Заметка в дневнике:
14 марта 2014
В часы искреннего счастья пытайся запомнить каждый момент, потому что все проходит. И нет, по сути, уже смысла ностальгировать о прошлом – оно не вернется. Зато есть смысл по-настоящему быть здесь и сейчас. Есть смысл здесь и сейчас не упускать ничего, отметить для себя, например, что ночью в Рио всегда горячий асфальт и по нему приятно ходить босиком. Есть смысл запомнить вкус «Кайпириньи», внимательно выслушать чью-то историю, даже самую дурацкую, и проникнуться. Раствориться в настоящем. Впитать в себя город, погоду, улыбки, вкус.
Ни одну историю не повторить. Это не фильм, и, увы, кино про нас не снимают. Поэтому все, что остается, – жить каждый день на полную катушку, взять все и не жалеть потом, что момент закончился. Открыться мгновению, вдохнуть ночь и почувствовать себя бессмертным.
Я попрощалась с ребятами дома четырех братьев и снова отправилась в путь. Вместе мы творили те еще глупости, кто на какие горазд, и прожили маленькую жизнь, о которой не хочется рассказывать посторонним. Карнавал в Рио невозможно по достоинству расписать, эти пять дней дарят праздник, который проходит глубоко внутри, и у каждого он свой.
Глава 3Игуасу
По обычаю мой дальнейший путь лежал теперь только на запад, и следующим пунктом был Флорианополис – еще один город у океана. Один австралиец-серфер (они все серферы) посоветовал мне поехать именно туда, потому что там находилось самое большое количество серф-спотов Бразилии. Но Флорианополис оказался настоящей скукой! Да, здесь действительно красивый океан, но делать тут просто нечего! Во Флорианополисе со мной приключилась удивительная история, которая окончательно расставила для меня точки над «i» касательно представлений об отношениях между мужчинами и женщинами в этой стране. Пока один мой накачанный альфач-сосед, которого я никогда не видела не с голым торсом, настырно пытался меня трахнуть, другой сосед, добрый толстенький шеф-повар в суши-баре неподалеку, ухаживал за мной самым воспитанным образом: дарил цветы, подавал мне суши, горящие в огне, в своем ресторане под аплодисменты венесуэлок и возил на машине, показывая город. Я стараюсь быть честной с мужчинами, и если понимаю, что не смогу ответить взаимностью, сразу торможу такие знаки внимания. И когда мы сидели во дворе, потягивали холодное пиво и играли по очереди на гитаре, я решилась сказать:
– Ты классный парень. Я не хочу тебя обижать или разочаровывать, поэтому предупрежу, что отношусь к тебе исключительно по-дружески.
Он улыбнулся и ответил:
– Я знаю. Не переживай. Дело в том, что мне просто хочется за кем-то поухаживать… Понимаешь, в нашей стране все устроено по-другому. Если ты даришь девушке цветы и приглашаешь на свидание, а не пытаешься с ней сразу переспать, она думает, что ты слабак, а не «самец». А я устроен по-другому. Мне не хватает этой элементарной романтики… Так что можно я просто буду за тобой ухаживать?
Довольно скоро я покинула этот город и двинула стопом в сторону водопадов Игуасу вместе с еще одним пареньком. У него с собой была гитара, вся дека которой была украшена приклеенными «свистками»[36] от косяков – всего было, наверное, штук пятьсот. Он впервые в жизни стопил и потому заготовил для нас картонку с надписью «Foz do Iguasu». Я всегда считала эти картонки показухой. Это не так работает, ты себе же самому ставишь палки в колеса. Лучше словить несколько тачек и проехать этот маршрут по частям, чем стоять и упрямо ждать, когда будет машина именно туда, куда тебе надо. Такими будут, скорее всего, только фуры, а с их скоростью передвижения ты потеряешь кучу времени. В общем, смысла ноль. Зато спустя пять лет стопа у меня появилась первая в жизни фотография с такой картонкой. К вечеру мы оказались на месте и заселились в самый дешевый хостел, а утром сразу же отправились к водопадам. Я стояла одна у огромной водной стены, которая начала свою жизнь 130 миллионов лет назад, такая ничтожно маленькая по сравнению с этим созданием, и благодарила планету за то, что все это вообще существует. В этот момент я думала и о миллионах людей, которые никогда ничего подобного не увидят… И мне было грустно, что я никогда не докричусь до каждого, не объясню, что они теряют.
В хостеле я познакомилась с парой из Англии, их звали Энджи и Ли. Это были двое взрослых детей по 37 лет, они были вместе с 18 лет. Эти дети уже полгода жили на территории Южной Америки, потому в их запасе было множество баек о каждой стране. Одна из них была о Колумбии и «спешл экскершн»[37].
– Они буквально приходят в хостелы и говорят: «Эй, кто хочет на спешл экскершн?» Сажают желающих в автобус и везут на фабрику кокаина, где учат варить кокс! А по окончании занятий ты можешь забрать свой кокс! Правда, после того как увидишь, из чего он делается, нюхать больше не хочется…
– Ну, как… Первую неделю не хочется, – добавил с заговорщическим видом Ли. – I mean, we are in South America!
Мы спелись с этими двумя, но на следующий день нас ждали совсем разные дороги… Они уезжали в тур на машинах, который мне был совсем не по карману, а меня уже ждала страна, к которой я всегда испытывала непонятную даже мне самой слабость.
Глава 4Аргентина
В танго не бывает ошибок. Не то что в жизни. Это очень просто, поэтому танго – такой замечательный танец. Если ошибетесь, просто продолжайте танцевать.
Добравшись до Буэнос-Айреса, я направилась на свое первое место ночевки по каучсерфингу. Таксист, как полагается, поимел меня по полной. Он был без счетчика, что здесь, как я потом узнала, неприемлемо. Такого дешевого такси, как здесь, нет ни в одном городе, разве что где-то в Индии. 11 песо – начальная цена (1 доллар) и до конца города можно доехать за полтинник, то бишь пять баксов, но это просто максимум. Гуляй не хочу! Вся остальная транспортная система еще круче!
Поезд на любое количество станций – 1, блин, песо! 10 центов! При этом никто даже и не проверяет, купил ты билет или нет! В автобусах цена максимум 5 песо (15 рублей). Зачастую меня вообще не просили платить, если я мешкалась с копейками слишком долго. А еще можно купить карточку и уходить с ней в приличный такой минус, никому нет дела. Черт знает, как у них вообще еще эти поезда и автобусы работают.
Первую неделю я жила с очень интересным и разносторонним человеком по имени Фефу. Пять языков, ума палата, джентльмен, каких еще поискать, но что-то мне в нем претило. Фефу сказал одну фразу, которая мне очень понравилась: «Я не пытаюсь понять женщин. Если бы я каждый раз пытался их понять, то, наверное, сошел бы с ума». Фефу вселил меня в только что отстроенный двухэтажный дом своего брата, который уехал путешествовать. Весь дом был практически пуст, ну чисто сразу после ремонта, и я спала на матрасе в идеально пустой комнате с пятиметровыми потолками. Ко всему этому прилагалась еще и крыша! Крыши – моя страсть. Дом находился в самой живой части города, и из любого бара можно добрести пешком, в каком бы состоянии ты ни был.
Я влюбилась в этот город сразу и без памяти. Если бы я строила город, я, вероятнее всего, построила бы Буэнос-Айрес. Неотъемлемая часть города – это искусство. Скульптуры, граффити, а точнее – просто рисунки. Никаких «Ваня – лох», «Таня – шлюха» и примитивных чертежей члена. Действительно, настоящее искусство. Мозаики. Портреты. Мысли. На стенах, на асфальте – везде!
Деревья здесь тоже просто волшебные. Некоторые аллеи такой красоты… Деревья на них соединяются ветвями над дорогой, создавая туннели. Старички сидят на площадях и играют в шахматы.
В один из вечеров я попала в район под названием Каминито. Каминито находится прямо у морской пристани. Я добиралась до него в шумном душном автобусе часа два и приехала уже под самый вечер, когда уходящее солнце окрасило воду в розовый. Мастера на все руки сворачивали свои лавочки с рамками для картин, подсвечниками, статуэтками, гребешками для волос, фенечками, бусами и ободками. Я успела купить у очень милой женщины фенечку за один доллар. Есть в этом что-то чистое и потрясающее – покупать что-то из рук того, кто это создал. Я была в самом сердце Аргентины. Сердце романтика с грошом в кармане. Старый район рыболовов, башмачников, художников и танцоров. Кажется, что сейчас к тебе подбегут «капитаны песчаных карьеров» и предложат нарисовать на асфальте мелом твой портрет за один песо.
Неудивительно, что именно здесь зародился самый страстный, горький и отчаянный танец на свете под названием танго. Здесь я узнала, что танго изначально был придуман пьяными рыбаками. Много лет назад проживающие тут рыбаки то ли от тоски по женщинам, то ли просто от нечего делать стали танцевать друг с другом в порту. Поэтому базовое движение этого танца не какая-то сложная схема, а просто шаг.
Чем больше я гуляла по Каминито, тем сильнее очаровывалась. Разноцветные домики, надписи, рисунки, детишки, старики… Вся Аргентина была в этом маленьком районе. Один из танцоров в белой рубашке, жилетке и шляпе, надетой набок, кинул на меня пылкий взгляд, поманил к себе указательным пальцем и предложил сфотографироваться. После бандитского Рио я сначала подумала, что он просто хочет меня обокрасть. Его шикарная партнерша с цветком в волосах и платьем с вырезом до бедра, как полагается, сняла с себя розу и красный шарфик, с улыбкой надела на меня и запечатлела нас в одной из поз танго, даже не думая просить за это деньги. Он сжал мою правую руку на уровне своей головы, отведя свой локоть в сторону, сказал опереться коленом на его бедро и сделал шаг назад, как будто в реверансе. Мы застыли в такой позе, при виде которой могло показаться, что я танцую танго всю жизнь. Мой пульс ускорился. В этот момент я будто услышала стук молотка, и чьи-то слова раздались в моей голове эхом: «Три, два, один… И-и-и Дашино сердце продано молодому человеку по имени Буэнос-Айрес во втором ряду!» Под бурные аплодисменты несуществующей толпы романтик Буэнос-Айрес кидает мне на сцену розу, а страстный Рио, играя скулами, встает и молча выходит из зала.