Кто не слышал историю о человеке, который, спасаясь от собаки, перелез через трехметровую стену, хотя никогда ни до, ни после не мог перелезть даже через двухметровую. Вариаций на эту тему много. В финале обычно делается вывод, что у человека есть масса нереализованных возможностей, и вот если бы научиться их использовать… Что ж, использовать несложно. Вкатите себе лошадиную дозу допинга и дерзайте. Скорее всего, вы умрете уже при второй пробе. Да, у человеческого организма есть резервы. Но они потому и резервы, что приберегаются для редких, действительно экстремальных случаев.
Существует теория, что реальная сила мышц во много раз больше, чем та, которую мы показываем на соревнованиях. Ситуация такая же, как с суперсовременными сверхмощными машинами, где скорость ограничена искусственно. Ограничения же на силу мышц происходят за счет ломкости костей, недостаточной прочности сухожилий. Почему же бесконечны истории о прыжках и невероятной силе? Да потому, что в момент опасности в организме выделяется лошадиная доза адреналина. Организм умно сконструирован. Он понимает, что, когда нападает тигр, не время думать о правильном распределении энергии, а растянутые связки можно починить потом.
Это с грехом пополам признают, когда речь идет о теле человека, его физических способностях. Но когда обсуждают нераскрытые возможности мозга (сверхпамять, сверхбыстрый счет и другие феномены), все скучные представления о естественных барьерах сразу забывают.
Расхожим стало утверждение, что человек использует лишь 10, 15 или 20 % возможностей мозга. Это чепуха! Что значит процент использования мозга? Количество работающих нервных клеток? Так они все и всегда испускают импульсы – в этом свойство нейрона. Количество и сложность вещей, о которых сейчас думаешь? Так это, образно говоря, не загрузка компьютера, а то, что находится в данный момент на рабочем столе. Перед тем как заняться серьезной работой (например, писать статью), я люблю поиграть несколько минут в компьютерную игру. Самую примитивную, но это не значит, что я ничего не делаю. Так я внутренне настраиваюсь на работу.
Работу мозга надо оценивать не только по интенсивности сознательной работы, а по всей деятельности, которая, возможно, малозаметна, но очень значима. Вам регулярно приходят в голову умозаключения, догадки, мысли по поводу ваших знакомых или касающихся вас событий. Причем многие догадки и мысли, казалось бы, ни на чем не основаны, а оказываются справедливыми. Это результат подспудной работы мозга. Он непрерывно анализирует имеющуюся в его распоряжении информацию и на основании незаметных на первый взгляд и на уровне сознания наблюдений делает выводы. Думаете, это легко? Именно для того, чтобы «приглушить» мозг, заставить его работать менее интенсивно, существуют особые приемы в восточных медитациях.
Мозг, его нейроны работают все время. Вопрос: для чего? У кого-то деятельность мозга в данный момент может быть направлена на то, чтобы не пропустить никого вперед в очереди за пивом, а у кого-то на то, как провернуть миллиардную сделку. Не следует путать интенсивность работы мозга с масштабностью решаемых задач. Описание того, о чем думает человек высокого интеллектуального уровня – банкир, стратег, можно найти почти в любом романе. Его мысли дисциплинированы, более-менее логичны. А вот описать «самокопания» недовольного судьбой маленького человека – задача гениального писателя. Но и тот и другой используют свой мозг.
Прежде чем начинать рассуждать о сверхвозможностях, необходимо понять, что человеческий организм построен на сбалансированности. Любое отклонение от баланса – само по себе болезнь. И слишком маленький, и слишком высокий рост с физиологической точки зрения ненормальны и могут стать причиной осложнений. Так, при росте более двух метров чрезмерно возрастает нагрузка на опорно-двигательную систему. Люди, чрезвычайно сильные физически, обычно малоподвижны, не очень ловки и выносливы; для марафонцев типичны проблемы с сердечно-сосудистой системой. К нормальной жизни оптимально приспособлен именно средний человек – в меру тренированный (к значению тренировки мы еще вернемся), в меру сильный, но обязательно разносторонний.
Сходным образом обстоят дела с возможностями мозга. Конечно, и здесь многое определяется генетикой и развитием. Если ребенок не получает, к примеру, некоторых аминокислот (в его рационе отсутствуют определенные продукты), его мозг просто не в состоянии полностью сформироваться. Но это в общем-то понятно. Отсутствие ядов и свободное поступление нужных веществ – необходимые условия нормального развития. Необходимые, но недостаточные. Как бы хорош ни был мозг, его возможности надо еще воспитать.
В 1975 году я готовился к сдаче кандидатского минимума. Такие экзамены (в том числе по философии), по-моему, не отменяют только потому, что будет некуда девать преподавателей. Так вот. На семинаре я, на основании прочитанной статьи, сказал именно то, что было написано выше. Умный и приятный профессор возразил мне, что этого не может быть, что у всех людей мозг развит вне зависимости от того, голодали они или нет. И вежливо сказал: «Это партийная точка зрения». Чтобы я по глупости не начал спорить с линией партии.
Хотя и здесь все непросто. Вот вам задача: вы знакомы с беременной женщиной, которая уже имеет 8 детей. Двое из них слепые, трое глухие, один умственно недоразвитый, сама она больна сифилисом. Посоветуете ли вы ей сделать аборт? Если да, вы только что убили Людвига ван Бетховена. Именно в такой семье родился великий музыкант.
Каждому из нас при рождении дается определенный капитал. Это наши потенциальные возможности. Мы не сразу их распознаем. Одни раньше, другие позже. В младенчестве Моцарту пророчили карьеру музыканта. Тренеры спортивных школ (в Риме их называли ланистами, они тренировали гладиаторов) начинают очень рано отбирать чемпионов. С другой стороны, сколько мы знаем случаев, когда непримечательный человек становится прекрасным менеджером. Говорим: кто бы мог подумать!
Внутренний капитал бывает двух типов – готовый к использованию, как у Моцарта, как у Робертино Лоретти, и запакованный, программист назвал бы его архивированным. Его еще нужно распаковать и наладить. У Арнольда Шварценеггера были все предпосылки, чтобы сконструировать свое тело. Но если бы он не работал упорно на тренировках, то из него ничего не вышло бы.
Значит ли это, что мы с рождения получаем «карму» и далее покорно ей следуем? Нет! Во-первых, необходима работа по развитию способностей. Если бы Моцарту предоставили интернет с социальными сетями, может быть, и не было бы этой музыки. Время от времени мы читаем в газетах сообщения о том, как родители, приложив все силы к воспитанию ребенка с синдромом Дауна, делали из него почти полноценного члена общества.
Другими словами, как хорошо известно, все определяется набором генов и воспитанием – вначале родительским, а потом – самовоспитанием. То и другое важно. Любого генетического уникума можно испортить воспитанием. Начальный капитал можно в разумных пределах преумножить, но, что крайне важно и недооценивается, его можно потерять.
Подумайте о слове, которым мы часто обозначаем одаренного человека, – «способный», то есть не делающий, а только способный что-то сделать. Я встречал массу способных, но не реализовавшихся людей. Мне посчастливилось поступать в университет в год, когда было сразу два выпуска. Обучение сократили с 11 лет до 10, поэтому одновременно выпускались десяти- и одиннадцатиклассники. Хотя число мест увеличили, но не в два раза, и конкурс был очень высоким. Поэтому, как говорили преподаватели, такой отбор привел к тому, что наш курс считался лучшим за много лет. Были студенты, закончившие спецшколы, знавшие азы высшей математики, были просто очень умные ребята. Большинство ребят из спецшкол потеряли темп. В первом семестре им казалось, что они все знают со школы, а это было не так. Вообще практически все звезды первых курсов перестали сверкать именно потому, что у них не хватило упорства. Впереди шли спокойные и упорные.
Вспомните стандартные слова классных руководителей: он мальчик способный, но… недисциплинированный, неусидчивый; вроде бы и хороший, но из-за каких-то мелочей не достигает высшей планки. Это отношение, эти слова страшны. Они означают, что начальный капитал проматывается, уничтожается, а отношение к этому вполне лояльное. Он же способный – выправится. Может выправиться, если его неусидчивость связана с конфликтом интересов. Если ему неинтересно в школе, но есть другая страсть. Он познает мир по-своему, со своей стороны. Главное – он тренирует мозг.
Может быть, неэтично рассуждать на собственном примере, но я считаю, что кое-чего добился в жизни, значит, мой путь не был совсем неправильным. Я ненавидел школу. Меня хватало только на то, чтобы не вылететь оттуда за неуспеваемость. Но я наслаждался физикой и математикой, очень много читал. Я довольно хорошо знал историю Древнего мира, Средних веков и современную, но меня мало интересовали детали битвы на Марне. Я «распаковал» свой капитал, но нетривиальным образом. Кстати, в дальнейшем это стало скорее моим козырем, чем недостатком.
Человек должен получить хорошее воспитание и образование. Все это понимают. Британские аристократы записывают детей в Итон почти с рождения; в МГУ конкурс больше, чем в рядовой университет. Многочисленными исследованиями доказано, что мозг человека «взрослеет» до 17–18 лет. Поэтому детям не делают определенные операции для лечения заболеваний, связанных с неправильным функционированием участков мозга (функциональный стереотаксис). Младенец не говорит не потому, что не знает языка, а потому, что участки мозга, которые должны обеспечивать речь, еще не созрели. Ему просто нечем говорить. То же касается координации движений. Соответствующие области еще не созрели и не научились правильно работать. Все происходит постепенно, у кого-то быстрее, у кого-то медленнее, но без большого разброса. Каждый новый шаг в развитии ребенка – это совершенствование мозговой системы. Он уже может говорить, но еще не может читать, а считать в пределах десяти может.