еды, между ними то и дело пробегала дрожь. Нервы Мелани были натянуты до предела. Слоун внимательно следил за ее лицом, как будто сопоставляя… Она ни на мгновение не могла расслабиться.
Слоун Рейвентрол — сердитый мужчина. Ей ни в коем случае не следует доверять ему.
Прекрасно понимая, что он не собирается устраивать сцену на людях, Мелани позволила ему держать под столом ее руку. Несмотря на буйные проявления страсти утром, рука Слоуна была какой-то беззащитной, а линия жизни явно переживала бурные времена.
— Не забудь, ты сегодня идешь с Даниэлой на охоту за белыми перчатками, — напомнил он ей в конце дня. Затем нагнулся, церемонно чмокнул в щечку и прошептал на ухо: — Я еще не совсем решил, что с тобой делать, любовь моя. Будь осторожна.
— Назад Итти ты не получишь, — ответила Мелани, отпрянув в сторону. Слоун широко улыбнулся.
— Мне не нужен никто, кроме тебя, дорогая. Только ты, моя старушка, только ты!
Когда она пришла к нему в квартиру, Слоун с ног до головы оглядел ее фигурку в джинсах и свитере, привлек ее к себе и нежно поцеловал.
— Удачи вам, — сказал он, украдкой от любопытного взгляда Даниэлы шлепнув Мелани пониже спины.
Спустя час Слоун стоял перед квартирой Мелани. Удостоверившись, что холл пуст, он сунул ключ в замок. В бытность свою студентом колледжа он работал в отряде по борьбе с наркотиками, так что был достаточно хорошо подготовлен, чтобы разгадать тайны Инганфорде. Снять отпечаток ее ключей было сущим пустяком: когда она была на совещании у Дэверо, бн проник в ее офис и снял слепок.
То, что скрывалось за образом М.С. Инганфорде, долгое время было для него загадкой, а Слоуну хотелось знать о ней все. Вторжение в ее жилище он оправдывал тем, что возмещает нанесенный ему моральный ущерб. Он твердо вознамерился осмотреть потаенное гнездышко Мелани, в котором никогда раньше не бывал: ведь он намеревался навеки связать с ней свою жизнь — но сперва надо разоблачить ее секреты.
Дверь открылась, и Слоун натянуто улыбнулся. Да, Мелани на редкость удачно прятала от всех свои прелести, но не пройдет и нескольких минут, как он доберется до самой ее сути и тогда сумеет обдумать план завоевания своей нимфы. Он жаждал взять реванш за обман. Вот сейчас разгадает ее тайны, а завтра начнет с ней честную игру… и выйдет победителем.
Слоун прислонился к дверному косяку прихожей и с наслаждением вдохнул легкий цветочный аромат убежища, где обитала нимфа. Щелкнул выключателем, и в комнате зажегся мягкий, приглушенный свет. Кремовые, розовато-лиловые и бледно-зеленые мягкие тона создавали впечатление спокойного простора. Повсюду стояли горшки с тропическими растениями. Сквозь огромное окно открывался вид на ярко освещенный залив Канзас-Сити. Позади бледно-лилового дивана, на котором были накиданы удобные подушки, над рядом позолоченных паспарту с фотографиями висела картина: букет маргариток, окруженный листвой папоротника. Мельком взглянув на нее, он принялся изучать фотографии.
Пухленькая кудрявая девчушка лет пяти со светлыми волосами прижимает к груди кошку, повисшую у нее на руке. Рядом стоит мальчик повыше ее ростом, крепкий и явно скучающий, а позади возвышаются гордые родители. Снимок Мелани, только что закончившей школу, висел около фотографии мальчика, одетого в футбольную форму. Двое маленьких светловолосых детишек на руках у радостно смеющихся мужчины и женщины… Рядом пара постарше, в элегантной раме. Внимание Слоуна привлекло изображение Мелани с мужчиной и женщиной, запечатленных под раскидистым деревом. Женщина и Мелани были очень похожи: миниатюрные, хорошо сложенные чувственные блондинки.
Слоун с удовлетворением отметил, что не встретил фотографии, на которой мужчина собственнически прижимал бы к себе Мелани.
Он внимательно изучил книги, занимающие целую стену. Такие названия, как «Профессиональная одежда», «Женщина и работа», «Что идет маленьким женщинам», «Маленькие побеждают в бизнесе» и «Миниатюрная женщина соревнуется с гигантами», доминировали на полках. Чуть ниже расположились стихотворные сборники Роберта Бернса в золоченых обложках и романы.
Небольшая черепаха пристально следила из своего террариума, как Слоун поднял пяльцы для вышивания и стал изучать причудливый узор из бледных цветов на наволочке. Угол комнаты занимала швейная машинка, на которой лежало нечто воздушное, сотканное из розовых оборок и кружев.
До противного чистая, в бледно-желтых тонах кухня напомнила Слоуну деревенский дом со множеством деревянной и глиняной утвари. На плите стоял медный чайник. Он наклонился, чтобы проглядеть множество написанных от руки рецептов, которые Мелани аккуратно записывала в свою собственную поваренную книгу. Африканские фиалки и фуксии выстроились в ряд на полке около окна; старинные горшки, наполненные чечевицей, макаронами и фасолью, выстроились шеренгой рядом с вазой со свежими фруктами.
Открыв холодильник, Слоун стал пристально вглядываться в его содержимое, аккуратно расставленное на полках; протянул руку за сочной клубникой и стал разглядывать ее, а в памяти всплывало родимое пятнышко Мелани. Затем, зловеще улыбаясь, он отправился по коридору в спальню.
В комнате господствовала огромная двуспальная кровать, покрытая стеганным вручную одеялом. Подняв с вышитого покрывала халатик с оборочками, фасона наших бабушек, Слоун нежно погладил похожую на розовый бутон вещицу. Изящные баночки и бутылочки аккуратно расположились на туалетном столике с зеркалом. Слоун бережно положил халатик на место, подошел к туалетному столику и стал разглядывать щетку, вообразив на минуту, что сам расчесывает волосы своей любимой, лежа вместе с ней на четырехспальной кровати. Когда же открыл дверь ванной, его обдало знакомым запахом.
Мелани, оказывается, любила нежиться в пенистой ванне. Слоун поднял банку с душистой солью и понюхал. Посмотрел на ароматические свечи, заметил пленку с тихой, мелодичной музыкой в маленьком кассетнике и тихо закрыл дверь.
М.С. Инганфорде все еще пряталась от него, хранила свою тайну. Слоун осторожно открыл верхний ящик хорошо отполированного комода. Изящное кружевное белье телесного и девственно-белого цвета лежало аккуратной стопочкой около контракта Итти. Слоун открыл самый большой ящик и тут обнаружил наконец аксессуары, которыми она пользовалась, чтобы походить на бесформенную сосиску.
Слоун пощупал твердый материал, засунул обе руки в корсет и попытался развести их в стороны. Потом с любопытством изучил конструкцию и плотный материал лифчика, еле сдерживая ярость и желание тут же порвать все это на мелкие кусочки, но решил дать возможность М.С. Инганфорде выполнить эту задачу добровольно.
Проверив, все ли на своих прежних местах, как до его прихода, Слоун вышел из квартиры.
Это будет по-настоящему прекрасно, думал он, — загнать Мелани С. Инганфорде в ловушку и подарить ей всю ту любовь, которую она так заслуживала!
— Все валится у меня из рук, — пробормотала себе под нос Мелани, заканчивая покрывать лаком ногти на ногах.
Слоуна надо остановить. С наманикюренными ногтями как-то легче думалось о том, что Слоуна Рейвентрола во что бы то ни стало надо сбить со следа.
— Теперь, когда он возобновил все эти пятничные вечера с покером, его наверняка снова потянет к амазонкам, — констатировала Мелани, стукнув кулачком по списку возможных кандидаток. — Настоящая амазонка может остановить волка, — нараспев закончила она, кутаясь в самое лучшее из стеганых бабушкиных одеял. Затем досконально изучила список и вздохнула. Ни одна женщина, несмотря на дорогие духи и изысканные кружева, не сможет устоять против Слоуна Рейвентрола, если он впадет в романтическое настроение.
Она отложила список, выключила свет на ночном столике и уставилась на луну.
Поцелуи Слоуна были полны нежности, однако в них чувствовался некоторый привкус грубой страсти, доказывающей, что он мужчина, который безумно ее хочет. С его стороны было необычайно мило не терять разум и сдерживать свои порывы. Подумав о том, что Слоун будет делить с ней постель — и жизнь, — Мелани вздрогнула.
Мелани насупилась. Ей на самом деле не нравились эти вкрадчивые, панибратские шлепки, которыми он ее награждал всякий раз, когда она оказывалась рядом. Накрутив на палец светлую прядь, она вспомнила, как потемнели глаза Слоуна, когда его руки зарылись в ее волосы. А потом был горячий, умопомрачительный, сладкий поцелуй, начавшийся с покусывания нижней губы и выросший во всепоглощающую страсть.
Она перевернулась на живот, подложив под себя для удобства большую, мягкую подушку. Впереди у нее были выходные дни, так что можно будет восстановить силы и продумать антислоуновскую кампанию.
Зазвонил телефон; Мелани сонно потянулась и взяла трубку, из которой полился интимный глубокий голос Слоуна:
— Я скучаю по тебе, милая, — и люблю. Что бы ни случилось, помни об этом. Я заеду за тобой завтра в пять часов, и мы отправимся в гости к Итти. Эль Лобо останется за няню. Они с Даниэлой освоили твой рецепт овсяных печений с изюмом и…
— Я с тобой не поеду. Спасибо за предложение, но у меня есть свой транспорт, — чопорно вставила Мелани.
— Ты управляешь своим «жуком» как камикадзе, идущий на смерть, Инганфорде, — ответил Слоун, не обращая внимания на ее протест. — Это твой выход в свет, и ты поедешь со мной.
— Прекрати раздавать команды, Рейвентрол. У тебя не машина, а грузовик. Огромный, черный зверь… Мне понадобится стремянка, чтобы взобраться в него. Помнишь, как мы ехали на торговую выставку и ты смеялся надо мной?
— Завтра вечером я не буду смеяться, — пообещал он, сдавленно хохотнув. Мелани не понравился этот глубокий, мурлыкающий, чисто мужской звук.
— Вот именно. Потому что я не собираюсь ехать с тобой, ясно? По «Стэндардзу» сразу же поползут слухи.
Подумав, он ровным голосом произнес:
— Итти вряд ли понравится известие, что ты шантажистка, любимая.
— Ты сумасшедший, — прошептала она, задохнувшись.
— Это точно.