Произошло не научное воровство, а открытый грабеж. В частных письмах все признавали приоритет за Бехтеревой, а официально декларировали, что это западное открытие. Можете себе представить, какой величины было открытие детектора ошибок, если из-за него пошли практически на преступление! (Этот факт подтверждает тезис Маркса о том, что нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист, если будет иметь 200 % прибыли.)
Итак, что мы знаем о детекторе ошибок? В мозге человека постепенно формируется очень важный механизм сравнения реальной ситуации с контрольной, которая принята в качестве стандартной. Стандартная ситуация тоже формируется в мозге не сразу. Она строится по методу проб и ошибок. Ребенок дотрагивается до кипящего чайника и на всю жизнь это запоминает. Вот уже появился стандарт или стереотип: не трогай чайник, не проверив, горячий ли он. По мере взросления человека таких запретов становится все больше, формируются и внутренние автоматические правила поведения: утром необходимо почистить зубы, принять душ, причесаться, позавтракать, застелить постель и т. п. Все это закрепляется не сразу, а годами. Появляются знания, правила поведения, мораль. Постепенно человек становится опутанным стереотипами. Подумать только, скольким ограничениям мы покоряемся ежеминутно! Если бы мы следовали им сознательно, то на другие мысли просто не оставалось бы времени.
Однако (о радость!) мозг так устроен, что мы соблюдаем их автоматически, не задумываясь. Это обеспечивает так называемая матрица стереотипов (стандартов) (рис. 41). Мы знаем, что она существует, знаем, что она распределена в пространстве мозга, но не знаем, как она устроена в виде системы нейронов мозга, хотя уже зафиксировали некоторые ее узловые точки.
Рис. 41. Детектор ошибок позволяет выполнять рутинные действия, думая о важном
Итак, матрица стандартов сформирована. Как же она влияет на наше поведение и что является механизмом ее влияния? Вот здесь-то и появляется феномен детектора ошибок. При отклонении поведения от стандартного (забыли выключить свет или «дважды два равняется пяти», как в первом эксперименте) в мозге появляется сигнал, аналогичный тому, с описания которого мы начали главу, – смутное беспокойство, ощущение того, что что-то не так. Заметьте: не говорит, ЧТО ИМЕННО не так, а просто портит настроение. И это уже ваше дело – сообразить, на что вам намекают. Получается, что вместо огромного табло с табличками («не закрыта форточка», «не выключен утюг») зажигается всего одна – «Внимание!» (рис. 42).
Другая важная роль детектора ошибок заключается в отсечении заведомо ненужных вариантов. Пример. У женщины полный шкаф нарядов – от вечернего платья и шубы до халата и купального костюма. Но когда она собирается на работу, ей не приходит в голову ни первое, ни второе. Она выбирает не из всего гардероба, а лишь из ограниченного набора деловых вещей. Детектор ошибок позволяет резко минимизировать проблему любого выбора.
В обоих случаях это происходило не на сознательном уровне (ну почти не на сознательном). Еще пример. Автомобиль во время движения незначительно отклоняется; вы, не прерывая разговор, возвращаете его на правильный курс. А вот если происходит серьезная проблема – езда в сложных дорожных условиях, то вы сознательно сосредоточены только на вождении и теряете нить разговора.
Представьте себе, что вам предстоит очень сложный день: ответственный доклад или важные переговоры. Вы просыпаетесь и тут же начинаете думать об этом событии. Вы поглощены им настолько, что, если днем вас спросить, что было на завтрак, вы, скорее всего, не ответите. Это прошло мимо сознания. Кто же заставил вас одеться, причесаться и т. д.? Детектор ошибок, который руководил всеми стереотипными действиями.
Таким образом, детектор ошибок освобождает нас от рутины, причем так, что мы чаще всего не осознаем этого. Это хорошо, но не всегда. Естественно, чаще всего я езжу на автомобиле по маршруту «дом – работа – дом». Часто, когда я, о чем-то напряженно думая или разговаривая по телефону, еду не на работу, а, например, позаниматься спортом, я автоматически проскакиваю поворот, так как детектор ошибок думает, что выполняется наиболее стереотипное действие.
Детектор ошибок избавляет нас от необходимости все замечать, все анализировать. В истории, описанной в начале главы, Черчиллю, скорее всего, на подсознательном уровне приглянулись английские мини-детали дома. Они были роднее, привычнее, и детектор ошибок повел его туда.
Рис. 42. Сигнал детектора ошибок
Этот пример иллюстрирует «оборотную сторону медали» – а можно ли стать рабом детектора, к чему это может привести? Каждый малыш по-своему гениален, у него часто возникают неожиданные ассоциации, сравнения. Это связано с тем, что матрица стереотипов еще не построена. Он верит в сказки, потому что еще не знает слов «не бывает»; это свойство позволяет ему познавать мир. Но с каждым уроком его «поле разрешенного» сужается, исчезает фантазия и появляется здравомыслие. На этом пути есть опасность гиперразвития детектора ошибок. Человек может потерять способность к нестандартным действиям. «Почему?» – «Так надо», без осмысления причин.
Вообще гиперразвитие даже самой хорошей и важной функции всегда опасно. Возьмите некоторые религиозные течения: там все регламентировано, матрица стандартов развита великолепно, но человек, по сути, превращается в робота. Он не в состоянии придумать ничего нового, сделать что-либо выдающееся.
Вот пример из фильма «Семнадцать мгновений весны»: разговор Штирлица с немецким генералом. Генерал утверждал, что человек, работающий под вождем, не может быть инициативным и творческим. Вождь устанавливает границы, которые переходить не надо. Человек блестяще выполняет все поручения вождя, пишет для него речи. В выполнении заданий он инициативен, но у него на глазах шоры. Он не позволяет себе сомневаться в том, что делает вождь; при всем блеске своей исполнительской активности существуют границы, которые он не может перейти. А творчество позволяет себе и еретические мысли, которые не дозволены.
Еще одно явление, связанное с детектором ошибок. Понятно, что его влияние с возрастом усиливается. Мы на опыте постигаем, как много нам нельзя, и постепенно ограничиваем свою фантазию. Из этого вытекает интересное следствие. Если мы рассмотрим продуктивность математиков, физиков-теоретиков, то окажется, что все фундаментальные открытия были сделаны ими в возрасте до сорока лет. Часто это приводит к переживаниям и смене деятельности. Академик А.Н. Колмогоров, крупнейший математик прошлого века, занялся преподаванием, академик А.Д. Сахаров – политикой. Благодаря своей разносторонности такие люди, как правило, находили путь в жизни. Сохранялся огромный административный опыт, знания, но «безумная» искра исчезала.
И с другой стороны – врачи, юристы становятся светилами, напротив, уже в зрелые годы. Вспомним слова Нильса Бора о том, что идея должна быть достаточно безумной, чтобы быть правильной. В работе математика или теоретика всегда важно отрешиться от принятых норм, выйти за границу известного – чем дальше, тем больше этому мешает детектор ошибок. А для врача и юриста необходимо максимально большое количество знаний, причем важно замечать даже не очень проявляющиеся моменты. Часто диагноз ставят на основании интуиции, внутренней организации маловидных симптомов. (Опять вспомним случаи с Черчиллем.) Это приходит с опытом.
Понимание соотношения и взаимодействия детектора ошибок и творчества – задача, поставленная Н.П. Бехтеревой в начале 2000-х, представляет грандиозную и еще не решенную проблему. Любой организм стремится к гомеостазу, то есть хочет жить спокойно, поэтому детектор ошибок будет противиться отклонениям от курса. С другой стороны, известны люди с адреналиновым голодом, которые не могут жить, не рискуя. «Красный барон», даже закончив гонки, продолжал вести рискованную жизнь. Творчество – это всегда выход за рамки. Как же нам добиться этого? Только поборов детектор ошибок. Но ведь тогда он перестанет нас правильно защищать. Парадокс… Может быть, именно с этим связана частая неустроенность жизни творческих людей? Это интереснейшая проблема, которая представляет обширное поле для исследований.
Мозг человека очень надежен. Он рассчитан на столетие. Сравните сами. Гарантия на очень хороший и дорогой автомобиль не превышает трех лет; машина, которой пятнадцать лет, считается старой. Мобильный телефон живет около четырех лет. А ведь они несравненно проще мозга. Но абсолютно надежных систем не бывает. Иногда и в мозге происходят поломки. Ломается и система детекции ошибок. Редко, но все-таки случается. К сожалению, ее можно намеренно сломать. Как? Об этом ниже.
Существуют такие тяжелые, трудно поддающиеся лечению заболевания, как навязчивые состояния. Лучше всего это проиллюстрировано в одном из любимых моих фильмов – «Авиатор». Прототипом главного героя стал невероятно талантливый в самых разных областях миллиардер Говард Хьюз, страдавший тяжелейшей фобией, которая в конце концов разрушила его психику, упрощенно – боязнью микробов. Он боялся выйти из комнаты, дотронуться до кого-либо и т. п. Не буду описывать подробно, сами посмотрите этот прекрасный фильм. Когда богача пытались убедить, что все эти страхи надуманы, он соглашался – умом, а бояться не переставал. Человек моет руки, но не так, как мы с вами, а каждую минуту. Сдирает не только кожу, но и мясо. И его не убедить, что руки уже давно чистые.
Подобных примеров можно привести очень много. У таких больных возникает непреодолимое желание что-либо сделать. Почему? Причина – поломка детектора ошибок, точнее – искажение матрицы стандартов. В ней появляется неверная информация. В последние десятилетия научились лечить это заболевание, называемое обсессивно-компульсивным синдромом. Говарда Хьюза смогли бы вылечить за три недели. Каким образом? Дело в том, что система детекции ошибок очень умная, но очень жесткая. Если она что-то затвердила, то сбить ее с пути очень трудно.