— Вы хотели нас видеть? — спросила Линдси, подходя к кровати.
— Твоя дочь? — рявкнул Джонатан, не сводя глаз с Элли.
Линдси через силу кивнула. Неужели Люк ничего не говорил деду об Элли?
Джонатан с трудом опустился на подушки.
— Я не знал про ребенка. Он не говорил. Проклятье! Люк должен был сказать!
— Ей пора спать, я пойду отнесу ее, — сказала Линдси.
— Погоди. Не каждый день человек встречается с правнуками. Как ее зовут?
Линдси открыла было рот, чтобы сказать, что Элли Люку не дочь, но тут же закрыла, увидав в глазах старика нечто похожее на радость; у него порозовели щеки, и вообще он выглядел лучше, чем вчера.
— Ее зовут Элли.
— Теперь понятно, почему он женился на тебе, а не на Джаннетт. Привет, Элли, — сказал Джонатан. — И ведь ни разу не заикнулся о ребенке! А должен был. Я люблю детей.
Малышка перестала вертеться и повернула головку на звук его хриплого голоса.
— А ты не дурачишь моего внука, а? — прорычал он, уставившись на Линдси.
— Это ребенок моего мужа, — сказала она, вздернув подбородок.
— А-а… — довольно протянул старик. — Постреленок. Сколько ей?
— Четыре месяца.
— Для своего возраста мелковата. Люк — здоровый малый.
Линдси пожала плечами. Она повернула Элли так, чтобы старику было лучше видно.
— Ты получше за ней следи. Смотри, чтобы Марабель и другие держали дом в чистоте. Тут много такого, что не годится для ребенка. Не хочу, чтобы она поранилась.
Линдси смотрела на него, и голову сверлила мысль: лучше бы он следил за оборудованием своей компании. Ее Вил не просто поранился…
— Я буду следить, — холодно сказала она и вышла из комнаты.
Люк направился к деду; в этот момент из комнаты вышла сиделка, сестра Спенсер, и плотно закрыла за собой дверь.
— Он спит?
— Ой, как вы меня напугали, сэр! Да, он прикорнул.
— Как у него сегодня дела?
— Как обычно. Визит вашей дочери очень его взбодрил, — сказала сиделка. — Я решила, что могу погулять.
— Сегодня чудесная погода, — осторожно сказал Люк.
Он развернулся и направился к лестнице. Его дочь, хмм? Зачем Линдси потащила ребенка к Джонатану? Люк быстро рассмотрел ситуацию под разными углами. Она добивается денег? То-то он удивился, когда пообещал установить трастовый фонд для них обеих, а она не закинула удочку на куш побольше! А Линдси, выходит, догадалась, что ей выгоднее влезть в душу к старику и урвать кусок пожирнее!
Люк резко распахнул дверь. Элли крепко спала в кроватке. Журнал, который Линдси вчера читала, так и лежал на кресле-качалке.
Он пошел в спальню.
Вчера он просидел в кабинете сколько мог, ушел тогда, когда начал клевать носом. Открыв дверь спальни, увидел пустую кровать и решил, что она все же перебралась в другую комнату, но тут заметил ворох одеял под окном. Она спала. Разрываясь между удивлением и злостью, он перенес ее на кровать. На такой огромной кровати можно спать и не замечать, что под одеялом еще кто-то.
Так он думал. Но оказалось, что не замечать Линдси ему не удается. Он смотрел на нее в полутемной спальне и видел, как светлые локоны обрамляют лицо, словно рама из старого золота. Она казалась такой юной, так доверчиво раскинулась во сне — что-то она скажет, когда проснется?
Странное чувство охватило его утром, когда он проснулся и увидел ее рядом с собой на кровати. Ему захотелось прижать ее к себе и поцеловать. Сейчас она была гораздо красивее, чем та девчонка на пляже.
Он сдержался. Встал, оделся — и сорвал свой поцелуй в столовой.
В спальне Линдси не оказалось, и Люк пошел к лестнице.
Черт возьми, где она? Раз Элли спит, она не могла уйти далеко. Он заглянул в гостиную, затем направился в заднюю часть дома. Услышав голоса из кухни, толкнул дверь — и остолбенел.
Линдси раскатывала тесто и болтала с Рэчел и Марабель, как с подружками.
— Линдси?
Она круто обернулась и широко раскрыла глаза.
— Привет, Люк! Ты почему так рано? — Она вытерла полотенцем руки и стояла, ожидая ответа.
— Пришел навестить деда. Он спит. Что ты делаешь?
— Яблочный пирог. Любишь?
— Да. А разве Рэчел не может… — Он обжег взглядом кухарку.
— Может, конечно, но у меня свой рецепт. Я закончу через несколько минут.
— Когда закончишь, зайди ко мне в кабинет.
Когда Линдси вошла, Люк стоял у окна и глядел в сад. Он снял пиджак, свежая рубашка подчеркивала ширину плеч. Эти плечи она отметила еще вчера, тогда он снял рубашку…
Она попыталась улыбнуться.
— Ты хотел меня видеть?
Он обернулся и кивнул.
— Садись.
Возле камина был диван, вокруг стола — стулья. Она выбрала диван.
Люк подошел к камину. Его опять поразило, как она красива и как не похожа на ту женщину, на которой он женился.
— Ты сильно похудела, — сказал он.
— Да, конечно. Когда мы встретились, я была беременна. А почему ты говоришь об этом? Что-то не так?
— Нет. Но в дальнейшем пользуйся кроватью. Хоть ты и потеряла в весе, но поднимать с полу спящую женщину мне тяжело.
Линдси покраснела, смущенно кивнула и отвернулась.
— Я слышал, ты носила Элли показывать деду?
— Что?.. Сиделка сказала, что он меня зовет и хочет посмотреть на ребенка. Люк, ты что, сказал ему, что она от тебя? Кажется, он считает, что стал прадедом. Даже велел мне следить, чтобы в доме все было сделано для удобства ребенка.
— Значит, ты ему сказала, что Элли моя дочь?
— Вообще-то я сказала твоему деду, что Элли — ребенок от моего мужа. Я не знала, какую историю состряпал для него ты.
Люк рывком развернул стул, оседлал его и уперся руками в спинку.
— Я не имею обыкновения стряпать истории.
Линдси пожала плечами.
— Допрос окончен? — спросила она.
— Несколько дружеских вопросов нельзя считать допросом, — твердо глядя ей в глаза, сказал Люк.
— Твоя техника дружеского общения нуждается в доработке.
Он усмехнулся.
— В пятницу будет благотворительный бал. Мы приглашены. Я поддерживаю эту организацию и хотел бы, чтобы мы пошли.
— Мы? — вскинулась Линдси.
— У тебя есть причины отказаться?
— Причин найдется с десяток. Первая — мне нечего надеть. Далее — кто останется с Элли, и наконец, я никогда не бывала на балах и не знаю, как себя вести.
— Душечка, тогда ты попала куда надо! Все организовывать — одно из многих искусств, которыми я владею. Завтра вы с матерью пойдете в магазин и подыщете платье. Марабель с восторгом последит за Элли, можешь не сомневаться. Бал начнется не раньше восьми, так что Элли уже будет спать. И на балу тебе ничего не нужно делать, только веселиться. И показывать всем, что ты меня обожаешь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Может, попрактикуемся? — вкрадчиво предложил Люк.
— Попрактикуемся? — Линдси охватило беспокойство. Эти дьявольские огоньки в глазах! Что он замышляет?
— Чтобы было не так трудно изображать любящую жену, тебе нужно потренироваться.
— Я могу подождать до бала, — торопливо пробормотала она, и воображение тут же подсунуло ей ряд сменяющихся картин: после обеда она садится к нему на колени и чмокает его в подбородок; они гуляют по саду, находят потайную беседку, он ее целует, а она поднимается на цыпочки. А еще есть та большая кровать, на которой они вчера спали…
Линдси задохнулась. Нужно немедленно выбросить из головы эту чушь!
— Как знаешь.
Она нахмурилась.
— Разве можно идти на бал, когда дед болен?
Веселье в его глазах мигом испарилось.
— Я стараюсь, чтобы все было как всегда, только чаще бываю дома. Он не подозревает, что умирает.
— А это так? Он не может поправиться?
— К сожалению, нет, Линдси. Ему осталось несколько недель. Врачи говорят, он будет все слабеть, потом не сможет сам есть, а потом наступит кома. Она продлится от нескольких часов до нескольких недель. И все.
— Мне очень жаль…
Люк оттолкнулся от стула, рывком встал и отошел к окну. Стояло лето, конец января, сад был весь в цвету. Страшно подумать, что следующего лета дед не увидит. И какую боль в жизни Люка оставит после себя.
— Да, конечно, мне тоже очень жаль. Он мне как отец. С ним бывало нелегко, но… — Стиснув руки, Люк боролся с приступом отчаяния.
Линдси встала с дивана и подошла к Люку. Осторожно дотронулась до руки, пожала ее.
— Терять любимых всегда тяжело. Но, Люк, послушай, тебе в некотором роде повезло: ты знаешь, что это его последние часы, и посвящаешь ему все свое время. Я думала, что мы с Вилом будем жить вечно. А он ушел в мгновенье ока. Можешь себе представить, он даже не знал, что я беременна! Проводи время с дедом и будь благодарен, что оно у тебя есть. Многие теряют любимых неожиданно, а потом всю жизнь жалеют, что не успели что-то сказать.
Он увидел слезы в ее глазах и услышал искреннее горе в голосе. Люк обнял ее за плечи и опять стал смотреть в окно.
— Линдси, расскажи про мужа. Как ты жила после того последнего лета на пляже? Я ничего о тебе не знаю, помню только, что ты была язва. Правда, иногда очаровательная язвочка.
Она пожала плечами, но не высвободилась из его рук.
— Мы с Вилом оба были сиротами. Познакомились на концерте, в переполненном фойе, представляешь? Оба пришли поодиночке. После концерта он пригласил меня на кофе. Он был очень смешливый. Мы все время хохотали. И пускались во всякие безумства… — Она умолкла. С трудом переведя дух, улыбнулась.
— Например? — спросил Люк. Ему хотелось побольше узнать о той женщине, которая в один прекрасный вечер согласилась ему помочь. Какие воспоминания греют ей душу?
— Вил обожал воздушных змеев. Мы их конструировали, клеили, а потом запускали в парке. Собирался народ. Кто особенно восхищался, тому Вил давал запускать змея. Вокруг всегда была толпа, к концу дня у нас появлялось много новых друзей, мы с ними веселились допоздна и так уставали, что утром с трудом вылезали из кровати, чтобы идти на работу.