[361], появился у животных в ходе эволюции задолго до развития мозга.
Альфред Томатис умер в день Рождества в 2007 году. Он не дожил до стремительной популяризации своих представлений о работе и функциях подкорковых областей мозга, которое мы наблюдаем сейчас. Сейчас наука уже может объяснить, как он достигал своих поразительных результатов. Наверное, его критиков тоже не стоит судить слишком строго. Недоверие, сопутствующее методам «лечения инструментальной музыкой», происходит от нашей привычки увязывать музыку с красотой и культурным отдыхом, а болезни – с болью и страданиями. Это, безусловно, относится к уникальности музыки как формы искусства. Как писал Эдуард Ганслик в 1654 году в своем эссе «О прекрасном в музыке», инструментальная музыка является единственным видом искусства, где форма неотличима от содержания. Мы не можем с полной уверенностью утверждать, «о чем» говорит конкретная музыкальная фраза, поскольку музыкальная идея (так Ганслик называл мелодию и ритм) фактически не описывает что-либо. Картина Мане о пикнике – это графическое описание пикника. Красота инструментальной музыки исходит не от внешнего мира, а изнутри ее самой.
Однако, хотя это невидимое искусство совершенно неосязаемо, оно затрагивает в сердце и разуме такие места, куда ничто иное не может проникнуть. Это действительно очень таинственное лекарство, и оно особенно пугает тех, кому нужны конкретные объяснения, как устроены вещи. Наша культура часто предпочитает визуальное искусство звуковому, и мы не зря говорим «увидеть – значит поверить». То, что мы слышим, часто попадает под подозрение: голос мимолетен, люди пренебрежительно говорят о «слухах» и насмехаются над «дешевой болтовней». Звук быстро стихает, в то время как для многих людей «реальность», «правда» и «настоящие доказательства» – это то, что мы можем видеть физически и зафиксировать для повторного рассмотрения. Мы любим зримые доказательства, такие как геометрические фигуры, которые в буквальном смысле демонстрируют принципы геометрии.
Но независимо от того, в какой культуре мы родились, все мы начинаем жизнь во тьме, и самая значительная часть развития нашего организма происходит в кромешном мраке. Наш первый контакт с бытием заключается в ритме материнского сердцебиения, в приливах и отливах ее дыхания и в музыке ее голоса, в его мелодии и ритме, несмотря на то, что мы не понимаем смысла ее слов. Эти первые впечатления остаются с нами навсегда.
Приложение 1. Общий подход к черепно-мозговым травмам и нарушениям функций мозга
В этой книге я иногда связывал одну болезнь или расстройство с одним видом лечения. Но, как правило, нужно принимать во внимание текущее состояние пациента и этап – или, скорее, этапы – нейропластического исцеления, на которых необходимо акцентировать внимание при работе с данным пациентом. К примеру, я описал много разных подходов к лечению инсульта и травм мозга. Но для посттравматической реабилитации некоторых пациентов[362] бывает полезна и лазерная терапия низкой интенсивности, и устройство PoNS, и звуковая терапия. Два подхода, описанные во втором и третьем приложениях (матричная перекомпоновка и биологическая обратная связь), также могут помочь людям с черепно-мозговыми травмами (ЧМТ). Будущее этой области исследований должно включать сочетание принципов нейронной пластичности и других подходов для инициализации всех этапов нейропластического исцеления в последовательности, соответствующей индивидуальным потребностям каждого человека. Например, это может быть сочетание умственных и физических упражнений с электрической стимуляцией от устройства PoNS, описанное в главе 7. В главе 4 курс реабилитации для Габи включал упражнения (гимнастику тай-цзи, которая также имеет ментальный компонент) и световую терапию. Исследовательница Робин Грин показала, что сочетание когнитивной стимуляции с физической и социальной стимуляцией тормозит посттравматическое уменьшение объема мозга у некоторых пациентов. Другое пилотное исследование, проведенное в сотрудничестве с ее коллегами, указывает на наличие позитивного эффекта от когнитивных упражнений для мозга, основанных на разработках Майкла Мерцениха, при лечении ЧМТ. Группа Эдварда Тауба пользовалась биологической обратной связью и последующей терапией вынужденного ограничения для лечения тетраплегии[363] у женщины, полностью парализованной после травмы спинного мозга. Сходным образом дети с задержкой развития могут получать пользу от сочетания разных подходов: слуховой терапии, работ Фельденкрайза, биологической обратной связи и психотерапии. Поскольку в мозге аутистов часто наблюдаются воспалительные процессы и эти дети имеют симптомы гиперчувствительности, им может помочь лазерная терапия низкой интенсивности или устройство PoNS. Когда пациент с когнитивными проблемами реагирует на терапию с использованием одного нейропластического подхода, имеет смысл рассмотреть добавление другой методики. При каждой возможности я также задумываюсь о возможности улучшения здоровья мозга в целом. Количественная электроэнцефалограмма (кЭЭГ) – это тест, который может выявить наличие «зашумления мозга» у пациента. Это исследование обычно проводится опытными специалистами по биологической обратной связи и должно интерпретироваться экспертом, который лично встречался с пациентом, а не просто пропускал информацию через компьютер.
В описанных мною случаях выздоровления использовалось оборудование, изобретенное ведущими специалистами в своей области знаний, а не имитаторами. Все эти результаты были получены в ходе работы блестящих клиницистов, имеющих огромный опыт. Ряд видов терапии, которые я описываю, закладывают базу новой клинической дисциплины, которая имеет в своем распоряжении много инструментов. Это хорошо, поскольку, разумеется, каждый отдельно взятый метод не может быть эффективен для всех. Лучше всего работать в сотрудничестве с опытным медиком, который понимает важность индивидуального подхода к каждому пациенту и который, если требуется применить несколько разных подходов, может посоветовать пациенту, какой из них стоит попробовать первым. Когда речь идет о перестройке мозга, нужно проявлять терпение, а улучшение иногда бывает очень незначительным и постепенным; поэтому необходима консультация перед применением той или иной методики или отказом от нее. Но имейте в виду, что нейропластики, которые годами совершенствовали одну методику, не всегда так же хорошо знакомы с другими методиками.
Не упомянутые в этой книге и недавно разработанные методы нейропластической терапии для случаев инсульта, хронической боли, проблем обучения, упадка когнитивных способностей и других нарушений функционирования мозга и психических расстройств описаны в книге «Пластичность мозга». Читатели, старающиеся подобрать нейропластические методы терапии для себя или близких людей, могут изучить обе книги, которые, взятые совместно, дают более полное понимание принципов практического применения нейропластичности. Дополнительная информация доступна на моем сайте normandoidge.com.
Приложение 2. Матричная перекомпоновка для лечения черепно-мозговых травм
Матричная перекомпоновка – это разновидность терапии, разработанная чрезвычайно одаренным канадским клиницистом Джорджем Ротом. Эта процедура может быть очень полезной для некоторых людей с ЧМТ и другими повреждениями мозга даже в качестве первой помощи, до применения других методов, описанных в этой книге. Она может устранять проблемы, встающие на пути спонтанного нейропластического оздоровления. Иногда ее оказывается достаточно, чтобы улучшить состояние человека с травматическим повреждением мозга, перешедшим в хроническую стадию; в других случаях она может быть хорошим дополнением к другим подходам.
Джордж Рот, сторонник натуропатической медицины, хиропрактик и серьезный исследователь французской школы остеопатии, совершил ряд важных открытий о распространении энергии удара, приводящего к травматическим повреждениям мозга.
Все удары по голове подразумевают передачу энергии в тело. Когда происходит удар, сила рассеивается в теле, мозге и черепе. Человеку даже не нужен прямой контакт с объектом для передачи энергии. Ударные волны от взрыва бомбы[364] тоже переносят энергию и могут повреждать тело и мозг. При автомобильных авариях передача энергии влияет не только на кожу и кости, и но и на внутренние органы тела, наполненные жидкостью.
Исследование костных и других тканей показывает, что когда они поглощают энергию, связанную с такими ударами, то изменяют как свою структуру, так и электрическую проводимость. Структура, которая изменяет свою электрическую проводимость при изменении формы, называется пьезоэлектрической. (По-гречески piezo означает «я нажимаю» и связано с понятием давления.) Согласно Роту, когда голова поглощает большое количество энергии при ударе, пьезоэлектрические эффекты изменяют электрические свойства мозга, так что нейроны хуже передают сигналы. С точки зрения физики ткани вокруг мозга – особенно кости и соединительные ткани – утрачивают электропроводность, из-за чего сигналы распространяются намного хуже. По мнению Рота, это служит причиной многих симптомов повреждения мозга.
С 1840-х годов нам известно, что воздействие слабого электрического тока или магнитного поля на сломанные кости способствует их восстановлению. Эта практика приобрела популярность среди канадских хирургов-ортопедов для тех случаев, когда сломанная кость была слишком сильно повреждена или же края разлома разошлись слишком далеко друг от друга для естественного соединения и срастания. Во всем мире около 100 000 переломов было излечено с помощью электрического тока. Магнитные поля тоже могут лечить поврежденные ткани и часто используются физиотерапевтами. Считается, что эти методы эффективны, поскольку сами кости в процессе срастания также генерируют электрический ток.