Джордж Рот восстанавливает нормальную электропроводность двумя способами, пользуясь как пьезоэлектрическим давлением, так и магнитными полями.
На основе ранних экспериментов с пьезоэлектрическими свойствами костей, доказавших, что давление на кость изменяет ее электрическую проводимость, он обнаружил, что аккуратное удержание кости, форма которой была искажена при травме, создает достаточное давление для изменения ее пьезоэлектрических свойств. Это позволяет поврежденной кости снова превратиться из «диэлектрика» в проводник электрического тока. Я много раз наблюдал этот феномен. После аккуратной фиксации кость спонтанно возвращается к нормальной форме (это доказано измерениями, фотографиями и рентгеновскими снимками). Чувствительные точки на кости постепенно исчезают.
Поскольку рука тоже является источником поддающегося измерению магнитного поля (так как в ней присутствуют нервы и мышечные волокна), Рот пользуется ею для магнитного воздействия. С другой стороны, он все чаще пользуется генератором электромагнитных импульсов, располагаемым рядом с поврежденной тканью, одновременно создавая легкое давление обеими руками для ускорения процесса.
Я годами наблюдал за многими его пациентами с ЧМТ, к которым применялись эти методики; часто бывало, что хронические головные боли, туман в голове, головокружение, сонливость, проблемы с многозадачностью и другие симптомы ЧМТ полностью или частично исчезали.
У Рота есть целый ряд пациентов с повторным сотрясением мозга. Типичный случай – Хосе, сорокачетырехлетний управляющий крупного правительственного департамента. В августе 2012 года он встал на столик для пикника под дождем, стараясь закрепить брезент, но поскользнулся и упал головой на деревянный помост внизу. Это было лишь одно из пяти сотрясений мозга, которые он пережил; другие были получены на хоккее и во время автомобильной аварии. У него развились типичные симптомы: головная боль, постоянная усталость, головокружение, гиперчувствительность, ослабление когнитивных функций, неспособность усваивать информацию и утрата многозадачности. Он спал до шестнадцати часов в сутки.
Поскольку его симптомы не улучшались, невролог диагностировал посткоммоционный синдром. Хосе пришлось на полгода расстаться с работой. Он перепробовал множество видов терапии и медикаментов. Наконец невролог сказал ему, что единственным вариантом остается ожидание. Хосе успешно пережидал предыдущие сотрясения, но на этот раз он был шокирован и впал в депрессию. «Казалось, это уже никогда не прекратится, – сказал он мне. – К тому времени, когда я встретился с доктором Ротом, пучина отчаяния уже поглотила меня».
Когда Рот провел физическое обследование, он обнаружил много неврологических признаков травмы мозга, в том числе аномальные движения зрачков, ухудшение слуха и обостренные рефлексы в обеих ногах, что указывало на повреждение нейронных сетей, регулирующих движение. Я поговорил с Хосе после шести сеансов с Ротом, которые заняли шесть недель. Он смог отказаться от лекарств и других методов терапии и вернулся к работе. Туман в голове рассеялся, его неврологические симптомы сгладились. После еще одного сеанса он распрощался с головной болью.
«Интересно, что прикасаясь к моей голове, доктор Рот выбирал именно те области, где я испытывал острую боль, хотя я не говорил ему об этом, – сказал Хосе. – Фактически он был единственным человеком, который действительно прикасался к моей голове. Мой семейный врач никогда этого не делал, и уж тем более мой невролог или физиотерапевт».
Моя рабочая гипотеза состоит в том, что Хосе, с его гиперчувствительностью и другими симптомами, имел очень зашумленный мозг после очередной травмы, а методика Рота позволила его мозгу пройти этап нейронной модуляции после восстановления нормальной электрической проводимости. Я видел наглядную демонстрацию способности Рота нормализовать работу нейронных сетей, когда познакомился с девушкой-подростком, которая страдала острой эпилепсией. Причина оставалась неизвестной, но в детстве она пережила травму головы, что могло вызвать эпилепсию. Ее припадки были настолько сильными, что ей пришлось имплантировать электростимулятор. Это устройство было предназначено для прерывания эпилептической активности в начале припадка путем посылания в мозг искусственных электрических сигналов. Она могла включать устройство, если чувствовала приближение приступа, но успех был лишь частичным. После нескольких сеансов матричной перекомпоновки частота ее припадков резко снизилась.
Я полагаю, что некоторым пациентам будет полезно проходить матричную перекомпоновку до начала других видов терапии, так как если общий поток энергии заблокирован, остальные методы будут далеко не так эффективны. Поскольку мы знаем, что травмы головы также повышают риск развития деменций, эпилепсии и некоторых видов болезни Паркинсона, я считаю благоразумным применить матричную перекомпоновку после удара по голове. Я также видел, как Рот работает с тяжелыми травмами головы сразу же после инцидента; эти пациенты выздоравливали гораздо быстрее, чем в тех ситуациях, когда лечение было отложено. Наблюдение таких случаев позволяет мне надеяться, что однажды матричная перекомпоновка будет повсеместно использоваться в больничных отделениях «Скорой помощи».
Приложение 3. Нейробиологическая обратная связь для лечения дефицита внимания, синдрома гиперактивности с дефицитом внимания, эпилепсии, тревожного синдрома и черепно-мозговых травм
Нейробиологическая обратная связь – это частная разновидность биологической обратной связи и чрезвычайно гибкая терапия, полезная для коррекции многих состояний, описанных в этой книге. Недавно она получила признание американской Академии педиатрии как терапия, способная устранять симптомы СДВ и СДВГ не менее эффективно, чем медицинские препараты. Она редко имеет побочные эффекты, так как является разновидностью тренировки мозга. Она также была одобрена для лечения определенных видов эпилепсии и эффективна для многих других состояний, в том числе для тревожных расстройств, посттравматического стресса, расстройств обучения, травм мозга, мигрени и гиперчувствительности при расстройствах аутистического спектра. Это нейропластическая терапия, но она не получила широкой известности, потому что была разработана до общего понимания и признания нейронной пластичности.
При одновременном срабатывании миллионов нейронов генерируются мозговые волны. Эти волны, которые научились регистрировать в середине XX века, измеряются в единицах частоты колебаний в секунду (герцах). Разные мозговые волны соответствуют разным уровням бодрствования и разным видам осознанного восприятия. К примеру, ЭЭГ показывает очень медленные колебания, когда люди спят (или имеют травму мозга); их мозговые волны ускоряются, когда они переходят ото сна к сноподобному состоянию частичного бодрствования, а потом в спокойное сосредоточенное состояние с открытыми глазами. Ритм еще больше ускоряется, если человек испытывает сильную тревогу.
Ряд случайных открытий, сделанных Барри Стерманом во время экспериментов над кошками, продемонстрировал, что животные, подключенные к электроэнцефалографу, могут научиться контролировать свои мозговые волны. Раннее исследование, которое Стерман провел для НАСА, включало эту методику «самообучения» для предотвращения эпилептических припадков у астронавтов. При эпилепсии мозг испытывает значительную перегрузку. (Астронавты были подвержены эпилептическим приступам из-за контактов с ракетным топливом.)
Обычный сеанс нейробиологической обратной связи[365] включает подключение человека к аппарату ЭЭГ – это неинвазивный способ определения мозговых волн, – а потом демонстрацию волн на компьтерном мониторе.
Люди с СДВ или СДВГ часто имеют меньше спокойных, сгруппированных волн (называемых низкими бета-волнами) и больше мозговых волн, которые обычно появляются при засыпании (тета-волн). Когда учитель смотрит на ученика, который с отстраненным видом глазеет в окно и говорит: «Джонни, ты меня слушаешь или ты заснул?», то Джонни, часть мозга которого генерирует мощные тета-волны, действительно находится на грани сна и ничего не может с этим поделать. Во время сеанса нейробиологической обратной связи для пациента с СДВ человеку дают инструкцию поддерживать волны, которые ассоциируются со спокойной сосредоточенностью, и стараться убрать волны, которые ассоциируются с сонливостью и импульсивностью каждый раз, когда они появляются на мониторе. Хотя нейробиологическая обратная связь требует использования электронного оборудования, я считаю, что она во многом действует по тому же принципу, что и метод Фельденкрайза. Оба метода развивают повышенное самосознание, которое приводит к изменению нейронной активности и к нейронной дифференциации. (Иными словами, когда Фельденкрайз учил своих подопечных совершенствовать их сенсорное восприятие при выполнении мелких движений, он учил их лучше использовать обратную связь, идущую от органов чувств.)
Некоторые ознакомительные книги о нейробиологической обратной связи и сходной методике, которая называется низкоэнергетической системой нейронной обратной связи, перечислены в концевых сносках. Благодарности
Когда я наполовину завершил работу над этой книгой, мы с моим замечательным редактором Джеймсом Г. Зильберманом подверглись очень личному и неожиданному тесту на доверие к ее содержанию.
Джеймс пережил сильный инсульт, повлиявший на подвижность его левой руки и ноги. Как обычно, после окончания клинической реабилитации он получал минимум врачебной помощи. Когда он высказал своему неврологу надежду на улучшение, ему сказали (как это часто бывает), что он не должен обманываться по поводу незначительного постинсультного прогресса: очень скоро он выйдет на плато, и дальнейшего прогресса не будет. Но в конце концов, Джим был одним из первых людей, оценивших клинические возможности нейронной пластичности, еще когда он решил поработать над книгой «Пластичный мозг», то есть почти пятнадцать лет назад.