Ее неоднократно исследовали при медитации, и в большинстве случаев амплитуда ММН увеличивалась. Мы полагали, что увеличение было связано с особенностями типа медитации, при котором его исследовали, ведь далеко не все из них связаны с уходом от мира. Как раз наоборот, большинство медитаций тесно связаны с миром. Мы же исследовали – повторю – мозговые корреляты именно того типа медитации, которая должна сопровождать уход в тукдам.
Наше предположение заключалось в том, что монах постепенно прекращает воспринимать сигналы внешнего мира и реагировать на рассогласование, то есть негативность рассогласования должна исчезнуть. Здесь важным является то, что, в принципе, предельным сосредоточением на исследуемой задаче можно заставить себя на многое не обращать внимание, но подавить сигнал от детектора ошибок волевым путем практически невозможно. Именно потому, что смысл сигнала в том, чтобы обеспечить безопасное сосредоточение именно на сложной, требующей всех ресурсов деятельности.
В первом же тестовом исследовании мы получили то, чего ожидали, то есть изоляцию от внешнего мира. Испытуемым стал молодой монах с экстраспособностью к медитации однонаправленного сосредоточения. У него сразу все получилось блестяще: хорошая амплитуда сигнала в контроле (спокойное бодрствование без медитации) и исчезновение сигнала при медитации. Мы попросили его повторить медитацию на следующий день, и… сигнал появился. Что такое? Опросили. Он признался, что начал ощущать сонливость и, чтобы не уснуть, сосредоточивался именно на сигнале. То есть полное совпадение с нашими предположениями!
К сожалению, двое последующих испытуемых медитировали существенно хуже и такой яркой картины не получилось. Конечно, испытуемых было слишком мало для обсчета по группе, но результаты позволяли надеяться. Кроме того, мы поняли, что надо ожидать больших разбросов по группе. Первый вывод: надо продолжать набор испытуемых. Второй вывод: в условиях монастыря можно проводить физиологические исследования.
Последующие исследования были организованы таким образом: каждый монастырь отобрал по 15 монахов-практиков среднего уровня и по 15 – опытных практикующих, мы также договорились, что они будут регулярно тренироваться в медитации, которую предложил изучать ЕСДЛ.
Надо сказать, что без подготовки монахов-исследователей у нас ничего не получилось бы. Дело в том, что наши два мира во многом схожи, а в чем-то кардинально различаются. Прежде всего это система табу. Это общество со своей культурой, где очень многое делать нельзя. Нельзя спрашивать, например, как прошел сеанс медитации. И если бы мы, а не монахи проводили опросы, то наверняка что-то нарушили бы. И вообще мы старались как можно меньше подходить к испытуемым, поэтому они чувствовали себя в своей среде. Общались не с какими-то иностранными пришельцами, а со своими коллегами и часто – с учениками. Именно благодаря этому нам удалось набрать для исследования очень большую репрезентативную группу – более ста монахов, суммарно затратив для этого порядка полутора месяцев. Это колоссальный материал, но его еще нужно обработать и понять. Именно этим мы сейчас и занимаемся. Вообще далекие от экспериментальной работы люди полагают, что больше всего времени уходит на набор материала. На самом деле набор материала, как правило, относительно быстрый, рутинный процесс. Львиную долю времени занимает создание протокола исследования, и еще больше – обработка результатов и их осмысление. Пока нам удалось обработать примерно треть материала, и ниже я расскажу лишь об этих очень и очень предварительных результатах.
Мы доказали, что реакция на стандартный и девиантный стимулы была различной во время медитации и без медитации. Мы обследовали 94 монахов в парадигме ММН и получили ожидаемый эффект. Причем он был тем более выражен, чем более опытен был испытуемый. Действительно, амплитуда ММН значимо уменьшалась. Это очень важное, принципиальное наблюдение. То есть эффект «ухода из мира» действительно существует. Как это можно интерпретировать? Я уже отмечал, что не ожидаю отключения первичной слуховой коры, поэтому вызванные потенциалы не должны исчезнуть. Но если наши ожидания верны, то исчезнет влияние их обработки, мозг будет реагировать на оба стимула одинаково, как бы не замечая разницы.
Кстати, попутно мы получили интересное наблюдение. Нам удалось получить статистически достоверный результат, но при анализе данных мы столкнулись с тем, что группа оказалась весьма разнородной. Медитации выполнялись с различной степенью успешности. Обычно для выделения однородных групп используется фактор уровня опыта практиков. Испытуемые отбираются на основе количества часов медитации в день и количества лет, посвященных медитации.
Также понятно, что успешность медитации (степень концентрации при медитации) может варьировать от случая к случаю в зависимости от различных ситуативных факторов. Это может влиять на получаемые нейрофизиологические корреляты медитации. При большой внешней простоте общения с монахами их жизнь и поведение в высокой степени табуированы. Даже вопрос о характере медитации и тем более ее глубине, как я уже говорил, не принято задавать, но приходилось. Монах не позволит себе сказать, что он даже не хорошо, а просто приемлемо медитирует. Это нескромно.
Мы выходили из этого затруднения путем экспертной оценки. В уже упоминавшемся разговоре с настоятелем монастыря Дрепунг Лоселинг мы пришли к выводу, что в замкнутом коллективе, какими являются и научная лаборатория, и монастырь, коллеги оценивают друг друга по гамбургскому счету. И именно это надо класть в основу ранжирования медитаций. Тем не менее каждый монах – индивидуальность. Профессор Бубеев при участии Юлии Бойцовой создал структурированное интервью, которое проводилось с каждым из испытуемых и служило основой оценки успешности медитации (и позволило разделить всех испытуемых на группы). Это очень помогло в нашей работе.
Хочу заметить, что создание такого опросника явилось важным шагом в исследовании физиологических механизмов медитаций. Дело в том, что в большинстве работ основным критерием отбора и однородности группы были стаж занятий медитацией и ежедневное время, проводимое за медитацией. Наш опыт показал, что этого явно недостаточно.
Вообще о необходимости нового методологического подхода к оценке опыта практикующего и успешности медитации писали давно. Но не применяли. Почему? Потому, что для его применения необходимы очень большие массивы данных, а обычная статья базировалась в среднем на менее чем тридцати испытуемых. Действительно, всеми отмечалась большая дисперсия результатов. Поэтому, чтобы вообще получить вменяемый результат, приходилось исследовать большие группы. А применяя опросник, мы можем разбивать эти группы на подгруппы. Но каждая подгруппа должна быть достаточно велика, как в нашем случае. Именно поэтому нам удалось проанализировать влияние на результат как опыта медитации, так и отвлекающих факторов.
В наших предыдущих работах показано, что на детектор ошибок, проявлением которого является ММН, практически нельзя сознательно воздействовать. Именно поэтому так тяжело лечатся тяжелые психические зависимости и, в частности, наркомания. А практикующие монахи высокого уровня способны делать это. (Возможно, некоторые типы медитаций помогли бы бороться с тяжелыми зависимостями?) Мы показали, что продвинутые практикующие могут произвольно воздействовать на работу базовых механизмов мозга. Это очень важный для психофизиологии результат.
Что особенно интересно, дискомфорт во время медитации не приводил к ее нарушению. Наоборот, именно в условиях дискомфорта исчезновение ММН было наиболее выраженным. К сожалению, это так и не было доказано на общем массиве данных. Вероятно, это связано с тем, что помехи заставляли монахов еще сильнее погружаться в свой внутренний мир. Здесь целесообразно вспомнить учение о доминанте великого русского физиолога Ухтомского. Суть его в том, что если субъект поглощен каким-либо важным делом, то любая попытка отвлечь его от этого дела будет вызывать только бóльшую концентрацию на его выполнении. Доминанта – устойчивый очаг повышенной возбудимости нервных центров, причем вновь приходящие в центры возбуждения сигналы служат усилению (подтверждению) возбуждения в очаге, тогда как в прочей центральной нервной системе широко развиты явления торможения. (Если в момент, когда ребенок сосет грудь, попытаться его отвлечь, то он начнет сосать только сильнее.)
Часть этих результатов опубликованы нашей группой в престижном международном журнале International Journal of Psychophysiology. Но то, что я рассказал, это только один из результатов, который мы получим из анализа нашей работы с монахами. Другие, повторяю, пока просто не обработаны и нуждаются в серьезном анализе.
Со временем наши конкретные задачи изменились, в том числе и в исследовании непосредственно тукдама. Дело в том, что за первые месяцы исследования (2019-й – начало 2020 года) мы доказали так называемую «теорему существования», показали, что тукдам существует и что определенные типы прижизненных медитаций приводят к «уходу от мира».
После пандемии мы достаточно быстро приступили к работе. Сейчас это, как правило, две-три экспедиции в год для сбора данных. Расширилась и география наших работ. Наряду с южными монастырями у нас теперь есть три базы на севере. Это тантрические монастыри Гьюто в Дхарамсале, расположенный в предгорьях Гималаев Палпунг Шераблинг и несколько монастырей в Непале, представляющих разные школы тибетского буддизма.
Причем наша работа пробрела более четкую направленность: теперь мы получили возможность отбирать для исследования действительно сильных практикующих, соответствующих четким критериям отбора. Изменились и методики: мы сконцентрировались на сравнительном исследовании конкретных типов медитации и начали, наряду с ЭЭГ, применять высокочувствительную термографию и НИРС.
К сожалению, я не могу подробно описать наши свежие результаты. Дело в том, что большинство из них подготавливаются к печати в научных журналах, и неэтично, в том числе и перед моими соавторами, излагать их. Это общее правило. Расскажу вкратце. Например, нами замечено очень интересное различие динамической организации работы мозга у тантрических практикующих и тех, кто занимается другими видами медитаций. Причем, что интересно, не во время медитаций, как можно было бы ожидать, а в состоянии спокойного бодрствования. То есть их мозг работает по-разному. В чем это различие – узнаете очень скоро из научных публикаций.