Важно также понимать, что, если ДСМ использовать не по назначению, она постепенно перестраивается под работу с данными, а не с людьми. Да и вообще, мозг очень пластичен.
Мы с вами уже увидели это на примере француза Матье. У него маленькая тонкая прослойка коры перераспределила и мобилизовала все ресурсы, чтобы скомпенсировать возникшие нарушения.
Сегодня нет единого мнения, почему одни люди более эмоциональные, а другие менее. Вернее сказать, родились ли они таковыми. К примеру, можно отметить, что ДСМ представителей шизоидного типа более загружена абстрактными объектами. Да и префронтальные области коры у них работают заметно активнее, чем структуры лимбической (эмоциональной) системы. Поэтому внешне они достаточно холодные, алгоритмически мыслящие люди.
Есть мнение, что у многих современных людей происходит снижение эмоциональности. Абстрактным данным не нужно вызывать в нас эмоциональный отклик – важен только интерес. Мы становимся «дофаминовыми наркоманами», ждем пока нас поощрят «интересной вкуснятиной» из контента на бескрайних просторах интернета.
В итоге мы меньше общаемся в реальной жизни, избегаем сложных вариантов взаимодействий, когда необходимо внимательно слушать собеседника, стараться понять его. Как следствие, происходит нарушение социальных связей. Мозг начинает думать так: «Зачем мне вообще другие люди? Они создают сложный эмоциональный фон, могут быть непредсказуемыми, ситуацию сложно контролировать. А еще люди порой говорят не очень приятные вещи – это вызывает дополнительные переживания и беспокойства. А вот интересный контент, да еще если он подкрепляется фантазиями, вызывает приятные эмоции. Надо брать!»
Но проблема в том, что эволюционно мы существа все-таки социальные. Нам нужны другие люди. Во-первых, они дают обратную связь о нас самих. И, получая ее, мы начинаем корректировать свое поведение, да и вообще учиться новому. А во-вторых, люди нам необходимы, чтобы оставаться психически адекватными. Мозгу нужно общаться. Так он получает возможность стимулировать выработку окситоцина и ряда других веществ. К тому же только в социальном взаимодействии друг с другом мы способны порождать действительно сложные интеллектуальные объекты, многоуровневые объемные идеи.
Сеть выявления значимости
Дефолт-система мозга не единственное скопление структур в мозге, объединенных в одну рабочую конструкцию. Есть и две другие важные сети.
Одна из них – сеть выявления значимости (СВЗ). Эта система обеспечивает возможность сосредоточиваться на конкретной интеллектуальной задаче. Когда вы любуетесь закатом, слушаете шелест листьев в осеннем лесу, пение птиц, в вашем мозге преобладает активность структур именно этой сети.
Сеть выявления значимости обеспечивает своеобразный режим непосредственного восприятия, интеллектуальной сосредоточенности или даже медитации. О СВЗ мы еще поговорим чуть позже.
Центральная исполнительская сеть
Еще одна важная структура – центральная исполнительская сеть (ЦИС). Она обеспечивает познавательную функцию – обработку получаемой информации. Эта система оценивает внешние стимулы и анализирует их. В ее состав входят верхняя теменная кора, верхняя часть фронтальной коры и другие структуры.
Важно сказать, что три системы «спорят» между собой и являются антагонистами. Когда, например, включается сеть выявления значимости, центральная исполнительская сеть тормозится.
Вот почему подросток, который хочет продемонстрировать свою «социальную крутость» перед сверстниками, сев за руль мотоцикла, с большой вероятностью не заметит дорожного знака и нарушит правила. Ведь для безопасного вождения нужно активно обрабатывать внешние сигналы (ЦИС), а у него эта сеть подавлена дефолт-системой (которая погружает его в мысли, связанные с его социальным статусом в среде подобных ему).
Только задействуя все три системы, подростки постепенно обучаются мыслить зрело, учитывать последствия своего поведения, адекватно рассуждать и принимать решения, исходя из реалистичных предпосылок.
Подсистемы ДСМ и другие СЕТИ мозга
Интересно, что некоторые авторы выделяют подсистемы внутри самой ДСМ. Условно их можно назвать подсистемой префронтальной коры (ППК) и подсистемой медиальной височной коры (ПМВК). Как вы понимаете, такое разделение связано с тем, какие именно функции обеспечивают те или иные структуры ДСМ. А названия даны по именам ключевых структур, входящих в подсистемы.
В рамках исследований последних десяти лет выяснилось, что ПМВК помогает нам мысленно организовывать свои планы и структурировать полученный опыт. А за беспокойство по поводу мыслей других людей (что же они о нас подумают) отвечает ППК.
На рис. 42 изображена схема областей ПМВК и ППК, подсистем ДСМ, а также обозначены их функции.
В последние годы выяснилось, что крупных сетей в мозге можно выделить не три, а гораздо больше. Также оказалось, что внутри таких сетей, как ЦИС, выделяются свои подсети.
Рис. 42. Схема подсистем ДСМ
Вот лишь некоторый список других сетей, выявленных учеными: фронто-париетальная (фронто-теменная), дорсальная сеть внимания (дорсальная фронто-париетальная), цингулярно-оперкулумная, вентральная сеть внимания, сеть обработки аудиальных стимулов, сеть обработки зрительных стимулов, соматосенсорная, моторная, субкортикальная.
Рис. 43. Распределение различных сетей в мозге человека
К примеру, фронто-париетальная сеть во время решения текущих задач посылает нисходящие сигналы, которые гибко смещают поток информации, проходящий через несколько функциональных сетей. Это позволяет избегать конфликта с уже выработанными привычками (динамическими стереотипами). По сути, благодаря этой сети мы получаем возможность скорректировать стандартные варианты реагирования на ситуации и обучиться новым навыкам, внести изменения в ранее созданные шаблоны поведения. Важно понимать, что сама по себе эта сеть является частью центральной исполнительской сети.
Внешняя система внимания – тоже часть ЦИС. Она позволяет переключать внимание между нисходящими сигналами (для решения текущих целей) и восходящими потоками информации. Это значимая задача, потому что организму необходимо оценивать, что приходит от его собственных органов, а что является абстрактным объектом, который находится лишь в воображении.
Важно понять, что мозговые сети действуют как хабы (узлы), гибко меняют свои функциональные схемы подключения, активируя другие сети для решения широкого круга задач.
«Невидимая рука» префронтальной коры
Вы, возможно, отметили, что в работе ДСМ активно участвует префронтальная кора – лобные доли. Я сказал о них несколько слов, когда говорил о коре. Чтобы понять, как устроено внимание (которое нам всем так нужно развивать), давайте разберемся, что особенного в этих лобных долях. Но прежде несколько историй.
Весна 1930 года. Лондон
Молодой лорд и его прекрасная спутница поднимаются по шикарной лестнице в зал Английской национальной оперы. Премьера спектакля. Вокруг огромное количество людей. На спутнице лорда изящное платье, украшенное драгоценными камнями. Она счастлива, что получила приглашение в театр от столь именитого ухажера, на ее лице сияет улыбка.
– Дорогая, погоди секунду, – внезапно он останавливает ее.
– Да, конечно. Что-то случилось? – все с той же сияющей улыбкой переспрашивает она.
– Нет, ничего. Надо кое-что сделать. Он отходит в сторону, расстегивает брюки и справляет малую нужду прямо на лестнице.
Улыбка на лице спутницы сменяется последовательными гримасами изумления, омерзения. Она не понимает, как себя вести. На происходящее осуждающе смотрят и другие гости театра.
– Зачем? Зачем ты это сделал?!
– Дорогая, ну животные же справляют нужду. Это не рационально тратить время на поиск уборной.
– Но мы не животные. Как так? – с ужасом в глазах она продолжает пытаться получить от спутника ответ.
1970-е годы. Советский Союз
В научно-исследовательском институте испытуемому предъявляют картинку, где изображен мальчик, провалившийся в прорубь. К мальчику бегут люди. На льду табличка с надписью «Осторожно». На горизонте виден город. Испытуемый, заметив надпись «Осторожно», сразу восклицает: «Ток высокого напряжения!»
Экспериментаторы изумлены. В чем дело? Происходящее далее повергает их в шок.
Увидев на картинке милиционера, бегущего спасать тонущего, испытуемый начинает кричать: «Война!» и так далее.
2016 год. Медицинская школа Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе
– Лет пять назад он меня как-то разбудил посреди ночи, – рассказывает пожилая дама про своего супруга, – ему тогда еще 64 было… и он вдруг как начнет какие-то шутки рассказывать. Я ему – ты чего? А он не останавливается.
– А что было потом? – уточняет один из исследователей.
Что объединяет героев всех описанных истории?
У каждого из них были нарушения в работе лобных долей. Эволюционно это самые молодые образования мозга. У многих животных, даже высокоразвитых, они находятся в зачаточном состоянии, но у человека занимают около 25–29 % от всей площади больших полушарий. Как писал выдающийся советский психофизиолог Александр Романович Лурия, лобные доли являются основными составляющими блока «программирования» (третий этаж), регуляции и контроля деятельности.
Большую часть лобных долей (их передние отделы) занимает префронтальная кора. В ее состав входит орбитофронтальная зона. Она названа так, потому что находится как бы внизу лобных долей за глазницами (орбитами). Орбитофронтальная зона вовлечена в обеспечение эмоциональных реакций. Также она отвечает за поощрение во время принятия решения. Полагают, что именно в орбитофронтальной зоне находится условный «центр гедонизма», реагирующий на сладкое. То есть орбитофронтальная кора как раз замыкает порочный круг нашей зависимости от сладкого. И это ее придется тренировать, если мы захотим сесть на диету. Так происходит, поскольку орбитофронтальная кора связана с прилежащим ядром. Это то самое образование, которое сама себе стимулировала крыса, нажимая на педаль.