Пошагаю по снегу к пивной.
Это грустно, по-моему, вкусно,
Не мечтаю о жизни иной.
«Ах, улицы, единственный приют…»
Ах, улицы, единственный приют
Не для бездомных – для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.
Мне кажется – не я по ним иду,
А, подчиняясь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут
По заданной единожды программе,
Программе переулков дорогих,
Намерений веселых и благих.
«Я сетую. На что я сетую…»
Я сетую. На что я сетую?
Я просто так с тобой беседую,
И мне с тобой легко.
Печаль твою не унаследую,
Я – далеко.
Мы на луне? Да, на луне.
Во всяком случае – извне
Причин и следствий, чтоб грустить,
Свои сто грамм не пропустить.
И жизнь не пишется с листа.
Она – такая простота,
Что заблудиться проще,
И от рожденья до креста —
Как в роще.
Я б эту рощу описал,
Но это – скучно.
Висит у девочки коса
Благополучно.
«Ничего не получалось…»
В. П. Н.[15]
Ничего не получалось —
Я про это точно знал,
Что всегда доступна частность
И неведом идеал.
Я его однажды видел —
Не во сне, а наяву —
Появился в лучшем виде,
Повалился на траву.
Мы во Внуково лежали,
Отменялся самолет.
Ничего уже не жаль мне,
Жалко вот —
Жаль мне только, жалко только —
И тогда, да и теперь, —
Ничего не знаю толком
О тебе и о себе.
«Чего ты снишься каждый день…»
В. П. Некрасову
Чего ты снишься каждый день,
Зачем ты душу мне тревожишь?
Мой самый близкий из людей,
Обнять которого не можешь.
Зачем приходишь по ночам
Распахнутый, с веселой челкой,
Чтоб просыпался и кричал,
Как будто виноват я в чем-то?
И без тебя повалит снег,
А мне все Киев будет сниться.
Ты приходи, хотя б во сне,
Через границы, заграницы.
«Людей теряют только раз…»
Людей теряют только раз
И, след теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.
А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.
Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.
Стихи к 8 марта
С. Л. Швейцер[16] с нежностью и уважением
В Керчи – как ни кричи,
Бывали неудачи.
Среди других причин
Был мой приезд – тем паче
Что мой приезд совпал с делами —
Не хотелось!
Я невпопад попал,
Не пилось мне, не елось.
И мы не собрались
В кругу, хотя бы узком,
По рынкам разбрелись,
По площадям и спускам.
От пропасти забот
Куда бы нам укрыться?
Скользнуть от дел за борт —
Пусть щелкают нас блицем.
Пусть выставляют нас
Лентяями – валяйте!
На зависть, напоказ
Пороками марайте.
Представим: мы встаем
За полдень. Небо ясно.
И руку подаем
Всему, что в мире праздно.
Среди забот и тьмы,
Сквозь горе и разлуку
Протягиваем мы
Веселью только руку.
Берем такой почин
И лучшую из истин:
Есть дружба без причин,
Без меры и корысти.
Иное все – тщета,
Иное – распростерто,
Иного – до черта́
От ведьмы и до чёрта.
И жить с иным – не жить,
Хотя живем и можем
И пробуем служить,
Но что мы подытожим?
От главка до премьер
Большое расстоянье,
И есть тому пример,
Примеры и сказанья
О том, что мы тогда
И были молодцами,
Но жаль, но вот беда —
Запутались с отцами.
А наш отец – простор,
Дороги – наши сестры,
Над озером костер —
Все это очень просто.
И рядышком лежит —
Рукою не достанешь,
А тронешь – убежит,
И трогать перестанешь.
И тоненький ледок,
И беленький снежок —
Назад к тому дорогу
Не захотел – а сжег.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло,
Чтобы не напрасно —
Высоко и красно!
«Стихи – какие там стихи…»
Стихи – какие там стихи?
Обыденность, я захлебнулся.
Как вечера мои тихи,
Я в дом родной издалека вернулся.
Мой дом родной – и не родной,
Родные, вы не обижайтесь
И не расспрашивать старайтесь,
Не вы, не вы тому виной.
Мой дом родной – и не родной,
Я узнаю твои приметы,
Опять встают передо мной
Твои заботы и предметы.
Я разговоры узнаю
И слушаю – не удивляюсь
И хоть душою удаляюсь
В квартиру старую мою.
Она была нехороша,
В ней странно все перемешалось.
Она подобьем шалаша
В дому арбатском возвышалась.
Мы жили в этом шалаше —
Сначала вроде странно жили,
Хотя поссорились уже,
Но все-таки еще дружили.
Вся неумелость этих лет
И неустроенность уклада —
. . . . . . . . . . . . .
За то благодарить не надо…
И жизнь поэта тяжела
И прозаична до предела,
И мечешься как обалделый
Чредою лет – одни дела.
«За стеною, на баяне…»
За стеною, на баяне —
«Степь да степь кругом…».
Что тоскуешь, окаянный,
И о ком?
За стеною пальцы бродят
Не наверняка,
По слогам выходит вроде
Песня ямщика.
Только я глаза закрою —
Степь кругом да степь.
Если петь дано по крови,
Я сумею спеть.
Долги
Живу веселым, то печальным
В квартале экспериментальном.
Горжусь я тем, что наши власти
На мне испытывают пластик.
А больше мне гордиться нечем,
Да я ничем и не горжусь —
Ем по утрам с картошкой лечо,
Воспоминаю и тружусь.
Труды приносят мне долги,
Отдохновенья не приносят.
Долги построились в полки,
Приказа ждут и крови просят.
Я к ним покорно выхожу
И руки кверху поднимаю,
Я их прекрасно понимаю,
Но выхода не нахожу.
Я говорю им – до утра,
Ну что вам стоит, подождите,
А утром я скажу – простите,
Я вас обманывал вчера.
Три посвящения Пушкину
Люблю державинские оды,
Сквозь трудный стих
Блеснет строка,
Как дева юная легка,
Полна отваги и свободы.
Как блеск звезды,
Как дым костра,
Вошла ты в русский стих беспечно,
Шутя, играя и навечно,
О легкость, мудрости сестра.
Влетел на свет осенний жук,
В стекло ударился, как птица.
Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут!
Я счастлив собираться, торопиться.
Там на столе грибы и пироги,
Серебряные рюмки и настойки,
Ударит час, и трезвости враги
Придут сюда для дружеской попойки.
Редеет круг друзей, но – позови,
Давай поговорим, как лицеисты, —
О Шиллере, о славе, о любви,
О женщинах – возвышенно и чисто.
Воспоминаний сомкнуты ряды,
Они стоят, готовые к атаке,
И вот уж Патриаршие пруды
Идут ко мне в осеннем полумраке.
О собеседник подневольный мой,
Я, как и ты, сегодня подневолен.
Ты невпопад кивай мне головой,
И я растроган буду и доволен.
Вот человеческий удел —
Проснуться в комнате старинной,
Почувствовать себя Ариной,
Печальной няней не у дел,
Которой был барчук доверен
В селе Михайловском пустом,
И прадеда опальный дом
Шагами быстрыми обмерен,
Когда он ходит ввечеру —
Не прадед – Аннибал-правитель,
А первый русский сочинитель
И – не касается к перу.
Утро
Не верю ни в бога, ни в черта,
Ни в благо, ни в сатану,
А верю я безотчетно
В нелепую эту страну.
Она чем нелепей, то ближе,
Она – то ли совесть и бред,
Но вижу, я вижу, я вижу
Как будто бы автопортрет.
«Бывают крылья у художников…»
Бывают крылья у художников,