизирующиеся вместе, вместе и передают данные, гласит правило Хебба. Это адаптированная версия правил – на самом деле они записываются в виде сложного математического уравнения [см. стр. 19]. При постоянном использовании синапсы укрепляются [см. стр.]. Бессонная ночь перед экзаменом поможет, возможно, сдать этот экзамен, но толку будет немного: настоящих знаний после такого наскока не останется. Даже гений должен повторять и повторять упражнения, хотя, возможно, будет чуть меньше уставать. Но без повторения гениальность растает. В процессе обучения коротких путей не бывает.
Повторение нужно не только для формирования синапсов: вся система запоминания и обучения полностью зависит от повторяющегося и поступательного прогона информации не только по нейронам; в процессе овладения знаниями участвуют также и глиальные клетки [см. стр. 33]. Астроциты контролируют деятельность аксонов и, когда она усиливается, приказывают олигодендроцитам добавить миелина, чтобы защитить передаваемый сигнал от воздействия другой информации. Доказано, что между количеством белой материи (миелин аксонов) и интеллектом, познаниями и опытом существует прямая зависимость. Наш познавательный аппарат воистину поразителен, но надо уметь им пользоваться и знать, как он работает.
Наши способности к обучению и познанию нового на самом деле практически не имеют границ. Когда мы учим иностранный язык – например, польский или испанский, – в процессе участвуют многие области мозга. А овладение спортивными навыками – например, плавания или катания на коньках – заставляет работать совсем другие зоны в голове, так же как освоение игры на флейте или пианино. Кажется, что мы обладаем не одним мозгом, а несколькими – лингвистическим, спортивным, музыкальным и так далее. Будто в нашем черепе прячутся не только три, а гораздо больше различных специализированных мозгов.
Развитие нейронной сети в детстве и подростковом возрасте проходит несколько важных периодов [см. стр. 97], в течение которых обучение определенным навыкам дается легче (например, в дошкольном возрасте изучение языка не создает никаких проблем), именно поэтому мы в раннем возрасте посещаем школу, бассейн, танцевальный кружок и так далее, и тому подобное… Тут семейные интересы пересекаются с государственными, поскольку именно государство сегодня определяет приоритеты образования.
В каждой стране развивается собственная система образования. Например, школьная система Финляндии, занимающая в последние годы первое место в рейтинге Всемирного экономического форума, во многом отличается от таковых в Канаде, Италии или Сенегале. Однако в большинстве школ мира учащимся дают весьма приблизительные знания о том, что собой представляет процесс обучения (в учебнике средней школы в Италии только 9 страниц посвящено мозгу, в то время как кишечнику – целых 12) и вообще ничего не рассказывают о последних открытиях нейробиологии.
К примеру, разнос строгого учителя или сдача экзамена вызывают в мозге ученика выброс кортизола [см. стр. 45], гормона стресса [см. стр. 216]. Страх возбуждает самые примитивные структуры мозга, и они требуют от высших структур прекратить процесс обучения, оно мешает спасаться [см. стр. 134]. В Финляндии, например, первый экзамен учащиеся сдают в возрасте шестнадцати лет, потому что подросток находится в том периоде развития [см. стр. 95], когда небольшой стресс ему даже интересен.
Конечно, не только в Хельсинки живут учителя, которые любят свою работу и выполняют ее прекрасно, в детском садике или в университете. Они умеют сделать процесс обучения увлекательным и интересным, даже не зная ничего о циркуляции дофамина и его способности углублять синаптические связи.
Эти преподаватели не стоят столбом на кафедре, а устанавливают контакт с каждым учащимся, что вызывает в мозге производство ацетилхолина [см. стр. 42], нейромодулятора внимания. Они вносят в свои лекции, семинары, уроки элементы новизны (например, используя неожиданные наглядные материалы, взаимодействуя с аудиторией), побуждая тем самым мозг вырабатывать норадреналин [см. стр. 48], повышающий внимание и желание познать больше.
Конечно, если ученики переходят некие границы дозволенного, можно прибегнуть и к строгому окрику, впрыскивая в мозг маленьких хулиганов небольшую дозу адреналина.
Главное – не превращать угрозы и ругань во время учебы в привычку, иначе кортизол сведет на нет все результаты зубрежки.
Итак, на сегодня удача – попасть в класс к хорошему учителю, а потом – на курс к профессору, любящему свой предмет (или родиться в Финляндии)[12]. На международном уровне проблема будет решена тогда, когда органы просвещения внедрят в местные системы последние достижения нейробиологии.
Для тех, кто школу уже давно закончил, эти рассуждения могут показаться скучными. Однако достаточно вашего согласия, что способность учиться – одна из ключевых способностей нашего мозга, и, хотя она пока еще в силу социально-культурных представлений ассоциируется с молодостью, на самом деле ее работа не прекращается никогда.
Можно ли научиться играть на музыкальном инструменте в шестьдесят лет? А говорить на иностранном языке в семьдесят? Ответ простой – конечно, да. Конечно, все зависит от того, как вы провели предыдущие шестьдесят или семьдесят лет. Чем больше человек тренировал свои синапсы, чем больше накопил миелина в школьные и последующие годы, тем лучше усвоится новое знание. Те, кто занимался всю жизнь спортом, вполне могут на пенсии научиться играть в гольф, но это будет очень трудно для тех, кто провел жизнь на диване. Точно так же те, кто много читал всю жизнь [см. стр. 175], относительно легко изучат португальский или освоят методы статистического анализа и в шестьдесят с лишним. Никому ничего не запрещено!
7.4. Воображение
Что общего у арки, астролябии, аркебузы, азбуки и аэроплана? Все просто – все эти предметы помимо того, что их названия начинаются на А, суть творения человеческого гения, появившиеся в разные времена – от периода выживания до периода познания. Они представляют собой крошечную часть всего огромного объема результатов человеческого творчества и изобретательности, ценностей, созданных за тысячелетия человеческой деятельности. Соединяет же отравленные стрелы бегающего по лесу предка с полетом межконтинентального лайнера работа человеческого воображения.
Воображение было дано человеку эволюцией для разрешения проблем; оно соединяет в себе сильную мотивацию, способность сконцентрировать внимание и освоить максимум доступных на данный момент времени знаний. Как охотиться на дикого зверя, не приближаясь к нему? Как повысить урожай? Как направить лодку в нужном направлении? Как ориентироваться в открытом море? Как пересечь океан? И так далее – вплоть до якоря, ядра, ящика, яхты и яда.
Где бы вы ни находились в данный момент, вы, конечно, ощущаете окружающую атмосферу и происходящие вокруг события. Можно провести мысленный эксперимент: представьте себе, что перед вами вдруг возникли три ковбоя из вестерна или три кинозвезды, и представьте, что случится в ближайшие тридцать секунд.
Ковбои принялись палить во все без разбору? Джулия Робертс уселась на диван рядом с вами? Что бы вы ни представили, ваш мозг при этом творит параллельную реальность, которая возникает благодаря дивергентному мышлению и выбирает самую, на его взгляд, подходящую из множества альтернатив. Мы имеем дело с одной из самых поразительных способностей нашего мозга. В качества одного из наглядных примеров можно привести Альберта Эйнштейна, сумевшего с помощью необыкновенной любви к знаниям, сильнейшего любопытства к неизведанному и способности полностью сконцентрировать внимание на проблеме открыть новые свойства пространства-времени, создать теорию относительности.
Но воображение – это не прерогатива лауреатов Нобелевской премии, оно находится в распоряжении любого представителя человечества. Оно помогает искать в уме альтернативный путь, чтобы избежать пробки, писать стихи, ухаживая за возлюбленной, изобретать рецепты новых блюд. Воображение – это выход для творчества, то есть способности создавать новое на основе оригинальных идей, имеющих порой ценность не только для нас самих. Так были созданы плуг, колесо, якорь.
В постиндустриальном обществе творчество возведено на уровень фундаментального фактора экономического развития. По некоторым данным, общая сумма ценностей, создаваемых в издательском бизнесе, рекламе, искусстве, дизайне, моде, кинематографе, музыке, театре, программировании, в 2011 году представляла собой 3 % всего ВВП Европы, 500 млрд евро в стоимостном выражении, и давала работу 6 миллионам человек. Сегодня эта сумма выросла в разы. Специалисты утверждают, что творчество скоро поменяется ролями с глобальной экономической конкуренцией и станет движителем прогресса, поскольку новизна идей начинает играть более важную роль, чем цена.
Экономика знаний и новые виды индустрии основаны уже не на мускульной силе человека или мощи станка, но на дивергентном мышлении. Слово «знания» заняло свое место в определении нового экономического этапа человечества, поскольку он невозможен без системы патентов, экспертиз и охраны коммерческих секретов. Однако правильнее было бы назвать его этапом экономики творчества, поскольку новые ценности создаются именно с помощью креативных идей. Трудно сказать точно, когда этот этап начался (возможно, задолго до изобретения печатной книги?), но можно вполне утверждать, что впереди у нас еще достаточно времени, чтобы расширить, изменить, увеличить влияние творческого начала на мир. Сегодня коммуникации позволяют преодолеть географические и временные барьеры практически мгновенно.
Современная тенденция ярко проявилась в июне 2017 года, когда стоимость компании Google на Нью-Йоркской бирже была оценена в пять раз выше, чем совместная стоимость таких индустриальных гигантов, как Ford, General Motors и Fiat Chrysler. В самом начале XXI века творчество стало стратегическим ресурсом экономики, так что, вкладываясь в него, вы строите будущее.