Бреннану было где-то два года, мне было пять. Я уже рассказывал тебе о родителях, так что не буду к этому возвращаться. Помимо их зависимости, они так же любили вечеринки. Они могли отправить нас в наши комнаты ночью, когда все их друзья приходили. Я заметил, что у Бреннана был один и тот же подгузник, когда он просыпался, и когда ложился спать. Они никогда за ним не присматривали. Никогда не кормили его на ночь, или меняли памперс или даже не смотрели, дышал ли он вообще.
Видимо что-то произошло, когда он был младенцем, но я этого не замечал, поскольку был просто слишком молод. Нам не разрешено было покидать свои комнаты ночью. Я не помню, почему я так боялся покинуть свою комнату, но я уверен, что был наказан за это раньше, иначе это бы меня не беспокоило. Я ждал, когда вечеринка закончится, и родители пойдут спать, и я бы смог покинуть комнату и пойти проверить, как там Бреннан. Проблема была в том, что я не мог слышать, и я никогда не знал, ушли ли они в свои комнаты, потому что мне нельзя было открывать дверь. Вместо того, что бы быть пойманным, я просто прижимал ухо к полу и слушал вибрации музыки. Каждую ночь, я даже не знаю, сколько я там лежал, просто ожидая, когда это закончится. Я даже начал узнавать песни по тому, как они чувствуются через пол, и я научился предугадывать, какая песня будет следующей, так как они включали один и тот же альбом ночь за ночью. Я даже научился постукивать под ритм. Когда музыка заканчивалась, я прижимал ухо и ждал шагов родителей, чтобы узнать, ушли ли они в спальню.
Когда я знал, что все чисто, я шел в комнату Бреннана и брал его к себе в кровать. Таким образом, когда он ночью просыпался и плакал, я бы мог помочь ему. Что приводит меня к ключу истории, как я пришел к названию группы. Я научился различать аккорды за все эти ночи через мое тело и уши, прижатыми к кедровому полу. Вот почему мы называемся «Звуки Кедра».
Вдох, выдох.
Удар, удар, пауза.
Сжатие, расслабление.
Я даже не осознаю, что я уже на грани, прежде чем я увидела, что мои костяшки побелели от того, как я сжимаю свой телефон. Мы оба замерли на несколько моментов, пока я пыталась представить пятилетнего Риджа в моей голове.
Это причиняет душевную боль.
Я: Думаю, это объясняет, как ты можешь так хорошо определять вибрации. И думаю, Бреннан сразу согласился с этим, потому что как он может не принять это?
Ридж: Бреннан не знает этой истории. И еще раз, ты первый человек, кому я это когда-либо рассказывал.
Я поднимаю глаза к его, и вдыхаю, но сколько не стараюсь, я не помню, как выдыхать. Он от меня в хороших трех футах, но я чувствую, будто каждая часть меня находится под его пристальным взором. Впервые за долгое время, страх находит свой путь обратно в мое сердце. Страх, что в один из этих моментов, ни один из нас не сможет устоять.
Он отодвигает свой ноутбук, и складывает руки на груди. Прежде чем его глаза встречают мои, его взгляд падает на мои ноги, и затем медленно поднимается по всей длине моего тела. Его глаза узкие и целенаправленные. То, как он смотрит на меня, заставляет хотеть меня залезть в морозильник и ползать внутри.
Его глаза остановились на моих губах, и он спокойно сглатывает, затем берет телефон.
Ридж: Поторопись, Сид. Мне нужна серьезная гадость, и прямо сейчас.
Я заставила себя улыбнуться, хотя мои внутренности кричали на меня не отправлять ему в ответ свой изъян. Это как будто мои пальцы борются с собой, летая над экраном напротив меня.
Я: Иногда, когда я обижена на тебя, я жду, когда ты отвернешься, и кричу гадости тебе в спину.
Он смеется, затем смотрит на меня. «Спасибо», произнес он беззвучно, раскрыв рот. Это в первый раз, когда он произнес слово, и если бы он сейчас не уходил от меня, я бы попросила его сделать это снова.
Сердце - 1.
Сидни - 0.
• • •
Уже за полночь, но мы, наконец, закончили добавление глазури на пятый и финальный торт. Он убирает остатки ингредиентов со стола, в то время пока я осторожно обернула торт пленкой для пищевых продуктов и сдвинула его рядом с четырьмя другими.
Ридж: Неужели сегодня я увижу в тебе бушующего алкоголика?
Я: Думаю, ты можешь.
Он ухмыляется и выключает свет на кухне. Я иду в гостиную, чтобы выключить телевизор. Уоррен и Бриджитт должны прийти в течение следующего часа, так что я оставила лампу в гостиной.
Ридж: Для тебя это будет странно?
Я: Быть пьяной? Неа. Я довольно хороша в этом.
Ридж: Нет. Я имею в виду Мэгги.
Я посмотрела на него, он стоит напротив двери своей спальни, смотря в телефон, не устанавливая со мной зрительного контакта. Он выглядит таким встревоженным, что даже задал вопрос.
Я: Не беспокойся за меня, Ридж.
Ридж: Ничего не могу поделать с этим. Я чувствую, что ставлю тебя в неловкую ситуацию.
Я: Совсем не так. Я имею в виду, не пойми меня не правильно, это бы помогло, если бы ты не был таким привлекательным, но надеюсь, Бреннан очень на тебя похож. Таким образом, когда ты будешь с Мэгги завтра ночью, я могу напиться и дико веселиться с твоим младшим братом.
Я нажала отправить, затем сразу затаила дыхание. Какого черта я думала? Это было не смешно.
Подразумевалось, что будет смешно, но уже после полуночи, и я вовсе не смешная после полуночи.
Дерьмо.
Ридж все еще смотрит вниз на экран телефона. Его челюсть дернулась и он медленно качает головой, затем смотрит на меня так, как будто я только что выстрелила ему в сердце. Он скидывает руку и свободной рукой проводит по волосам, затем поворачивается и идет в комнату.
Отстой.
Я поспешила к нему и положила руку на его плечо, призывая повернуться назад. Он встряхивает плечо, чтобы убрать мою руку, но останавливается, и лишь частично поворачивает лицо со сдержанным выражением.
- Я пошутила. Сказала я, медленно и очень серьезно. – Извини.
Его лицо все еще тяжелое и напряженное и даже немного разочарованное, но он берет свой телефон и начинает опять писать.
Ридж: В этом то и проблема, Сидни. Ты можешь спать с теми, с кем хочешь, и мне следовало бы плюнуть на это.
Дыхание у меня ни к черту. Сначала это вывело меня из себя, но потом я сфокусировалась на одном слове, которое раскрывает всю правду за его предложением.
Следовало бы.
Он не сказал «Мне плевать», он сказал «мне следовало бы плюнуть на это».
Я посмотрела на него, в его лице так много боли, что это разрывает мое сердце.
Он не хочет чувствовать себя так. Я не хочу, чтобы он себя так чувствовал.
Что, черт возьми, я делаю с ним?
Он пускает обе руки в свои волосы, смотрит на потолок и сжимает глаза. Он так стоит некоторое время, затем выдыхает и опускает руки на бедра, опуская глаза к полу.
Он чувствует себя таким виноватым, что даже не может на меня смотреть.
Не взглянув на меня, он поднимает руку и хватает мое запястье, притягивая меня к себе. Он прижимает меня к его груди, обнимает одной рукой мою спину, а другую руку кладет мне на затылок.
Мои руки зажаты между нами, и его щека прижимается к верхней части моей головы. Он тяжело вздыхает.
Я не отстраняюсь от него, чтобы написать ему сообщение о своем изъяне, потому что я не думаю, что он сейчас в этом нуждается. То, как он держит меня сейчас, отличается от всех тех моментов, что были в последние несколько недель, когда нам необходимо было отстранится друг от друга, чтобы отдышаться.
Он держит меня так, будто я являюсь частью него – раненной частью его сердца – и он понимает, что эту часть нужно отделить.
Мы стоим так несколько минут, и я начинаю теряться в его объятьях. То, как он держит меня, дает мне возможность взглянуть на вещи, которые могли бы быть между нами. Я пытаюсь вытеснить эти два маленьких слова в моей голове, два слова, которые всегда продвигаются вперед, когда мы вместе.
Может, однажды.
Звук ключей ударяющихся об стол отвлекают мое внимание. Я отступаю назад, и Ридж делает то же самое, как только он чувствует, что мое тело дрогнуло напротив его. Он смотрит через мое плечо и поворачивается в сторону кухни, так что я вращаюсь вокруг. Уоррен только что зашел во входную дверь. Он стоит спиной к нам и снимает свои ботинки.
- Я скажу это всего один раз, и мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Сказал Уоррен. Он все еще не смотрит на нас, а я единственная в этой квартире, кто может слышать его, так что я знаю, что его комментарий направлен ко мне. – Он никогда не оставит ее, Сидни.
Он идет в свою спальню, посмотрев один раз через плечо, оставляя Риджа верить, что он никогда не видел нас. Дверь спальни Уоррена закрылась, и я поворачиваюсь к лицу Риджа. Его глаза все еще на двери Уоррена. Когда они возвращаются к моим, они полны стольких вещей, которые я знаю, он желает сказать.
Но он не говорит. Он просто поворачивается и идет в свою комнату, закрывая за собой дверь.
Я по-прежнему стою неподвижно, и две огромных слезы льются из моих глаз, оставляя за собой путь стыда.
Ридж
Бреннан: Придется полюбить дождь. Похоже, что я прибуду рано. И я еду один. У парней не вышло.
Я: Увидимся, когда приедешь. Ох, и прежде чем ты уедешь завтра, убедись, что убрал свое дерьмо из комнаты Сидни.
Бреннан: Она там будет? Неужели я наконец-то встречу девушку посланную нам с небес?
Я: Да, она будет здесь.
Бреннан: Не могу поверить, что не спросил этого раньше, но она горячая?
О нет.
Я: Даже не думай об этом. У нее было слишком много дерьма, чтобы быть в списке твоих наложниц.
Бреннан: Своя территория, так?
Я бросил телефон на кровать, даже не побеспокоившись об ответе. Если я сделаю ее слишком закрытой для него, это заставит его попробовать, что только все усложнит с ней.
Когда она пошутила вчерашней ночью, что переспит с ним, она просто пыталась добавить юмора в серьёзность этой ситуации, но то, что ее сообщение заставило меня чувствовать, пугает меня.