У одного из кинологов даже нашлось объяснение отсутствию находок. На острове хватало кабанов, а если верить местному охотнику, с которым ему довелось разговаривать, они водились там не менее двух десятков лет. А кабаны были всеядными и падальщиками и обычно оставляли после себя очень мало или почти ничего, когда заканчивали есть.
— У них мощные челюсти. Прямо как у мусородробилки. Они за мгновение способны поглотить берцовую кость мертвого человека. В отличие от лисы. Та более разборчива в еде, собственно, ее мы должны благодарить за то, что нам удалось найти череп, — подытожил он свои рассуждения.
— Звучит как утешение, — сказал Ниеми. — Но я услышал тебя и осознал проблему. Кабаны хороши в том, чтобы поддерживать природу в чистоте.
Это было негостеприимное место, но следов человеческого пребывания там все-таки хватало. Сотни пластиковых бутылок и старых упаковок валялись по берегам острова, а в глубине его им даже удалось найти старый фундамент, наверняка оставшийся с той поры, когда Уфердсён использовали в качестве пастбища для своего скота жившие в окрестностях крестьяне. Пожалуй, даже того самого дома, о котором его коллега из морской полиции рассказывал Аннике Карлссон. Сгоревшего в результате удара молнии в 1895 году, когда при пожаре погибли две работницы. В те времена, когда на месте всех этих зарослей был открытый пейзаж с изобилующими травами и цветами лугами.
Но больше никаких признаков жилья, если не считать двух деревянных хижин того рода, какие Петер Ниеми и его друзья обычно сооружали в детстве.
«Из той поры, когда еще не было компьютерных игр и мобильных телефонов», — подумал он. То есть их возраст также явно исчислялся многими годами.
Всего восемь рабочих дней, из которых три первые не принесли никакого результата. И только в конце третьего, когда Ниеми уже решил позволить отдохнуть своей компании в выходные, чтобы самому спокойно и обстоятельно подумать, есть ли смысл в их дальнейшем пребывании на острове, коллега из морской полиции, прибывший забрать его самого и остальных, изменил ситуацию.
— Я прихватил с собой копию старой брошюры о том, как Уфердсён получил свое название, — сообщил он, протянув коричневый конверт Ниеми.
— Да, я помню, ты рассказывал об этом, когда мы плыли сюда в среду, — сказал эксперт.
— Я, конечно, не думаю, что она поможет тебе, но это ведь в любом случае интересное чтение, — продолжил морской полицейский. — Похоже, на острове лежит проклятие. Сгоревшие работницы, умиравшие как мухи животные и утонувшие крестьяне. Такое впечатление, что оно затронуло тебя и других коллег. Ни одной приличной находки за все время. Даже ни единого грибочка на обед. Только комары, старые пластиковые бутылки и прочая дребедень. А теперь у тебя хоть будет интересное чтение на выходные, ты сможешь развлечься, залечивая комариные укусы.
— Жду не дождусь возможности приняться за него, — усмехнулся Петер Ниеми, не подозревая, что сейчас начнутся первые подвижки в его собственном расследовании.
Глава 20
Через час после того, как Анника Карлссон закончила первое совещание их следственной группы, ей позвонил заведующий лагерем скаутов Хаквин Фурухьельм и рассказал, что во второй половине дня он приедет в город по личному делу, поэтому, если она все еще хочет поговорить с ним, для этого появлялась отличная возможность.
— После обеда меня устроит, — согласилась Анника.
— Я могу быть у тебя через час, — предложил Фурухьельм. — В такое время обычно нет больших пробок. Во всяком случае, по пути в город.
— Дай мне подумать, — сказала Карлссон и решила: «Надо уступить».
— Но ты, пожалуй, предпочитаешь, чтобы мы увиделись в лагере? — спросил Фурухьельм, явно заметив ее сомнение. — Но тогда, боюсь, мы встретимся самое раннее завтра. Я собирался ночевать в городе.
— Нет, если ты подъедешь к зданию полиции Сольны, то очень мне поможешь, — поспешила заверить его Анника Карлссон. — Я совсем замоталась.
— Да, отлично, — сказал Фурухьельм. — Тогда увидимся в здании полиции через час.
— Извини, но с этим может возникнуть проблема, — возразила Карлссон. — Просто у меня прямо сейчас еще одна встреча. Как смотришь на то, чтобы подъехать через два часа?
«Невинная ложь, поскольку мне надо успеть проверить, что ты за птица», — подумала она.
— Замечательно. Значит, в четырнадцать ноль-ноль в полиции Сольны. По-моему, я знаю, где она находится. Это же большое здание у железной дороги, в нем еще располагается суд?
— Все так, — подтвердила Анника Карлссон. — Спроси меня на ресепшен, я спущусь и заберу тебя.
— Я могу показаться слишком навязчивым, — продолжил Фурухьельм. — Но у тебя по-прежнему нет желания сообщить, о чем пойдет речь?
— Мне нужно получить у тебя кое-какую информацию, — объяснила Анника Карлссон. — Тебя ни в чем не подозревают. Мы начали одно расследование, и, на мой взгляд, ты сможешь помочь нам с ним.
— Надеюсь, с Эдвином не случилось ничего плохого, — произнес Фурухьельм с нотками беспокойства в голосе.
— Нет, вовсе нет. Речь пойдет не о нем и не о тебе, как я уже говорила.
«Будем надеяться», — мысленно прибавила она.
— Приятно слышать. — Тон Фурухьельма снова был дружелюбным. — Я думал…
— Знаешь, — перебила его Анника Карлссон, — может, мы займемся этим при встрече? Так будет проще всего.
— Звучит замечательно, — согласился Фурухьельм.
«Что же ты за птица?» — подумала Анника.
Потом она направилась прямо к своей новой сотруднице, «Олссон с двумя „с“», и назвала ей полное имя и личный код Фурухьельма.
— Мне нужна твоя помощь, Кристин. Не могла бы ты пробить этого парня для меня? Мне предстоит допросить его через пару часов.
— Фурухьельм, Густав Хаквин, родился в 1970 году, — прочитала Кристин на полученном от Анники листке.
— Да, так его зовут.
— Судя по имени, из знати, — констатировала Кристин. — И что он натворил?
— Да, вероятно, ничего, — улыбнулась Анника Карлссон. — Его надо допросить в порядке получения информации. Он заведующий лагерем скаутов нашего собирателя грибов.
— Ай-ай-ай. — Кристин Олссон обеспокоенно покачала головой. — Мужчина сорока пяти лет, наверняка не женат и не имеет собственных детей. Работает заведующим лагерем, где масса мальчиков-скаутов. Выглядит все это не лучшим образом. Я с нетерпением жду возможности принять участие в настоящем расследовании убийства.
— Будем надеяться на лучшее, — сказала Анника Карлссон. — Собери мне все обычные данные.
«Приятная девочка, — подумала она. — Итак, сейчас сначала короткая тренировка, потом надо постараться перекусить, чтобы не снизилось содержание сахара в крови, когда я буду разговаривать со столь высокородным господином, как Хаквин Фурухьельм».
Готова к встрече со всем миром — так чувствовала себя Анника Карлссон, когда полтора часа спустя поднималась в лифте из расположенного на первом этаже ресторана на самый верх в свой кабинет. Легкая тренировка, душ, свежие трусики и футболка, протеины, овощи и вода на обед. Больше ничего и не требуется для встречи со всем миром.
«Интересно, чем сейчас занят Бекстрём?» — подумала она.
По пути она заглянула к Кристин.
— Я все отправила тебе, — сообщила та. — Густав Хаквин Фурухьельм лежит у тебя в почте.
— Расскажи вкратце, — попросила Анника, кивнула и села на стул для посетителей.
— О’кей, — сказала Кристин. — Примерно все, как я говорила. Сорок пять лет, не женат, никаких детей, не судим, за ним не числится даже самых крошечных грехов. Живет в квартире в Эстермальме на Улриксгатан, в доме, который, как мне кажется, принадлежит ему или его семье. У него, похоже, достаточно денег, хотя его задекларированный доход не так велик. Всего шестьсот тысяч, а это же сущая ерунда, когда владеешь парусной яхтой за десять миллионов.
— Чем он занимается по работе?
— Юрист. Закончил университет Упсалы в 1995 году. Потом, похоже, главным образом занимался управлением недвижимостью, трудясь в фирме «Фурухьельм Фёрвалтнинг АБ», принадлежащей ему и его старшей сестре. Он — исполнительный директор, она — председатель правления. Если хочешь знать его школьные отметки, тебе придется немного подождать.
— Нет, черт с ними, — мотнула головой Анника Карлссон и улыбнулась. — Кого подобное волнует? Видела бы ты мои достижения. Но что он за человек? Какое у тебя создалось впечатление?
— Я полагаю, он не гей, — ответила Кристин Олссон. — По-моему, вечный мальчик. Хотя давно взрослый мужчина.
— Вечный мальчик?
— Из тех парней, которые никогда не взрослеют, — объяснила Кристин. — Он есть на «Фейсбуке», и в «Твиттере», и во всех таких местах. Но не на сайтах знакомств, будь то для натуралов или для прочей публики. Он не пользуется даже «Тиндером». При всей его безобидности.
— Вот как, — констатировала Анника Карлссон. — И это ты уже проверила, значит. За час. А как ты сама на сей счет?
— Ты же не хочешь это знать, — ответила Кристин Олссон и улыбнулась дружелюбно.
— Нет, конечно, — подтвердила Анника Карлссон. — А его интересы? У него есть какие-то интересы?
— Похоже, два, два серьезных. И это по большому счету единственное, о чем он болтает в социальных сетях.
— И какие же конкретно у него увлечения?
— Парусный спорт и скаутское движение. Я видела его фотографию в скаутской униформе. В коротких брюках и всем таком.
— Вечный мальчик, парусный спорт и скаутское движение, — повторила Анника Карлссон.
— Да, — подтвердила Кристин Олссон и хихикнула восторженно. — Ты же сама слышишь, как забавно этот звучит?
— У меня возникла идея, — сказала Анника. — Я знаю, что тебе трудно ходить, — продолжила она, кивнув на костыли, стоявшие за стулом Кристин.
— Да-а…
— Но как смотришь на то, чтобы спуститься на ресепшн и привести его ко мне в комнату? Было бы интересно услышать твое мнение о нем.