— Так, пустяки, — торопливо сказала она. — Почему ты не переодеваешься к обеду?
— Успею. — Люк глядел на деда.
— Так вот знай, что я предложил ей деньги, чтобы она от тебя ушла, и она только что начала торговаться!
— Не начинала! — Пусть не думает, что может купить ее, как когда-то купил отца Люка.
— Джаннетт бы больше тебе подошла, чем эта официантка, — мстительно сказал старик; глаза его разгорелись.
— Нет ничего плохого в работе официантки. А работать мне приходилось из-за вас! — Линдси вскочила. Люк ринулся к ней, обхватил сзади и прижал к себе.
— Хватит, Линдси. Ты спросила, сколько он даст?
Она злобно уставилась на Джонатана.
— Да, чтобы посмотреть, как далеко он зайдет. Разве тебя не волнует, что дед пытается разрушить твой брак, как когда-то он сломал жизнь твоим родителям?
— Что такое? Я не разрушал брак Кэтрин, она сама это сделала. — Тяжело дыша, Джонатан попытался сесть.
— Нет, вы! Вместо того чтобы ставить ее перед выбором между мужем и деньгами, вы бы лучше помогли молодым, у них мог быть счастливый брак, и Люк имел бы отца. А вы даже скрыли от зятя факт рождения ребенка! Жадность к деньгам у вас так велика, что вам плевать, сколько жизней вы загубили!
— Линдси, хватит!
— Никому я не загубил жизнь. — Джонатан махнул рукой. — Кэтрин взяла себе в мужья дурака. Я понял, что к чему, предложил ему денег, чтобы убирался, и он взял. О чем я потом жалел всю жизнь. Я хотел, чтобы он швырнул их мне в лицо и сказал, что любит мою дочь. А вместо этого он взял деньги, и больше мы его не видели. Но Кэтрин в результате только выиграла. Как выиграл бы Люк, если б ты взяла деньги и смылась.
— Почему вы не даете Люку решать самому? — в ярости швырнула она обвинение. Этот старик, этот больной человек, который сейчас лежит перед ними в кровати, виновен в смерти Вила. Но ему этого мало! Теперь он пытается вмешаться в жизнь внука!
— А что ему было решать, миссис, когда ты заманила его в сети с помощью ребенка?
— Ну, так я заберу ребенка и уйду!
— Нет, ребенок останется! — взревел Джонатан.
— Ха! Немного же вы знаете. Элли…
— Заткнись! — Люк схватил Линдси, вытолкал из комнаты и сам вышел вместе с ней. Она спотыкалась и еле переставляла ноги. В холле она оперлась о стену, чтобы удержать равновесие.
Он встряхнул ее за плечи. Приблизив к ней лицо, глядя прямо в глаза, сказал тихо и беспощадно:
— Черт тебя побери! Весь смысл твоего пребывания в доме состоит в том, чтобы показать деду, как мы счастливы. Вместо этого ты так все запутала, что теперь уже не исправить!
— И ты его защищаешь?! Он пытался подкупить меня, чтобы я тебя бросила. При этом хотел оставить Элли, оторвать ее от матери! Как можно его защищать?!
— Он мой дед. Половина той семьи, которую я имею, — сказал Люк.
— Если бы не он, ты мог бы иметь полдюжины братьев и сестер, и еще пару — дедушку с бабушкой, и жену выбирал бы себе сам. — Вырвавшись, она почти бежала от него. — Если ему надо, чтобы я ушла, это нетрудно устроить.
— Линдси, черт возьми, это не…
Линдси захлопнула дверь детской перед его носом.
Она прислонилась к двери и виновато посмотрела на дочку. Элли спала, несмотря на шум, темные реснички отбрасывали тень на розовые щечки.
Мерзкий старик! Презренный негодяй! Как он смел заставлять ее бросить Люка! Пытался ее подкупить! Или он, как и раньше, сделал попытку манипулировать внуком?
Как только Люк может его любить! Это выше ее понимания. О том, что сама чуть не полюбила этого старого упрямца, Линдси словно забыла. Нет, он ужасный человек! Но ключ в ее руках. Если он станет совсем несносным, она заберет Элли и уйдет. И ничего он с ними не сделает.
Ярость постепенно утихала. Отойдя от двери, Линдси села в кресло-качалку. Положила голову на высокую спинку, и, покачиваясь, думала, что ей делать дальше. Жить в этом доме она отказывается. Если Люк хочет разыгрывать счастливую парочку, пусть возьмет для этого Джаннетт. Сейчас она уложит вещи, и Хедли отвезет их домой. Пока Элли спит, она успеет собраться. Начнет со своих вещей.
Люк открыл дверь. Он тихо прошел через комнату и, наклонившись, не дал встать ей с кресла, взявшись за оба подлокотника.
— Ты никуда не уходишь, — тихо сказал он.
Он что, читает ее мысли? Линдси вскинула голову.
— Как только соберу вещи.
— Нет. — Ссутулившись, он впился в подлокотники. — У нас была сделка. Даже две. Я свою часть выполнил, выполняй и ты свою.
— Все сделки отменяются. Или мне отправиться к деду и принять то, что он мне предлагает? — Она уже было успокоилась, и вот гнев снова нарастает.
— Он ничего не предлагает, а ты никуда не уходишь.
Элли посопела и завозилась во сне.
— Пойдем отсюда, а то мы ее разбудим. — Люк распрямился и подал Линдси руку.
— Ей все равно надо просыпаться. Пора ее кормить.
— Можно покормить, когда она сама проснется. Пошли.
Линдси колебалась, соглашаться или стоять на своем. Он прав, будить ребенка не хотелось. Она неохотно взяла его руку и встала с кресла. Люк вывел ее за дверь, твердо держа за руку.
— Как ты можешь его оправдывать? А если бы я приняла взятку? — говорила она по пути в спальню. Плотно закрыв за собой дверь, Люк наконец выпустил ее руку.
— Я знаю, что тебе не нужны от него деньги. Ты просто закинула наживку. — Люк стащил через голову майку и бросил на пол. Он взялся за пряжку ремня, и Линдси уже не могла отвести от него глаз, проклиная себя за это. В пальцах началось покалывание — воспоминание о прошлой ночи… Эти сильные и ласковые руки, этот его запах — все заставляло ее помнить только об одном — что она женщина. И что она любит его. Она закрыла глаза и чуть не застонала.
Люк тронул Линдси за подбородок, приподнял его, наклонился.
— Он не повторит своего предложения, я в этом убежден. — Он нежно ее поцеловал. — Я ненадолго в душ, подожди меня здесь, ладно? — Он говорил охрипшим голосом.
Она кивнула, проследила за ним взглядом до двери ванной. Хорошо бы принять душ вместе…
Тряхнув головой, она с трудом отвела глаза от двери, за которой скрылся Люк, подобрала его грязную одежду и затолкала в корзину в просторной гардеробной. Неужели все мужчины считают, что женщина должна подбирать их тряпки? Вил считал.
Впрочем, сравнивать Люка и Вила нельзя. Линдси опасалась, что по всем пунктам Люк одержит верх. Кроме одного: любви к ней. Если в любви Вила она не сомневалась, то насчет чувств Люка не знала, что и думать.
Жить с Вилом было легче. Во всяком случае, тогда у нее не было ни вечно недовольной свекрови, ни сварливого деда, вмешивавшегося в их жизнь. Она вздохнула.
Ну почему все так сложно?
За обедом царила напряженная атмосфера. Линдси изо всех сил старалась не замечать Кэтрин и Люка. Проживи она здесь хоть год, все равно хотела бы обедать отдельно. Почему каждый раз еда должна превращаться в пытку? Ведь это время, когда собираются любящие друг друга люди, делятся новостями, рассказывают, что с ними случилось за этот день. А она каждый раз мучительно хочет остаться одна. За этим столом никто ничем не делится, если только порциями яда и ехидными замечаниями.
Большую часть времени Кэтрин пересказывала то, что услышала от Джаннетт. Как той понравилось в США. Как она рада была вернуться домой. Как по всем скучала и как жалеет, что, пытаясь угодить Джонатану, погубила их с Люком любовь.
Пару раз Линдси пристально взглядывала на Кэтрин, которая с упоением говорила о бывшей невесте сына. Интересно, она нарочно портит Линдси настроение или просто настолько бесчувственна, что не понимает, что делает? Нет, Кэтрин слишком изысканная дама, чтобы быть бесчувственной. Она это делает умышленно.
Как раз перед десертом в мониторе послышалось кряхтение — сейчас Элли заплачет. Линдси встала.
— Извините.
— Пусть ее возьмет Марабель, зачем портить себе обед? — беззаботно сказала Кэтрин.
— Мне дочь никогда не испортит обед. Я с восторгом провожу с ней время. И надеюсь, что она, как и я, будет с нежностью вспоминать время, проведенное со мной. — Линдси взбежала по лестнице и пошла в детскую.
Следующие два часа она сидела с Элли. Покормив ее, Линдси размечталась о будущем — как они с дочкой преодолеют все грядущие тяготы. Их всегда будет только двое. Линдси любила два раза в жизни и вряд ли полюбит в третий. О Виле у нее сохранились счастливые воспоминания. Неужели о Люке будут горестно-сладкие?
В дверь просунула голову Марабель. Линдси разгуливала с малышкой по комнате, поглаживая ее по спинке.
— Хотите, я посижу с ребенком? — предложила Марабель.
— Спасибо, но я хочу побыть с ней сама.
— Я думаю, после пляжа вам следует отдохнуть, — сказала Марабель.
— Нет. Я привыкла все время быть с ней. Вчера вечером я без нее скучала. С самого ее рождения мы с ней не разлучались так надолго.
Марабель засмеялась.
— У меня два мальчика, я знаю, что значит быть молодой мамой. Позвоните, если я понадоблюсь.
Элли клевала носом, и Линдси стала ее укачивать. Она любила эти тихие минуты, когда Элли полностью принадлежала ей. Скоро она вырастет, начнет ходить, будет везде лазить, все узнавать. А пока это сонная малышка, чудная, сладкая, нежная.
Стемнело, но Линдси не стала класть дочку в кровать. Держа ее на руках и тихо покачиваясь в кресле, она думала о событиях последних месяцев. Она допустила ряд ошибок. Первая — согласилась выйти замуж за Люка. Но самой большой ошибкой было влюбиться в него. Они слишком разные, Люк из совершенно другой среды. Эту разницу не замаскируешь давними играми на пляже. У них не может быть нескончаемой любовной связи!..
Линдси с удовольствием почувствовала, как при этих мыслях ожило и наполнилось желанием ее тело. Да, их любовная связь сгорит, но, пока есть, она прекрасна! Как ей дальше справляться с одиночеством и разбитым сердцем, Линдси не хотела и думать. Поразмыслить, конечно, нужно, но не сейчас. Сейчас ей достаточно того, что…