самим решать, как выполнять движение[196]; пусть это решает ваша нервная система. У нее миллионы лет опыта». В определенном смысле, он предлагал ученикам выполнить психоаналитический тест на свободные ассоциации (пользуясь движениями, а не словами), чтобы движения приводили их к спонтанному решению.
9. Случайные движения обеспечивают разнообразие, которое делает возможными исследовательские прорывы. Фельденкрайз обнаружил, что самые значимые достижения являются результатом не механического движения, а чего-то совершенно противоположного: случайных движений. Дети учатся перекатываться с боку на бок, ползать, сидеть и ходить в процессе разнообразных экспериментов. К примеру, большинство младенцев учатся перекатываться на бок, отслеживая интересный движущийся объект. Когда он выходит из поля зрения, ребенок неожиданно обнаруживает себя лежащим не на спине, а на боку. Это происходит в результате случайного движения. Иногда младенцы учатся сидеть, потому что пытаются засунуть ноги в рот, а не потому, что им хочется сесть. Умение стоять и ходить – это успехи, которых дети достигают без тренировки. Они учатся путем проб и ошибок, когда готовы к этому.
Спустя годы после того, как Фельденкрайз совершил это открытие, доктор Эстер Телен[197], ведущий мировой специалист по моторному развитию, продемонстрировала, что каждый ребенок учится ходить по-своему, методом проб и ошибок, а не в результате стандартного, общего для всех процесса, как считалось раньше. Телен совершила революцию в научном понимании моторного развития, но когда она обнаружила, что Фельденкрайз уже говорил то же самое, то была «совершенно заворожена»[198] клинической значимостью его открытий. Телен сказала его ученикам: «Думаю, наука может показаться довольно грубой по сравнению с интуитивным, практическим знанием мозга, которое есть у вас». Вскоре она прошла подготовку по методу Фельденкрайза.
Все эти находки отличаются от подхода к вопросу движения многих физиотерапевтов и методологических положений, на которые опирались разработчики аппаратов для реабилитации. Эти аппараты обычно дают пациентам с «биомеханическими проблемами» однообразные упражнения, основанные на предпосылке, что существуют идеальные схемы движения для подъема груза, ходьбы, вставания со стула и так далее. Фельденкрайз очень не любил, когда его занятия называли упражнениями, поскольку механическое повторение движений было тем, что в первую очередь прививало людям дурные привычки.
10. Даже малейшее движение одной части тела вовлекает тело целиком. У человека, способного совершать плавные, изящные, эффективные движения, тело организует себя как единое целое даже для малейшего движения. Рассмотрим следующий парадокс. Мы без труда можем поднять палец; мы можем так же легко протянуть руку, чтобы обменяться дружеским рукопожатием, или поднять бокал вина. Но как эти движения могут быть одинаково непринужденными? Палец гораздо легче, чем кисть или предплечье, а кисть и предплечье легче, чем рука целиком. Но движения даются с одинаковой легкостью, потому что в естественном состоянии мы пользуемся всем телом для каждого действия. Когда тело хорошо организовано, мышечное напряжение в теле динамично, и нагрузка при каждом движении распределяется по мышцам, костям скелета и соединительным тканям. Фельденкрайз узнал от Кано, что великие мастера дзюдо всегда держатся расслабленно[199] и что «при правильном движении в теле нет ни одной мышцы, которая сокращается с большим напряжением, чем остальные… Должно присутствовать ощущение непринужденности действия». Практику не нужно быть сильнее своего оппонента, если его тело в целом лучше скоординировано или, как сказал бы Кано, «лучше организовано».
11. Многие ограничения движения и боль, связанная с ними, вызваны устоявшейся привычкой, а не анатомическими аномалиями. Большинство современных методик терапии основано на предпосылке, что успешность движения полностью зависит от лежащей в его основе телесной структуры и ее ограничений. Фельденкрайз обнаружил, что затруднения его учеников в равной мере вызваны привычками, сформированными в острые периоды для компенсации структурных аномалий и самими аномалиями, а иногда даже в большей степени привычками, как это произошло с его коленом. Самостоятельная адаптация, произошедшая в его мозге, помогла ему кое-как передвигаться после травмы, но он добился гораздо лучшего результата, когда изобрел новый способ ходьбы. Этот способ отлично служил ему до конца жизни. Более того, ему так и не понадобилась операция. В ограничениях движения всегда присутствует элемент психики.
Сначала Фельденкрайз обучал людей своей методике в классической традиции дзюдо, то есть на групповых занятиях. Участники обычно имели разные проблемы: больную шею, головные боли, невралгию седалищного нерва, ущемление межпозвоночных дисков, синдром «замороженного плеча» (плечевой периартрит) или послеоперационную хромоту. Фельденкрайз предлагал им ложиться на маты для дзюдо. Большие антигравитационные мышцы (мышцы-разгибатели спины и бедер) в этом положении расслаблялись, и привычное напряжение, направленное на «борьбу» с гравитацией для сохранения вертикального положения, оказывалось ненужным. Он убеждал участников группы внимательно следить за своим телом, осознавать свои ощущения и чувствовать, какие части их тела соприкасаются с матом. Часто к этому добавлялось указание внимательно следить за дыханием. Многие его подопечные задерживали дыхание в тот момент, когда возникало затруднение в движении.
Потом он давал им задание следить за мелкими движениями с какой-то одной стороны тела в течение большей части занятия, чтобы они лучше ощущали тонкие различия между отдельными, даже незначительными движениями. На этом этапе в игру вступало его знание гипноза и трудов Эмиля Коэ; когда он говорил, то давал почти гипнотическое внушение совершать движение с наименьшими усилиями и максимальной непринужденностью, чтобы оно казалось очень легким. Как правило, он выбирал для отработки движения, жизненно важные на ранних этапах развития, такие, как подъем головы, перекатывание, ползание или поиск легких способов перехода в сидячее положение. «Я могу ускорить ваше обучение[200], если воссоздам условия, в которых ваш мозг обучался с первых дней жизни», – говорил он. Он мог дать своим ученикам пятнадцать минут только на то, чтобы медленно повернуть голову набок при постоянном осознавании своих ощущений. Потом он предлагал им лишь представлять, что они поворачивают голову, и прислушиваться к своим ощущениям во всем теле. Их мышцы часто начинали сокращаться при одной лишь мысли о движении.
Потом происходило нечто странное. Ближе к концу занятия он просил их закрыть глаза и снова просканировать свое тело. Сторона, над которой они работали, обычно находилась ближе к мату и казалась более длинной и крупной. Их схема тела менялась, и они могли гораздо дальше поворачивать голову. Напряженные мышцы расслаблялись. За короткое оставшееся время они переключались на другую сторону тела и обнаруживали, что успехи, достигнутые для одной стороны, легко переносятся на другую.
Фельденкрайз часто предлагал ученикам по большей части фокусировать внимание на наименее болезненной стороне тела и находить способы более легкого и свободного движения. Потом схема нового, плавного движения спонтанно переносилась на болезненную сторону тела. Фельденкрайз иногда говорил, что болезненные части тела получают знание о движении не от него, а от той стороны тела, которая двигается свободно.
Если во время занятия пациент обнаруживал скованность при выполнении движения, ему следовало лишь отметить это, без каких-либо негативных суждений. Он не должен был «преодолевать» ограничение или «исправлять» ошибку. Вместо этого ему следовало изучать разные виды движений и выделять наилучшие, которые казались наиболее изящными и эффективными. «Это не вопрос устранения ошибки[201], – говорил Фельденкрайз. – Это вопрос обучения». Мышление в контексте ошибок и критических суждений переводит разум и тело в напряженное состояние, которое не способствует обучению. Пациент должен был изучать и усваивать новые способы движения, и целью этого процесса было развитие и реорганизация нервной системы и мозга, а не их «починка».
Занятия по методике Фельденкрайза глубоко расслабляли тело, и люди уходили домой, ощущая гораздо меньше боли и двигаясь гораздо свободнее, чем раньше. Вскоре люди стали обращаться к Фельденкрайзу с просьбами об индивидуальных занятиях для облегчения болей в шее, спине и коленях или для решения проблем с осанкой и восстановления двигательных функций после операции. Пользуясь теми же принципами, он добился больших успехов, аккуратно двигая конечности пациентов, лежащих на столе вместо того, чтобы позволять им двигать конечности самостоятельно.
Фельденкрайз пользовался термином «функциональная интеграция» для описания получасового сеанса двигательной терапии. Целью пациента была способность нормально функционировать, несмотря на внутренние структурные проблемы. Разум вместе с отдельными частями тела находил способы нового целостного функционирования. Поскольку Фельденкрайз рассматривал сеансы терапии как разновидность занятий, он называл своих пациентов учениками. В отличие от групповых занятий, где он давал ученикам устные инструкции, предлагая совершать различные движения, индивидуальные сеансы были почти полностью невербальными, если не считать самого начала, когда пациент рассказывал о своей проблеме.
Сначала Фельденкрайз размещал пациента на столе в максимально удобном положении, где тот чувствовал себя надежно и комфортно и мог расслабиться. Люди часто держат некоторые части тела в напряженном положении, не осознавая этого. Для ослабления статической нагрузки и снятия мышечного напряжения в нижней части спины он помещал небольшой валик под голову или под колени. Даже при слабом напряжении мышечный тонус усиливается, и человеку становится трудно замечать тонкие моторные различия и усваивать новые движения, что необходимо для успешной терапии. Фельденкрайз считал, что наилучшие условия для обучения мозга новым способам выполнять движения – это такие условия, в которых ученик чувствует себя комфортно, а его мышечное напряжение сведено к минимуму.