С ее одеждой и прочими принадлежностями дело явно обстояло иначе, многое говорило о том, что все это убийца утопил в озере Меларен. Сначала избавился от тела, а потом от ее вещей. Одним махом, и, скорее всего, на незначительном расстоянии.
Так умные расчетливые преступники обычно действовали, и довольно часто из-за этого попадались. Поскольку не составляло особого труда просчитать, как они думали, а вследствие этого и действовали. Поступки ведь управляются мыслями, а когда речь шла о нормальных людях, их на базе своего опыта неплохо умели оценивать такие, как Ниеми. С сумасшедшими же все могло обстоять гораздо сложнее.
«Проблема в другом, — подумал Ниеми. — И не такая уж большая».
Меларен — третье по площади озеро Швеции. Оно занимает пространство более тысячи квадратных километров и имеет протяженность сто двадцать километров от Стокгольма на востоке до Эребру на западе. В нем находится свыше восьми тысяч островов и островков разной площади, и его береговая линия столь же велика, как и у самого большого озера страны Венерн, пусть оно в пять раз меньше его по площади водной поверхности. Единственным утешением было то, что Меларен относительно мелкое озеро со средней глубиной десять метров и наибольшей семьдесят в Ламбарфьердене около Хессельбю в паре десятков километров от центра Стокгольма.
«Десять или семьдесят метров, а при мысли о видимости в озере Меларен это, пожалуй, не имеет большого значения», — подумал Ниеми, и если он собирался нырять там, не вызывая насмешки товарищей по работе, ему требовалось знать больше, чем он знал сейчас.
Это он объяснил своим коллегам, и ни у кого из них, даже у Бекстрёма, не нашлось возражений. Зато у Анники Карлссон имелся один вопрос, а поскольку он с самого начала сам много думал о том же, ему не составило труда ответить на него.
— Я тут поразмышляла о нашем преступнике, — сказала она. — И мне пришло в голову, что он довольно хорошо ориентируется на острове Уфердсён.
— Я того же мнения, — согласился Ниеми.
— Тогда я подумала о малыше Эдвине, — продолжила Анника Карлссон. — Соседе Бекстрёма.
— Не как о преступнике, надеюсь, — улыбнулся Ниеми.
— Нет, — ответила Анника Карлссон. — Эдвин — милейший мальчуган, и к тому же он не больше червяка. Маленький червячок с большими ушами и в тяжеленных очках. Но там же хватало и других скаутов до него. Их лагерь на острове Экерён наверняка существует более пятидесяти лет.
— Эта мысль и мне приходила в голову, — сказал Ниеми. — Зато в какого-то обычного владельца лодки я не верю. И в кого-то из живущих по соседству тоже. У них Уфердсён пользуется дурной славой.
— Мне интересно, где он держит свою лодку, — сказала Анника. — Наш преступник, я имею в виду.
— Возможно, на озере Меларен, — предположил Ниеми. — Если ты узнаешь это, то сильно меня порадуешь. Тогда я смогу даже отправить водолазов по маршруту.
— Не хочешь объяснить? — спросила Анника Карлссон.
— Когда он сделал это — в первый раз убил человека, а потом спрятал труп, ему ведь хотелось побыстрее сбежать, — сказал Ниеми. — Даже если потребовался только час, чтобы избавиться от тела, каждая минута этого времени кажется ему вечностью. Он хочет попасть домой, и как можно быстрее. Никаких ненужных отклонений от кратчайшего пути. От всего иного, вроде ее одежды, он наверняка избавился по пути.
— И тогда ты, значит, рисуешь прямую линию на карте озера от острова Уфердсён до того места, где он держит свою лодку, когда не использует ее и не бороздит синие просторы.
— Да, — подтвердил Ниеми. — Тогда мы отправим наших водолазов и их телеуправляемые подводные аппараты вдоль его пути домой, к собственному причалу. Туда, где больше глубина и легче утопить что-то, от чего надо избавиться. И там не так много течений, способных помешать поискам. Такие преступники просто довольствуются лучшим местом и точно знают, где оно находится.
— Пять лет, а пожалуй, и десять. Неужели, по-твоему, там действительно что-то осталось? — возразила Анника Карлссон.
— Если все хорошо упаковано, конечно. Возьмем корабль «Ваза», например. Удалось поднять многое из того, что мы ищем, хотя он пролежал на дне почти триста пятьдесят лет. Даже одежду.
— Послушать тебя, так мы охотимся за хитрой лисой, — усмехнулась Анника Карлссон. — Из тех, кто слишком умен, когда речь идет о его собственной шкуре. Хотя я сама ни черта не разбираюсь в лодках и всем подобном.
— А тебе этого и не надо, — утешил ее Ниеми. — Достаточно того, что ты полицейский.
Глава 50
В субботу Анника Карлссон пришла в здание полиции Сольны, хотя у нее был выходной. Сначала она провела пару часов в тренажерном зале, однако, закончив тренировку, не спустилась в гараж, чтобы сесть в машину и поехать домой расслабляться. Или заниматься, по большому счету, чем угодно другим помимо работы.
За неимением лучшего или, пожалуй, по причине того, что у нее из головы не выходили Джейди и вопросы, связанные с ее личностью, она поднялась на лифте в офис, включила компьютер и нажала на ссылку, полученную от Олссон и Олешкевича. Пожалуй, брат Джейди, который был на десять лет старше ее, мог добавить что-то, характеризующее его сестру. У него имелась отличная домашняя страница.
Нед Кунчай родился в Бангкоке в 1963 году. Кроме того, он, похоже, был трудолюбивым и умным молодым человеком и после окончания гимназии и прохождения военной службы дома в Таиланде поступил в Северо-Западный университет, расположенный в городе Эванстон в штате Иллинойс в нескольких десятках километров от Чикаго.
Анника Карлссон не слишком много знала о высших учебных заведениях США, но, насколько она поняла из того, что прочитала между строк на домашней странице Неда, это было далеко не самое заурядное среди них. Не как Гарвард, Принстон и Йель, пожалуй, однако всего лишь чуть менее престижное, и именно их экономическое образование имело очень хорошую репутацию.
«Сначала старший брат проторил дорожку, а потом устроил младшую сестренку в том же месте, — прикинула Анника. — Не самая смелая догадка».
По окончании университета Нед Кунчай получил степень магистра экономических наук со специализацией в области бухгалтерского учета и аудиторского контроля. Причем с высокими оценками, и по завершении образования его сразу же взяли на работу в одно из крупнейших в мире аудиторских бюро. А через шесть лет там он уже был его ассоциированным партнером и совладельцем и занял место в главном офисе в Нью-Йорке. Тогда же он стал американским гражданином. И все это произошло в 1995 году, когда Неду Кунчаю фактически едва исполнилось тридцать два года.
Похоже, все столь же хорошо складывалось для него и далее. Судя по фотографиям его самого и его семейства, выложенным на домашней странице, он был чуть ли не ярким примером подтверждения американской мечты о том, что в США каждый мог стать кузнецом собственного счастья, даже если родился в Таиланде. Его американская жена работала на неполную ставку журналистом на одной из крупных радиостанций Нью-Йорка, и вместе они имели пятерых детей.
Их старший сын уже изучал экономику в Гарварде, а четверых младших детей наверняка ждало похожее будущее. К этому следовало добавить собственный таунхаус в одном из лучших районов Бруклина, летний домик в Монтоке на Лонг-Айленде, места в советах директоров нескольких компаний, семизначную зарплату в долларах и надежду на получение звания почетного доктора, а также постоянного поста в правлении Фонда Рокфеллера, где его пару лет выбрали заместителем аудитора.
Все складывалось хорошо для Неда Кунчая, и ему не составляло особого труда рассказать об этом. А наибольшей бедой, пока обрушившейся на него, была гибель «любимой младшей сестренки» во время цунами в 2004 году. К сожалению, Нед не смог принять участие в ее похоронах, причем по самой банальной из всех причин. Он находился на конференции в Боулдере в штате Колорадо, и мать не успела сообщить ему вовремя. И от этого случившееся еще больше его тяготило.
Однако он поучаствовал в другой церемонии неделю спустя, когда согласно буддийской традиции ее пепел развеяли в национальном парке к северу от Бангкока. Сейчас он остался последним из своей исходной семьи. Его отец, высокопоставленный таиландский военный, умер в 1983 году, когда сам Нед проходил службу в армии, потом в 2004 году во время стихийного бедствия погибла его сестра, и, наконец, семь лет спустя, в возрасте семидесяти восьми лет, в начале лета 2011 года умерла мать.
Но ни слова ни о какой отданной на удочерение сестре-близняшке Джейди. И также о шведском зяте Неда.
«Пожалуй, надо взять это дело на заметку, — подумала Анника. — На всякий случай».
Она выключила свой компьютер и задумалась, что же ей делать теперь.
«Суббота перевалила на вторую половину, и самое время дать волю собственным желаниям», — подумала она и успела далеко зайти в своих мыслях, когда вспомнила о малыше Эдвине и решила, что пришла пора выполнить обещание, данное ему, и посетить Грёна Лунд снова. Проблема состояла в том, что Эдвин не отвечал по мобильному. И даже его автоответчик не работал.
Глава 51
В воскресенье утром Анника Карлссон предприняла еще одну попытку связаться с малышом Эдвином, и снова без успеха. По-прежнему никакого ответа, и за неимением лучшего она поехала на работу, чтобы закончить жизнеописание Даниэля Джонсона, начатое несколькими днями ранее.
Как она и предсказала в разговоре со своими помощниками, ей не пришлось жаловаться на недостаток данных о нем, как официальных, так и тех, которые можно было найти в Сети. Помимо прочего, только в Гугле он упоминался почти четыреста раз.
Чисто из любопытства она начала с самого интересного, но ничто из найденного ею не давало никаких зацепок. За ним не числилось ни малейших грехов. А также оружия или плавсредств. Он не имел никакого отношения к водной стихии, его не удалось никоим образом привязать к пивным колбаскам Буллена или пакету торговой сети «Лидл».