Девочка не задержалась надолго, а с Хиллом и Чарли мы очень быстро превратились в настоящую семью. Завтракали вместе, вместе напивались. Вместе танцевали, играли в бильярд и искали приключений на наши задницы.
Культуру Боливии можно описывать бесконечно и так ни черта и не понять. Именно поэтому в эту бедную, забытую богом страну стремится столько путешественников. Пока мир развивался, спрятанная в самом центре континента Боливия стояла себе особняком, забыв о годах. Она осталась такой же, какой была и сто, и двести, и даже триста лет назад. Несмотря на то что Ла-Пас – самый крупный город Боливии и настоящий мегаполис, жители здесь ничуть не отличаются от своих соседей в деревеньках. Классические боливийские женщины зовутся «чолитас», у каждого предмета их одежды своя история. Все они носят маленькие шляпы-котелки, по виду напоминающие шляпу Чарли Чаплина. Эти головные уборы настолько миниатюрные, они не только не прикрывают лицо от опасных солнечных лучей, но и на голове-то держатся с трудом. Существует целый «язык шляп»: если шляпка набок, влево или право, значит, чолита незамужем или уже вдова. Если ровно сверху, значит, она замужем. А если вперед – значит, «все сложно». Третья версия придумана туристами. Другой традиционный предмет одежды – большие пышные юбки. У такой юбки может быть семь внутренних подкладок и три цветные сверху. Юбки закрывают практически все ноги. Возникает вопрос: но как же они привлекают мужчин? За пределами большого Ла-Паса существует старая традиция «обмена любезностями» между мужчиной и жен- щиной.
Если мужчине понравилась чолита, он возьмет камень и кинет к ее ногам. Таким образом он пытается обратить на себя ее внимание. Чолита, в свою очередь, сначала обязательно должна сыграть недотрогу – «to play hard to get», как говорят на английском. Покрутиться, поглядеть по сторонам, подмигнуть. Но продолжить стоять на месте. Если мужчина не оторвал от нее глаз и ждет, она опустит чулок и оголит икру. Если икра будет мускулистой, смуглой, толстой – мужчина предположительно сойдет с ума.
Лучшая местная традиция – это закапывать высушенный труп маленькой ламы под своим домом. Ага, без шуток. Эти ламы продаются на рынке ведьм. Важно, чтобы ребенок ламы умер своей смертью. Хоть это радует – их не убивают.
Закапывания в землю связаны с тем, что земля для них – это Бог. И таким образом они благодарят ее и лелеют надежду, что с их будущим домом, построенным на этой земле, ничего не случится. Бог земли защищает. На этом же рынке можно найти все виды зелий и прочую разную нечисть. Но сложно понять, что из этого работает, а что просто уловка для привлечения туристов. Смешная страна. С отсутствием даже намека на XXI век среди безумно красивой природы, до которой большинству боливийцев нет никакого дела. Им и так ништяк. Живут себе тихой жизнью, в юбках и с мертвой ламой под домом.
В тот же вечер мы с Чарли пошли навестить его друга-англичанина, назову его Терри. Терри продавал кокаин по всему Ла-Пасу и водил нелегальные туры по знаменитой тюрьме Сан-Педро в центре города. Эта тюрьма считается самой гуманной в мире, поскольку заключенным здесь разрешают жить с женами и детьми, за дополнительную плату можно выбрать себе качество камеры и еду, а также подрабатывать, изготавливая разный товар. И главный из них – кокаин. Тут делают лучший кокс, который поставляется по всей стране, и не только. Правительство в курсе дела, обо всем давно договорились. Заключенные платят государству огромный налог за поставку листьев коки. Знаменитой эта тюрьма стала после того, как один иностранец написал о ней книгу. Они с приятелем заплатили охранникам за то, чтобы те позволили им пожить внутри. Спустя три месяца он «вышел» и в подробностях написал о системе жизни за стенами Сан-Педро. Долгое время в эту тюрьму действительно водили туристов, они могли поиграть в футбол с заключенными или помочь им с продовольствием и одеждой, но в 2009-м это дело запретили. Но только не для Терри. Он продолжал водить свои экскурсии и покупал там кокаин, а затем перепродавал его по всему городу. Терри выгоняли из каждого хостела, как только узнавали о его бизнесе, но он почему-то все еще был на свободе. Чарли предупредил меня:
– Он странный чувак. Я тебя сразу предупреждаю, что он странный.
– Ничего. Я люблю странных людей.
Но Терри оказался исключением. Лысый, с огромными безумными глазами, умный, знающий пять языков. Но что-то в его мимике, что ли, вызывало у меня отвращение. Бывает, встречаешь человека и чувствуешь, как от него темной энергией бьет. Такое бывало со мной редко, да метко. Мама моей подруги Билли всегда говорила: «Хуже дурака только дурак с инициативой». А вот страшнее умного только умный злодей. Терри был откровенно некультурен. Нет, я не о том, как он рыгал на переклич, к этому я уже привыкла. Россия – чуть ли не единственная страна, где рыгать при всех некультурно, в остальном мире люди даже не говорят «пардон». Некультурность Терри проявлялась в откровенном безразличии. Если ты ему чем-то не понравишься, он не постесняется об этом сообщить.
В общем, не буду вдаваться в подробности, но вскоре я поняла, что в его компании мне не место. Чарли же был абсолютно влюблен в Терри, как все музыканты влюбляются в необычных, чем-то выдающихся людей. Он испытывал перед ним благоговение, и, если я, не дай бог, нарушала их идиллию расспросами или неправильным (по понятиям Чарли) комментарием, он кидал на меня злобно-предупредительный взгляд. Я сдалась, когда меня в очередной раз заткнули и не давали вставить слово двадцать минут. Но суть моего прихода была не в общении. Заполучив свой маленький черный конвертик с белым порошком, я рукопожатием вручила Терри десять баксов и ушла. Ну что же, дружище. Пора тебе представить главного спонсора моих боливийских ночей, героя моих фантазий, мое вдохновение и любовника на всю жизнь. Его зовут кокаин, и очень быстро мы с ним стали неразлучными друзьями. И чтобы сразу разобраться с этим, скажу. Если ты не был в Южной Америке, ты не пробовал кокс. Хороший, чистый кокс должен блестеть, как крупные снежинки на морозе. В России такого не бывает. Да что там, даже в Штатах, где Мексика под боком, и в самой Мексике, как я узнаю потом, его перемешивают с теми же спидами и прочей мукой. Я спрашивала у барыг, так что смело ставлю печать «approved» под своими словами. В него обычно замешивают химии, подмораживающей нос, чтобы ты не догадался, что нюхаешь дрянь. Поэтому категорически не советую пробовать кокаин где-то еще, помимо Боливии, Колумбии и Перу. Испортишь всё впечатление. Хороший кокс, как и любовь, стоит того, чтобы ждать.
Меня в ту ночь ждала очередная вечеринка. Наши знакомые праздновали день рождения, и вместе мы танцевали как безумцы всю ночь, а потом до самого утра болтали, развалившись на ступеньках. После той ночи все узнали, что в этом отеле живет одна русская девочка. Единственная, как обычно. Зачастую с «белым русским» в руке.
Жизнь в хостеле – это другая жизнь. Я вообще удивлена, что «Локи» носит название хостела, ведь это полноценный отель. Гигантское здание, одна стена которого сделана из стекла и выходит на большую площадь. Оттого с верхнего этажа «Локи» видно весь Ла-Пас до самой горы Иллимани, которой так гордится город. На седьмом этаже здания под треугольной крышей расположился бар. Здесь что-то да происходит с утра до ночи. Сюда приходят за кофе и завтраком, здесь же играют в покер и бильярд, здесь же напиваются до чертиков и танцуют на барной стойке. По сути, это бар на дому! Мечта идиота! Если я хочу потусить в Балашихе, надо ехать два часа в одну сторону, а чтобы вернуться домой – либо сидеть до семи утра на остановке в Перово и ждать маршрутку, либо, как Золушке, бежать домой до полуночи. Поэтому возможность пройти два этажа вниз из бара и оказаться в своей постели была для меня утопией. Только люди, живущие в Московской области, могут оценить, как прекрасно иметь бар на крыше дома. Каждый вечер здесь тематический: супергерои, джунгли, бирпонг, караоке, интеллектуальные игры и так далее. В первый наш день был вечер супергероев. Бармены притащили огромные коробки с костюмами совершенно бесплатно! Ты можешь быть кем пожелаешь! Главное – вовремя отхватить хороший костюм. В первую же ночь я сорвала голос.
«Локи» забрал нас и не отпускал несколько дней подряд. Мы вообще не видели смысла выходить из хостела: здесь всегда куча красивых и веселых людей, еда – здесь, интернет – здесь, поваляться – здесь, выпить – здесь, танцевать – здесь. Но самое главное зло – это система оплаты. При заселении на тебя надевают браслетик со штрихкодом, и платишь ты с его помощью. Протягиваешь руку, ее запикивают, как товар в магазине, и пожалуйста. А отдавать наличные надо при выезде. При такой системе очень легко не заметить, сколько денег ты потратил. Через три дня я узнала сумму, и у меня глаза на лоб полезли. Я поняла, что, если хочу продолжить жить в вечной вечеринке, есть только один способ это сделать.
Я стала работать в «Локи». Нужно было отработать минимум две недели. По четыре дня в неделю по семь часов, разные смены. Один обед на выбор бесплатно, на остальное скидка 40 %, включая алкоголь. Ну и жилье, конечно, было бесплатным.
Хилл тоже решил поработать. Наши отношения с ним накалялись. Он несколько раз пытался меня поцеловать, но, получив отказ, видимо, не хотел сдаваться. В отличие от Чарли, который забил после первого отказа, Хилл, похоже, действительно влюбился, и мне стало не по себе от идеи работать вместе. Думаю, все началось с совместного домашнего просмотра «Джанго». Он тоже оказался фанатом Тарантино, мы сыпали друг на друга фактами о фильме, актерах и саундтреках.
– Вот он, мой любимый момент! Ты знаешь, что Ди Каприо разбил руку случайно? А это, кстати, лошадь самого актера! Смотри на шляпу, и… следующий кадр – она висит по-другому!
Нам было безумно весело вместе, но, к счастью или сожалению, я питала к нему только дружеские чувства.
Уже на следующий день мы стали работать в баре. Нас сразу переселили в общагу для персонала, где царили полный хаос и беспредел; так у нас появился новый сосед – австралиец Джейкоб. Джейк был тем еще красавчиком – накачанный донельзя, тоже голубоглазый блондин. Чертовски похож манерой поведения, чертами лица и чувством юмора на моего приятеля из Москвы, поэтому я сразу полюбила его как брата.