— Это просто замечательно, — горячо одобрил Боргстрём. — Тогда и увидимся.
— Добро пожаловать ко мне, — буркнул Бекстрём.
К сожалению, только положив трубку, Боргстрём понял, что он сейчас с благодарностью принял предложение о встрече у Бекстрёма. Тогда как все должно быть наоборот, принимая в расчет, кто из них кому подчинялся.
«Ну и денек выдался», — подумал Боргстрём, глубоко вздохнув, и в то же самое мгновение комиссар Тойвонен шагнул в его открытую дверь, кивнул на стул перед письменным столом и опустился на него.
— У тебя найдется две минуты? — спросил Тойвонен, устраиваясь поудобнее.
— Естественно. Я всегда рад тебя видеть, — солгал Боргстрём. — Могу что-то для тебя сделать?
— Да, — подтвердил Тойвонен. — Постарайся избавиться от этой чокнутой Ханны Хвасс. Она больная на всю голову.
— Извини, — сказал Боргстрём. — В чем проблема?
— Она полная дура, — ответил Тойвонен. — Это, конечно, не самая большая беда, но, если ты не поможешь мне отделаться от нее как можно быстрее, боюсь, нас с тобой и в самом деле ждут большие проблемы.
— Да, я слышал разговоры относительно ее стычки с Петером Ниеми.
— Стычки, — ухмыльнулся Тойвонен. — То, что старуха идиотка, мы еще как-то смогли бы вынести, поскольку она не первая такая с их стороны. Но, к сожалению, ей вдобавок хочется руководить тем, в чем она ни черта не понимает. Я уже разговаривал с Ниеми. Обычно он сама кротость, но если тебе удастся разозлить его, берегись. Совсем недавно мне также позвонило наше контактное лицо из НСЦ и поинтересовалось, правда ли, что полиция Сольны подчиняется прокуратуре Стокгольма. Старуха достает их постоянно. И каждый раз все более странными просьбами.
— Я поговорю с ней, — пообещал Боргстрём. — Поговорю с ней в ближайшее время.
«Мы ведь уже договорились о встрече, так что я вроде и не солгал», — подумал он.
— Замечательно. — Тойвонен поднялся столь же быстро, как и сел.
— Наверное, что-то случилось, — промямлил шеф полиции. — Я слышал отзывы о ней, когда она переходила из антикоррупционного ведомства в прокуратуру Стокгольма. Столь положительно никого раньше не характеризовали.
— У нас это называется транспортной характеристикой, — ухмыльнулся Тойвонен.
— Транспортной характеристикой?
— Если у тебя есть бестолковый сотрудник, как тебе разобраться с ним? Разве что отправить куда-нибудь, написав, по большому счету, что угодно, лишь бы избавиться от этого идиота.
— По-моему, я понимаю, — кивнул Боргстрём.
— Очень хорошо, — буркнул Тойвонен.
Карл Боргстрём встретился с помощником старшего прокурора Ханной Хвасс в назначенное время. Он даже пришел без минуты двенадцать, но она уже ждала его в условленном месте. Только коротко кивнула ему и посмотрела на часы.
— Я предлагаю разделить счет, — сказала Ханна Хвасс, — принимая в расчет причины нашей встречи.
— Я могу взять его на себя, — предложил Боргстрём.
— Да, в любом случае тебе ведь надо оплатить свою половину, — подтвердила Хвасс и сразу же заказала дежурные макароны и стакан воды. Обычной, из-под крана. — Надо заботиться об окружающей среде, — сказала она и коротко кивнула официантке.
Карл Боргстрём выбрал салаку с вареной картошкой, и он также заказал обычную воду, хотя всегда предпочитал минеральную с газом.
— Надо заботиться об окружающей среде, — сказал он и улыбнулся официантке.
Пока они ждали, когда им принесут еду, Ханна Хвасс изложила свой взгляд на вещи. То, что в расследовании, которым она руководила, речь шла об убийстве, у нее не вызывало сомнений. Пулевое отверстие в черепе жертвы, а также обстоятельства обнаружения ее останков почти однозначно говорили в пользу этого, и на сей счет у нее не было разногласий с членами следственной группы. Камнем преткновения стал другой и более серьезный вопрос.
— И какой же? — спросил Боргстрём, знавший не более того, что почерпнул из подслушанных разговоров в коридоре и кафетерии.
— Относительно личности жертвы, — сообщила Ханна Хвасс. — К сожалению, мои помощники, похоже, вбили себе в голову, что речь идет об определенном человеке на основании некоей пробы ДНК, тогда как, на мой взгляд, это кто-то другой.
— Да, это выглядит странно, — согласился Боргстрём. — Я имею в виду, при мысли о ДНК.
— Такое постоянно случается, к сожалению, — сказала Хвасс, многозначительно пожав плечами. — Кто-то напутал. Беспорядок в бумагах, если хочешь знать мое мнение о причинах. Однако члены моей следственной группы отказываются понимать это, поскольку подобное означало бы, что кто-то из них или их коллег допустил очень серьезную ошибку. Если не обращать на это внимания и просто продолжать расследование, хотя речь идет о другом человеке, которого пока не удалось идентифицировать, нас ждут катастрофические и непредсказуемые юридические последствия.
— Но…
— Сейчас ты собираешься спросить, откуда у меня такая уверенность в собственной правоте и в том, что они ошибаются, — перебила Боргстрёма Ханна Хвасс.
— Да…
— Женщина, которая, по их утверждению, является нашей жертвой убийства, объявлена мертвой уже одиннадцать лет назад. Она погибла во время цунами, когда вместе с мужем праздновала Рождество в Као-Лаке. Ее нашли почти сразу же в развалинах дома, который они вдвоем снимали. На ней была ее собственная одежда и украшение, когда ее обнаружили. Затем тело опознавали на месте и персонал отеля, и муж, и ее мать, и все они узнали погибшую. А приблизительно через сутки их вывод подтвердили прибывшие в Пхукет шведские полицейские, занимавшиеся идентификацией шведских граждан. А ведь, как тебе наверняка известно, туда послали лучших следователей и экспертов страны. Поэтому у меня нет никаких сомнений.
— Да, здесь, похоже, все абсолютно ясно. Почему же тогда до Бекстрёма это не доходит? У него ведь самая высокая раскрываемость в стране, как тебе известно. Так близко к ста процентам, как только возможно, когда дело касается умышленных убийств.
— Понятия не имею, — покачала головой Хвасс. — Если тебя интересует мое мнение, у него, похоже, не все дома.
— Не все дома?
— Да, кроме того, он, похоже, из пятидесятников или из «Слова жизни». Может, член какой-то другой секты, если послушать то, что он постоянно болтает. Типа того, что никто не может умереть дважды, и все такое. Что даже Иисус не вернулся на землю после воскрешения. На третий день… вознесся на небеса… и так далее и тому подобное. И это он говорит, занимаясь расследованием убийства. В современной Швеции. Как тебе такое?
— Да, действительно, — согласился Карл Боргстрём и покачал головой. — О том, что Бекстрём верующий, я и понятия не имел.
— Мне нужна твоя помощь, — вернулась к делу Ханна Хвасс. — Я не позволю оскорблять меня такому, как комиссар Ниеми. Он должен делать, как я ему говорю. И точка. А если продолжит поступать, как раньше, я сразу же поставлю вопрос о его служебном соответствии. Относительно случившегося вчера пока, пожалуй, закрою глаза.
Карл Боргстрём ограничился кивком.
«Порой приходится довольствоваться малым», — подумал он, хоть у него не было причины для радости.
Через день шеф полиции Боргстрём собирался встретиться с Бекстрёмом. Но из этого ничего не вышло, и исключительно по его вине. За десять минут до назначенного времени Боргстрём решил взять бразды правления в свои руки и показать, кто в доме хозяин. Вместо того чтобы навестить Бекстрёма в его кабинете, он посчитал необходимым остаться у себя. Рано или поздно Бекстрём ведь должен был догадаться и прийти к нему или, по крайней мере, позвонить и спросить, в чем дело.
После десяти минут одиночества и тишины до него дошло, что Бекстрём явно не понял намека. Тогда он набрал его служебный номер и попал на автоответчик. Комиссар находился на совещании, и, если кто-то хотел переговорить с ним, требовалось перезвонить позднее. Когда Карл Боргстрём ворвался в офис Бекстрёма, часы показывали двадцать минут первого. Бекстрёма он не застал, зато там находилась его ближайшая помощница Анника Карлссон, которая как раз выглянула из своего кабинета.
— Ах, это ты, — сказала она и радостно улыбнулась. — Мы уже начали беспокоиться, когда ты не пришел на встречу с моим шефом. Он попросил меня сходить и проверить, не случилось ли чего.
— То есть его здесь нет?
— Нет, ему пришлось уехать на другую встречу, — сообщила Анника Карлссон.
— Значит, он не мог меня дождаться? — спросил Боргстрём.
— Да, но он ведь ждал. Целых двадцать минут, — ответила Анника Карлссон и посмотрела на часы.
— Я полагаю, это была важная встреча?
— Да, ему нужно было к шефу Государственного полицейского управления на Полхемсгатан, — объяснила Анника Карлссон, многозначительно пожав плечами. — Остается только надеться, что он успел вовремя. Большие люди не в восторге от опозданий.
— Вот как, значит, — нахмурился Боргстрём.
«Этого мне еще только не хватало», — подумал он. Сейчас его собственная судьба оказалась в руках одного из его подчиненных, и ему оставалось надеяться, что Бекстрём не опоздает или хотя бы не выдаст его.
— Но вообще у тебя все в порядке? — спросила Анника Карлссон.
— Спасибо за беспокойство, — сказал Боргстрём. — Да, просто замечательно.
«Что происходит?» — забеспокоился он.
Глава 57
Сотрудники Бекстрёма всю неделю трудились не покладая рук, однако, чем занимался он сам, осталось неясным. За исключением того, что он точно вовремя явился на пятничную встречу с прокурором и следственной группой и принес с собой кофе и очень вкусный торт «Наполеон», купленный в замечательной кондитерской в торговом центре Сольны.
То, что днем ранее он встречался с шефом Государственного полицейского управления на Кунгсхольмене, выглядело крайне маловероятным. Поскольку, согласно репортажу, опубликованному в «Дангенс Нюхетер», тот в это время находился в Мальмё и лично изучал ситуацию в двух наиболее криминогенных районах города, где проживало очень много иммигрантов. Но так как Бекстрём не читал данное издание, его это нисколько не обеспокоило.