Ульдемир, выслушав, кивнул. Сказал:
– Я тут, пока вы добирались, кое-что придумал, но это – под конец. Прежде давайте войдем в обстановку. Кому-то стало известно, что Ферма задумала предотвратить гибель этого мира, уже очень близкую; не знаю, кого устраивает такой исход, кому нужно, чтобы этот мир перестал быть обитаемым. Не наше дело – догадываться или хотя бы просто думать над тем, кто и почему. Дальше, этот или эти «кто-то» прислали команду, не уступающую нам числом и – можно предположить – умением. При этом команда пользуется поддержкой здесь, вряд ли всеобщей, но достаточно ощутимой: во всяком случае, Храм за них. Нас же не поддерживает здесь никто… кроме Вирги, – он бегло улыбнулся, бросил взгляд в ее сторону. – Перед нами две задачи: по возможности уклоняться от контактов с теми, кто нас ищет, и одновременно делать главное дело: искать и найти тех немногих, в чьих силах все еще остается спасение Альмезота. Мешать нам и охотиться за нами будет не полиция какой-то из властей или даже всех властей, вместе взятых; шестерка в лучшем случае будет пользоваться их помощью, когда потребуется массовая операция, отслеживать же нас будут они сами, и это очень серьезно. Для решения обеих этих задач я пока что вижу лишь один выход, какой и хочу предложить вам.
– Мы внимательно слушаем тебя, капитан, – сказал Рыцарь.
– Еще чуточку терпения. Малыш…
– Я думаю… – проговорила Вирга не очень решительно, однако тут же спохватилась и повторила уже громко и уверенно: – Я думаю, в этом доме можно неплохо укрываться и, если нужно, даже сопротивляться. Я готова… Все, что только смогу…
– Спасибо, Малыш. Но если мы просто будем сидеть здесь и отстреливаться, это не продолжится долго.
– Зато начнется очень скоро, – перебил его иеромонах. – Потому что те шестеро уже на пути сюда. Они взяли след. Хорошо работают, чувствуется умение. Так что четверть часа нам осталось, не больше.
– Вот так, Малыш: через четверть часа, если станем сопротивляться, нас просто взорвут и сожгут вместе с домом… и с тобой. Нет, это не выход. Но есть другой, хотя он зависит от… У тебя в доме есть, наверное, подвал, погреб, что-то в этом роде?
– Есть, конечно, там силовой щит, бойлер, управление домашней автоматикой, гараж для агрика – правда, машины у меня никогда не было.
– Гараж теплый?
– А у нас по-настоящему холодно и не бывает.
– А бойлер зачем?
– Разве у тебя дома нет ванной?
– Как и самого дома. Ладно. В гараже мы можем улечься – все шестеро?
– Ты собираешься укрыться там? Но они найдут, в гараж всегда заглядывают первым делом.
– Не сомневаюсь, что найдут. Однако надеюсь, что не станут вымещать разочарование на бездыханных телах.
– Я не понимаю… – растерянно сказала она.
– Мы там уснем. На столько, сколько потребуется. А ты должна оставаться в этом доме и только время от времени навещать, чтобы убедиться, что с нами все в порядке. Надеюсь, крыс у вас нет?
– Последние ушли десять лет тому назад, когда поблизости заработал крысиный город. Они умные, поняли, что там им лучше, – и ушли туда.
– Вот и прекрасно.
– Но эти… они вас там увидят…
– Не нас: наши тела. И поймут, наверняка поймут, раз у них такой уровень, что это не трупы, а лишь футляры. И что искать нас станет сразу на порядки сложнее. За телами же – не удивлюсь, если они станут даже за ними ухаживать: знают ведь, что в конце концов мы к ним вернемся.
– Постой, капитан. Но если они захватят наши тела, то с ними – и каналы связи? Как же мы сможем общаться? К тому же по каналам найти каждого из нас – для специалиста задача простенькая.
– Да, такая опасность есть. Поэтому каждый сейчас настроит свой канал так: при постороннем вмешательстве – канал выключается, перед этим послав сообщение о том, что он захвачен.
– Но мы останемся без связи!
– Связь надо сохранить. Хотя бы… – Капитан мгновение раздумывал. – Сейчас у нас нет другой возможности, как общаться через Виргу. Так что немедленно каждый устанавливает канал связи с нею. Малыш, не бойся – это не больно, никаких неудобств…
– Они почти рядом, капитан, – предупредил Никодим.
– Голова закружилась, – пожаловалась Вирга.
– Это сейчас пройдет, – успокоил капитан. – Все сделано? Все – в гараж. Малыш, веди. С нами не входи – только минут через десять. И не пугайся того, что увидишь. Как говорится – не верь глазам своим. Помни: мы обязательно вернемся. Обязательно!
И они скрылись в гараже. Плотно затворили за собой дверь.
Вирга и не собиралась подглядывать, совершенно нет. Но любопытство оказалось сильнее добрых намерений. Тем более что через десять минут она все равно войдет и увидит. Что увидит? И в конце концов, какая разница – десятью минутами раньше или позже?..
Отворить дверь, хоть совсем немножко, она не решилась: заметят, а ей вовсе не хотелось выглядеть в их глазах такой… ну, в общем, не такой, какой хотелось бы. Она даже отошла подальше от двери, чтобы не поддаться искушению, наверное. Но причина могла оказаться и другой, а именно – небольшая, из гаража вовсе малозаметная форточка в стене между гаражом и черным ходом, что вел на задний двор. Зачем ее сделали, когда строили дом, Вирга никогда не задумывалась, зачем-то, наверное, она была тогда нужна. И вот сейчас пригодилась. Если подставить табуретку, то…
Она быстренько сбегала на кухню, вернулась с табуреткой, стараясь не шуметь, подставила, залезла. Как раз вовремя, чтобы услышать, как тот из шести, которого она мысленно уже называла «своим человеком», говорит:
– У каждого есть не более часа, чтобы найти подходящий объект и внедриться. По возможности на высоких уровнях: скрывшихся людей все равно будут искать, так что у нас по-прежнему две задачи: собственный поиск – и отслеживание действий той стороны. Чтобы если они нападут на след первыми – вмешаться. Время уходит, мир висит на ниточке. Связь: через свои тела, а в случае затруднений – через хозяйку, раз у нас с нею каналы уже установились.
«Что это еще за хозяйка?» – успела подумать Вирга с некоторой обидой. Но тут же отвлеклась, потому что удалось наконец стереть липкую пыль с форточки, чтобы увидеть, как все шестеро укладываются на подстеленный на холодный пол старый чехол – память о когда-то принадлежавшей еще родителям машине, которую пришлось продать вскоре после их смерти. Несколько секунд полежали спокойно, потом – почти одновременно – по телам их прошла мелкая дрожь, каждый вздохнул глубоко, словно то был последний вздох в жизни. На мгновение словно бы легкое облачко возникло в гараже… Вирге вдруг стало страшно, она закрыла глаза и так, не глядя, осторожно спустилась с табуретки и услышала, как громко и требовательно стучат в дверь. Вирга, не раздумывая, поспешила, чтобы отворить дверь новым гостям.
5
Люди как люди. Не старые, хотя и не совсем молодые, можно сказать – в начале зрелости. Подтянутые, рослые, с легкими, быстрыми движениями. Глядят внимательно, и ощущение такое, словно своими взглядами вбирают увиденное в себя; когда они, войдя, все разом обратили взгляды на нее, ей почудилось на мгновение, что ее разбирают на части и каждую часть внимательно рассматривают, можно даже сказать – изучают. А кроме этого ощущения, их глаза ничего не выражали, были они словно тонированные стекла, и в них можно было смотреться, как в зеркальца. Если бы, конечно, было на то время и желание.
Только Вирге сейчас было не до того, чтобы любоваться своим отражением где угодно. Потому что она понимала: от того, как она сейчас смотрится, вряд ли что нибудь для нее изменится. Главное сейчас было – выглядеть пусть и не самой красивой (а такое желание всегда существует, хотя бы в ближнем подсознании, если уж из сознания что-то его вытеснило), но обязательно – совершенно естественной. Это – ее дом. Она тут хозяйка. Пришли незнакомые люди числом шестеро, вооруженные, наверное, очень по-современному и ничуть не пытающиеся свое оружие скрыть, что можно истолковать как законное право носить оружие повсеместно, в том числе и в чужом доме. Как должна хозяйка отнестись к таким визитерам? Да так же, как совсем недавно – к полиции. Прежде всего спокойно, потому что никакой вины за собой не чувствует, да и если бы что-то такое ощущала, то вошедшие никак не были похожи на представителей закона и порядка. Значит, встречай их даже без тени тревоги на лице или в движениях. Дальше – не выражать ни малейшего неудовольствия их приходом. Опять-таки естественно: если ты занимаешься сдачей комнат, то в любом посетителе должна видеть прежде всего возможного клиента. То есть улыбаться – пусть и не как ближнему родичу или хотя бы другу детства, но как человеку, пришедшему с законными и небезвыгодными намерениями. Но обязательно даже без тени кокетства, чтобы тебя не приняли за даму, готовую к услугам. Чтобы соблюдали нормы приличия, вели себя вежливо и сдержанно.
Вирга и постаралась все эти условия выполнить, и, похоже, ей это скорее удалось, чем наоборот; во всяком случае, за те две-три секунды, пока хозяйка и гости стояли лицом к лицу, та напряженность, что ощущалась в них, заметно ослабла; значит, они не ощутили никакой для себя опасности, а будь она – сразу бы ее почувствовали; это Вирга поняла и потому, что заранее знала, кто они такие, а еще потому, что именно такое впечатление они производили: людей, привыкших ощущать угрозу на расстоянии, чтобы всякий раз встречать ее в полной готовности. Здесь же они сразу почувствовали себя уверенно.
Это не значило, впрочем, что этим ощущением они и удовлетворятся. Когда секунды взаимного разглядывания истекли и Вирга задала полагающийся вопрос: «Чем могу служить?», вошедший ответил тоже традиционно, хотя для другой ситуации: «Оставайтесь на месте, не делайте никаких движений». И даже не спросил: есть ли кто-нибудь в доме, кроме нее самой. Кивнул своим, и те сразу же рассеялись по всему дому: двое – по комнатам внизу, еще двое – наверх по лестнице, пятый спросил: «Где подвал?» (она указала направление кивком) и побежал туда – быстро, мягко, бесшумно. Старший остался наедине с нею, оружие держал наготове, но на нее не направлял. Стал задавать вопросы.