Также его явно не взволновал тот факт, что численность их следственной группы уменьшилась с восьми до четырех человек. Он пребывал в отличном настроении, был весел и доброжелателен. Прокурор, однако, заметила убыль персонала, и это стало темой ее первого вопроса.
— И куда делась наша молодежь? — спросила Хвасс.
— Да, я понимаю твою обеспокоенность, — сказал Бекстрём, ставя перед ней приличный кусок торта. — Моя вина. Я отправил их в миграционный департамент в Норчёпинг под руководством коллеги Стигсона, чтобы они на месте и с ответственным за регистр прошлись по их бумагам. И мне, пожалуй, не стоит напоминать, кто заставил меня принять такое решение.
— Просто замечательно, что ты наконец позаботился разобраться с этим, — сказала Хвасс.
«Ты будешь делать, что тебе говорят», — подумала она.
— Да, — подтвердил Бекстрём, наливая кофе ей в чашку, — по данному пункту я сегодня столь же обеспокоен, как, насколько я понимаю, ты была настроена постоянно. Ведь всего несколько часов назад мы получили ответы по пробам ДНК, которые запрашивали, и также именно тебя, по-моему, нам надо поблагодарить за оперативность. Обычно ведь на подобное уходят месяцы.
— Я, конечно, звонила им, — подтвердила Хвасс. — Но поскольку там совершенно невозможно найти никого, с кем можно поговорить…
— Упорство побеждает, упорство всегда побеждает, — сказал Бекстрём и просиял как солнце. — Главное ведь результат, и именно поэтому я посчитал необходимым угостить всех тортом.
— Чашка, кстати, — добавил он, подняв свою собственную.
Прокурор Хвасс довольствовалась лишь кивком, отправив в рот приличный кусок торта.
«Чашка, — подумала она. — Возможно, это они говорят на своих сборищах после молитвы».
— Радостные ответы, — сказал Бекстрём и вздохнул довольно. — Очень радостные, если хочешь знать мое мнение.
— И чем же именно? — спросила Хвасс.
— Во-первых, у нас теперь есть заключение по ДНК бедренной кости, которое коллега Ниеми жаждал получить любой ценой.
— И что там говорится?
— Тот же самый генетический код, что и у черепа, а значит, относительно двойного убийства или чего-то еще худшего нам больше не стоит беспокоиться.
— Да, но ведь не это, прежде всего, волновало меня.
— Я знаю, знаю, — поспешил успокоить ее Бекстрём. — С этим тоже все ясно. Там также взяли новую пробу. Из ее левого клыка на этот раз. Так у бедняги скоро не останется зубов.
— И каков результат?
— Тот же самый, — ответил Бекстрём.
— Тот же самый?
— Тот же самый, — повторил Бекстрём. — Одна и та же ДНК у всех трех проб. Из пульпы ее правого клыка, из костного мозга левой бедренной кости и из пульпы левого клыка.
— А что говорят в НСЦ? Я полагаю, они сравнили наши пробы с ДНК, имевшимся в миграционном департаменте.
— Плюс четыре. Максимально возможный результат по их девятибалльной шкале, как тебе наверняка столь же хорошо известно, как и мне, — сказал Бекстрём. — А поскольку никто, никто из рожденных человеком не может умереть дважды, я принял решение послать нашу молодежь под руководством коллеги Стигсона в миграционный департамент, чтобы они на месте прошлись по их регистру ДНК и выяснили, какая же ошибка там произошла.
— Это, как я уже сказала, просто замечательно, — повторила Хвасс. — А что ты сам думаешь?
— По-моему, все решится, — ответил Бекстрём и удивленно посмотрел на нее. — Естественно, все решится. Рано или поздно, — добавил он и, подняв глаза к потолку, сложил руки на животе. — Рано или поздно Отец Наш даст нам совет и путеводную нить, столь необходимые, чтобы увидеть свет истины.
После этих его слов встреча закончилась очень быстро. Как только они доели торт, а помощник старшего прокурора Хвасс убыстрила данный процесс, положив себе еще кусок, она поблагодарила всех участников за то, что они нашли время присутствовать, пожелала им приятных выходных и удалилась.
— И какие мысли у нас об этом? — спросил Бекстрём, как только они остались одни.
— Никаких, помимо того, что наша прокурорша наверняка не блещет умом, — заметил Фернандес и ухмыльнулся. — Спасибо за торт, кстати. Я обычно избегаю сладостей, но этот очень вкусный.
— Не за что, — сказал Бекстрём и посмотрел на часы.
«Самое время для Мадам Пятницы», — решил он.
— Конечно, — сказала Анника Карлссон, — то, что она не слишком умна, одно дело. Но другое значительно хуже.
— И что же тогда? — спросила Надя.
— Она никогда не согласится с тем, что на острове Уфердсён мы нашли Джейди Кунчай, — ответила Анника Карлссон. — Для нее она однозначно погибла во время цунами в Таиланде. На сей счет она верит нашим коллегам. Они, между прочим, получили медаль за работу там. Облажались мы здесь дома, она в этом уверена. А то, что никто из нас не понимает, как это произошло, в любом случае исключительно наша проблема.
— То есть ты не веришь в чудо? В то, что Хвасс увидит свет истины? — поинтересовался Бекстрём.
— И я тоже не верю, — призналась Надя. — Если мы сейчас предположим, в целях экономии времени, что случится чудо и у нас внезапно появится причина задержать мужа Джейди и утверждать, что он убил ее несколько лет спустя, она же откажет нам в этом тоже. Какие у нас доказательства? Никаких.
— Я согласна с тобой, Надя, — сказала Анника Карлссон. — Нашего прокурора волнует только престиж. Она никогда не признается, что ошибалась, тогда как несколько тупоголовых полицейских оказались правы. Неужели ты думаешь, она решится выступить в суде против такого, как адвокат Юхан Эрикссон. Насколько я поняла из газет, его третий год подряд называют лучшим защитником страны, и он под присягой заставит наших старых коллег, идентифицировавших жертвы цунами, засвидетельствовать, что Джейди погибла в результате той катастрофы. Никогда. Забудь это.
— Я тебя услышал, — сказал Бекстрём. — И кроме того, согласен с тобой.
— И что нам делать? — спросил Фернандес.
— Проблемы существуют для того, чтобы их разрешать, — пожал плечами Бекстрём. — Разве не об этом она постоянно талдычит? Жалкий человечишка, которого мы получили за наши грехи.
Шагнув к себе в кабинет, чтобы забрать все необходимое, прежде чем заказать такси для поездки к Мадам Пятнице, Бекстрём обнаружил там нежданного и далеко не желанного посетителя.
— Как хорошо, что я наконец застал тебя, — сказал Карл Боргстрём, который, прочитав «Дагенс Нюхетер», решил наконец показать, кто в доме хозяин.
— Чем я могу помочь тебе? — поинтересовался Бекстрём.
— У меня несколько вопросов, — сказал Боргстрём. — Я, кстати, прочитал в «Дагенс Нюхетер» утром, что шеф Государственного полицейского управления вчера был в Мальмё. Ты тоже ездил с ним туда?
— Нет, — мотнул головой Бекстрём. — Он, наверное, уехал сразу после нашей встречи. Я и понятия не имел о его планах посетить Мальмё. Зато ему явно не понравилось, что я опоздал.
— Надеюсь, ты не…
— Я сказал все, как было, — сообщил Бекстрём. — Почему я должен лгать? Ты упоминал какие-то вопросы, кстати.
— Я разговаривал с нашим прокурором. Она обеспокоена ходом вашего расследования.
«Почему все постоянно получается не так, — подумал Боргстрём, — что бы я ни говорил и ни делал?»
— Ты удивишься, — сказал Бекстрём, — но, когда мы расставались четверть часа назад, она пребывала в прекрасном настроении.
— То есть у тебя нет никаких проблем с расследованием?
— Ни малейших, — подтвердил Бекстрём. — По-моему, все идет как по рельсам. Тебя еще что-то интересует?
— Нет, — покачал головой Боргстрём. — Пожалуй, еще один вопрос, чисто из любопытства.
— Готов ответить.
— Ну, из ее слов я понял, что ты человек верующий.
— Верующий, да. Насколько мне известно, нет ведь никого, кто не верил бы ни во что.
— Я имею в виду, ты явно ярый христианин.
— Да, само собой, — подтвердил Бекстрём. — С этим какая-то проблема?
— Нет, конечно нет. Я просто немного удивлен. Это ведь не столь обычно.
— Да, к сожалению, — согласился Бекстрём, — но меня не оставляет надежда. Я уверен, скоро наступят иные времена, когда на многих, помимо меня, снизойдет милосердие Божие. Иные времена грядут. Достаточно почитать Библию, чтобы понять это.
— А у тебя нет желания рассказать…
— Естественно, — перебил босса Бекстрём. — Сначала речь шла о простой ребяческой вере, но несколько лет назад у меня случилось видение, и тогда все резко изменилось.
— Видение?
— Да, — подтвердил Бекстрём и глубоко вздохнул. — Он сам явился ко мне. Предстал перед моими очами.
— Вот как.
«Он явно полный идиот», — решил Бекстрём.
— Да, так все и было, — подтвердил он с убежденностью человека, действительно удостоившегося данной милости. — Поэтому, если тебя интересует, почему я самый успешный специалист по расследованию убийств за всю историю нашей полиции, вот тебе простое объяснение. Явившись ко мне, Он также сделал меня своим инструментом здесь на земле.
— Я понимаю твои слова так, что все будет нормально с нашим расследованием?
«Боже праведный», — подумал Карл Боргстрём.
— Всевышний позаботится об этом.
«Интересно, на сколько у него хватит терпения?» — подумал Бекстрём, наклонившись к шефу полиции.
— Если ты обещаешь, что все останется между нами, я расскажу тебе, откуда мне это известно.
— Я обещаю, естественно, — кивнул Боргстрём.
«Парень совсем чокнутый. Интересно, а он не опасен для окружающих?» — подумал Бекстрём, на всякий случай откинувшись на спинку стула.
— В таком случае я расскажу. Он уже дважды дал знать о себе.
— И что он сказал?
— В это я не могу вдаваться, — ответил Бекстрём. — Ты и сам наверняка понимаешь. Но не беспокойся. Скоро все прояснится. И даже легкомысленная дамочка, поставленная руководить нашим расследованием, все поймет. Неисповедимы Его пути, как апостол Павел утверждает в Послании к римлянам.
«И что мне делать с этим? — подумал Карл Боргстрём, когда пять минут спустя в одиночестве направился к себе в кабинет. — Чем я провинился, что получил себе на шею абсолютно чокнутого христианского фундаменталиста?»