Другая история. В течение длительного времени широко обсуждались гипотетические биополя, излучаемые человеком. Кто-то верил в это, кто-то считал лженаукой. Академик Ю.В. Гуляев провел точнейшие исследования на самой современной физической аппаратуре и показал, что этих полей нет. Это положило конец всем спекуляциям. Учитывая сложность человеческого мозга и организма, в подавляющем числе случаев только прямое измерение, прямой эксперимент могут служить доказательством существования или отсутствия феномена.
Итак, на основе очень большого опыта исследований якобы паранормальных явлений мы ничего не обнаружили. Значит ли это, что пора, подобно французской Академии, отказаться принимать и рассматривать все сообщения об этих явлениях? Мое мнение: нет, так как они принципиально могут существовать. Возьмем, к примеру, заклинания. Можно ли изменить состояние объекта, не воздействуя на него? Не «потрогав» его? Немножко физики – те, кто не изучал квантовую механику, примите на веру. Те, кто изучал, извините за упрощения.
Один из основных постулатов квантовой механики заключается в том, что измерение изменяет состояние измеряемого объекта, причем необратимо (происходит редукция волнового пакета; это для тех, кто понимает). Чем меньше объект, тем больше изменение; и наоборот: чем он больше, тем изменение меньше. Для макротел этот эффект незаметен. Но очень важно, что он присутствует.
Предположим, что есть железнодорожная станция, от которой идут два пути – на запад и на восток. Мы знаем, что в 12 часов от нее отходит поезд, который идет по одному из двух направлений. Мы садимся восточнее станции и в 12:30 не видим поезд. Это означает, что мы измерили его и получили результат: он отправился на запад. А раз измерили, значит, воздействовав на него, изменили его состояние. Заметьте, что мы это сделали, не взаимодействуя с поездом. Мы его даже не видели. Мы просто задали вопрос. Конечно, в этом простом эксперименте изменение настолько мало, что его не измерить, но все-таки оно существует. Что же произойдет с поездом? Одна из возможностей – он ускорится. Этим измерением мы его как бы подтолкнем. Почему? Согласно квантово-механическому закону, «произведение неопределенности в измерении положения и неопределенности в измерении импульса не может быть меньше определенной малой величины». Поэтому если одно (неопределенность в положении) уменьшится, то неопределенность в импульсе (скорости) должна увеличиться. Этот мысленный эксперимент предложил профессор А.А. Гриб, а концепция обсуждалась на семинаре у В.Л. Гинзбурга; на эту тему опубликована книга недавно ушедшего профессора М.Б. Менского, с которым мы ее обсуждали и пришли, как сейчас говорят, к консенсусу.
Такое измерение можно рассматривать как частный случай колдовства. Ведь что такое колдовство? Это воздействие на объект без взаимодействия с ним посредством физических процессов (не трогая, не освещая и т. п.). Именно это произошло с поездом. Мы изменили его состояние, не касаясь его, просто сидя у дороги и ничего не видя.
Значит, чтобы провести измерение, надо задать вопрос и получить ответ. Дальше могут быть рассуждения о формулировках вопроса и форме ответа. Как показывает пример с поездом, ответом может быть и отсутствие информации. А можно ли придумать такой казуистический вопрос, который направленно воздействует на объект? Может быть.
Второй вопрос. Для случая с поездом изменение его состояния было пренебрежимо мало. Но такая незначительность воздействия не постулирована. Мощность детонатора в бомбе несравненно меньше мощности бомбы, но именно он вызывает взрыв. Поэтому можно представить себе вопрос-заклинание, целенаправленно вызывающий изменения в объекте. А заклинание есть не что иное, как колдовство. То есть, задавая определенные вопросы, в принципе, можно заставить объект ускорить движение. Заметьте, что такое колдовство не нарушает законов физики, оно вытекает из них. Я не утверждаю, что колдовство актуально существует. Я иллюстрирую, что оно, МОЖЕТ БЫТЬ, существует. Именно поэтому очень мало утверждений о человеческих возможностях следует априорно отбрасывать. Отсюда мы имеем важное следствие: не надо требовать стопроцентной воспроизводимости явления, так как на процесс могут действовать совершенно непредсказуемые и нерегистрируемые факторы.
Но, как показала жизнь, все вышеперечисленные примеры исследования «невоспроизводимых феноменов» были лишь прелюдией к гораздо более глубокому и серьезному изучению и осмыслению явлений, находящихся за пределами понимания современной западной науки. Пока. И об этом – в следующей главе.
Глава 11. Уход из мираЧто дают исследования в тибетских буддистских монастырях
– Где эта планета? – осведомился биолог Эон Тал. – Не та ли, которую Совет собирается заселять?
– Та самая. В память ее назван был погибший теперь «Альграб».
– Звезда Альграб, иначе Дельта Ворона! – воскликнул биолог. – Но до нее очень далеко!
– Сорок шесть парсек. Но мы строим все более дальние звездолеты…
Я научился читать довольно рано, еще до школы. Это был 1956 год. Тогда вдруг в российской печати начали появляться фантастические романы. «Туманность Андромеды» я прочитал еще в журнальном варианте, а выход романа совпал с запуском первого спутника. Воспитанный на фантастических романах, я интересовался тем, как можно познать мир. Пошел изучать физику в университет. И часто мечтал о том, как оказываюсь на другой планете и исследую фантастический мир – не такой, какой вижу каждый день.
И вот пять лет назад я попал в такой мир. Это мир монахов в тибетских буддистских монастырях Индии. Начав с ними работать, я понял, что мои командировки – это не просто путешествия в другое географическое место, а командировки на другую планету. Эта планета не чужая, но она отделилась от нас 2,5–3 тысячи лет назад и развивалась сама по себе.
Эта глава будет отличаться и по стилю, и по подаче материала от всех остальных глав книги. До сих пор я рассказывал об известных и принятых фактах и теориях, которые успел обдумать и которые хорошо понимаю. Теперь я хочу рассказать о текущем, незаконченном исследовании. Более того, о предельно необычном исследовании, которое я и мои коллеги проводят в тибетских буддистских монастырях Индии. Поэтому здесь не подойдет классический научный стиль изложения. Я просто не додумал, не понял всего, что требуется для такого стиля.
С другой стороны, я хочу, чтобы читатель понял, что меня побудило заняться этим необычным исследованием и кто меня побудил сделать это. Кроме того, и это главное, – подобное исследование совершается впервые и происходит сейчас, когда я пишу эти строки, и будет продолжаться, когда читатель откроет эту книгу. Глава останется незаконченной, и если доживу, и если повезет, и если будет третье издание (сколько если!), то там я напишу продолжение.
Но обо всем по порядку. В 1989–1991 годах я организовал в Петербурге Институт мозга человека АН СССР, директором которого оставался в течение почти тридцати лет. Надо сказать, что институт входил в число лучших в Академии – причем это не только мое мнение, я его цитирую по одной из резолюций президента РАН академика Ю.С. Осипова. Именно поэтому удалось наполнить его самой современной техникой, построить новые здания. В течение многих лет институт был единственным медицинским учреждением России, который имел устойчивый поток больных из Москвы. Обычно сложных больных отправляют в Москву.
Рис. 49. Далай-лама XIV и академик Святослав Медведев
Однако все это закончилось с очередной «оптимизацией» российской науки – по сути, ее разгромом. Пришло абсолютно некомпетентное руководство, нацеленное на развал науки и медицины. Это прямо коснулось и Института. Был заблокирован ввод в строй нового корпуса и оборудования. Я должен был уйти со своего поста в соответствии с антиконституционным возрастным цензом в декабре 2017 года (мне было уже 68 лет,) но за два месяца до официального окончания моих полномочий как директора меня уволили «просто так» (в отношении директора Трудовой кодекс это допускает). На самом деле – за то, что я не поддался требованию ФАНО и не купил чрезвычайно дорогой прибор разработки 1951 года, на приобретении которого оно настаивало, а приобрел прибор разработки 2013 года, существенно более эффективный и за меньшую цену. Причем на этом настаивали не специалисты-физиологи, а финансисты. Почему это ФАНО так возмутило, предлагаю догадываться с одного раза.
Надо сказать, что мой пример не уникален. Я не хочу называть конкретные примеры, но для довольно многих институтов РАН переход под управление ФАНО и Минобрнауки закончился резким снижением научного уровня, переходом от фундаментальных исследований к прикладным. Это как если бы они перешли от исследований фундаментальных законов природы к разработке рацпредложений.
Вообще это очень опасное положение для существования страны. В долгосрочной перспективе оно приводит к краху, и не только науки. Мы заменяем ученых инженерами. Инженеры тоже нужны, но без ученых не будет прогресса. Мой хороший друг и сосед по даче нобелевский лауреат Жорес Алферов любил цитировать одного английского ученого: «Нет деления на прикладную и фундаментальную науку. Все наука прикладная, только иногда для этого требуются столетия».
Если бы академик А.Ф. Иоффе в тридцатые годы не организовал в ленинградском Физтехе лабораторию ядерной физики (получив за это выговор Президиума РАН за поддержку неперспективного направления), занимающуюся крайне неперспективным в то время направлением, то через двадцать лет атомные бомбы падали бы на наши города, а нам было бы нечем ответить.
Когда отгремели успехи Советского Союза в космосе и в деле создания ядерного щита страны, президент США Д. Кеннеди выступил с очень важным заявлением. Он признал опережение нашей страны в этих направлениях, но сформулировал задачу обойти нас в биологии и медицине. Он оказался прав. Думаю, науки о жизни сейчас более важны, чем ядерная физика. Могу с уверенностью сказать, что еще более важна наука о мозге, о сознании. Познав тайны человеческой психики, человек перейдет на новый этап своего развития. Сейчас это понятно не всем, как и в случае с Иоффе.