еня было паршивое настроение: я целыми днями валялся на кровати, упершись взглядом в потолок, пока друзья не вытащили меня в дачный дом. Была Масленица, мы растопили баньку, смастерили гигантскую бабу, полили ее керосином и подожгли. Столб огня взмыл в небо, а мы бегали вокруг этой бабы голые, вчетвером… И в кои-то веки горела она, а не мы!
– И в кои-то веки горела она, а не мы! Вот это сказал! – я даже зааплодировала. – Браво! Ну что, Липатов. Твоя очередь.
– Я не хочу рассказывать.
– Почему?
– Потому. Не хочу, и все. Нет у меня счастливых моментов.
– Ну да, конечно!
– Отстань, – ответил он и захихикал.
В конце концов, мы чуть ли не клещами выудили из него историю о том, как он провожал девушку на поезд, но она была такой короткой и расплывчатой, что сложно было судить по ней о том, кто такой Максим, в то время как остальные истории неплохо описывали сидящих в тот вечер за одним столом ребят. Все, что я поняла, – это то, что Максим очень стеснительный и своим пошлым юмором он прикрывает что-то глубинное, но я не знала что.
Ближе к ночи мы уже прилично выпили, Нина, как настоящий зожник, не поддержала нас в распитии алкоголя и довольно рано ушла спать. Сашка, наоборот, перепил и внезапно решил, что ему совершенно необходимо дойти до озера где-то в лесной чаще, и когда мы не согласились поддержать его авантюру, отправился туда один, а мы с Димой и Максимом сидели на кухне до рассвета и трепались, выпуская изо рта дым кальяна. Липатов завороженно снимал на свою камеру, как я курю, но вскоре отпочковался и ушел спать в одну комнату с Ниной. Весь вечер он уделял мне знаки внимания, а спать почему-то пошел с ней, и мне было немного обидно. Мы с Димкой залезли под ледяные одеяла маленьких старых кроваток на втором этаже и уснули крепким сном.
Где-то в те же дни я списалась с Заселяном. В кои-то веки он находился в своем родном Харькове. Я же решила отправиться писать книгу к морю, заодно навестить его и провести встречи в Украине. Так начинался мой главный…
Часть 10Роман с Украиной
Глава 1Харьков
Заметка в дневнике:
11 апреля 2016
Я не знаю, где там раздавали эту любовь. Но я, видимо, слишком много бегала и не успела на раздачу.
На этот раз у меня было приглашение, но не оригинал, а распечатанный скан, и к нему, естественно, придрались. Законы въезда в Украину писаны лично каждым пограничником, его текущим настроением и тем, хорошо ли его проводила на работу жена. Ведь если в Украину можно влететь безо всякого приглашения, то на кой черт оно вообще нужно? Правильно: чтобы усложнить всем жизнь и иметь повод доебаться. Мужик, который меня вез, стал по-доброму заступаться, но пограничник села Нехотеевка был непоколебим. Моим последним аргументом стало:
– Послушайте, я доехала до границы стопом. Здесь ни остановок, ни черта. Если вы сейчас меня здесь оставите, я буду жить у вашего поста!
Сработало. Мы снова запрыгнули в тачку. Водитель угостил меня кефиром с печеньками и высадил на Е105. Дальше оставалось всего ничего, но стоп не шел ни в какую. Я поднялась на мост и стала петь песни солнцу. Ветер снова обнял меня, обещая приключения. Здесь было теплее, чем в грязной Москве, и за одну только эту прибавку градусов я была благодарна. Наконец остановился какой-то грузовик из 50-х. Прыжком водитель упал на собственное пузо и с грохотом, будто что-то сломал, нажал на ручку и открыл дверь. Все тело покрыто шрамами и расплывшимися от времени татуировками в стиле «не забуду мать родную».
– Привет, барышня! Куда тебе?
– В Харьков!
– Садись, довезу!
Выбирать было не из чего, поэтому я вскарабкалась в его дань прошлому. Мы ехали со скоростью 50 км в час по всем выбоинам забытого миром кусочка земли. Вокруг поля, леса и покосившиеся одинокие домики. Мужик завел такую же старую шарманку, как его машина. Мне оставалось только смеяться, слушать и иногда записывать его слова, настолько яркие фразочки он бросал.
– Раньше понятия были, а сейчас беспредел… Я добрый человек. Когда меня не трогают. Ты откуда сама? Дом у тебя есть?
– Нет.
– Как это – нет?
– Я постоянно в дороге…
– А работа есть?
– Нет.
– А парень-то хоть есть у тебя?
– Нет.
– Перекати-поле! Ниче у тебя нет! И зачем в Украину едешь?
– Там хорошо.
– Да что там хорошего?! Хохлы одни.
Дальше следовала огромная речь о том, что собой представляют, по его мнению, украинцы. Все это был такой бред, что спорить и смысла не было. Прощаясь, он говорит:
– Если что, ты там жалуйся! Хохлам мацать не давай! Не достойны хохлы на тебя там смотреть. Губки накрасить, бочку надеть – и точно пидорасики. Где мои семнадцать лет и рубаха цветастая! Я б тебя на Украину не пустил.
Худо-бедно, а я наконец добралась до Заселяна. Макс тогда словил творческий кризис. Он вернулся в свою комнату в большой старой квартире, которую битый год снимал с друзьями. Макс был тем еще минималистом. Наверное, все представляют, что его берлога заставлена сувенирами со всех стран мира, а стены заклеены фотками. На деле его комната была похожа на подпольную порностудию, потому что ничего, кроме кровати, освещения и рабочего места, в ней не было. Четыре пустые стены, три белые и одна зеленая – на ее фоне легко снимать видео с заменой фона (так у него на канале как-то появился видос с пальмами и морем). Большие окна с деревянными ставнями, кровать, стол, стул и студийный свет, сварганенный из простой лампочки, фольги, деревянных палок и полиэтиленовых пакетов. Вот отсюда он и вещал на многотысячную толпу. Правда, к этому моменту он, как и я, уже не знал, что из себя родить. Старые подвиги в виде travel-сериала «Путешествие бомжа в Штатах» и реалити-шоу «Автостопом до Гаваны» требовали чего-то не менее крутого, а ажиотаж ебашить с такой же мощью пропал. Если у человека нет искреннего запала, это сразу отражается на его творчестве. Что в текстах, что в видео. Мы были чуть ли не единственными знаменитыми бомжами. Нам не на кого было равняться, кроме самих себя. Все чего-то от нас ждали. А мы сидели, пили сидр и тоже чего-то от самих себя ждали.
– Ну, как твоя самореализация? – спрашиваю я.
– Езжу на велике. Ем булки из «Смака». Дрочу периодически. Вот и вся моя реализация.
Тем не менее днем мы пытались что-то из себя рожать, а по вечерам заваливались на пуфики и как два настоящих романтика в завязке трещали о том, кто куда и ради кого летал с одного континента на другой и кто знатнее кого облажался в своих никому не нужных любовных подвигах. Поскольку Макс путешествовал по Штатам с Ханной, бывшей девушкой Никиты, с которой они мутили весь проект «Goоdbye Normals», он, конечно же, спросил меня о том, что же произошло между мной и Деминым, и мне пришлось во всем признаться. У Максима был хороший вкус на девушек. Домашним девочкам с борщом в руках он предпочитал талантливых творческих женщин и встречался то с певицами, то с актрисами, и я его за это уважала. Единицы творческих людей выбирают себе в пару таких же творческих, а не обслуживающий персонал.
Как-то вечером я писала текст под встречу, и у Макса в плейлисте заиграл трек «У тебя такие глаза». Флешбэком меня кинуло в ту пору, когда я только о нем узнала. Ровно год назад под эту самую песню, стыренную из его плей-листа, я ездила туда-обратно на вонючую фабрику в Ногинске и мечтала о такой же популярности, затем приехала автостопом на его встречу в Киеве, чтобы познакомиться вживую… И вот я валяюсь на его кровати и пишу анонс своей собственной встречи под афишей, которую он для меня сделал. Круг замкнулся. Еще один этап пройден. Скажи мне кто год назад, что все будет так, я бы не поверила. Мне кажется, самая злая шутка, которая может произойти с человеком, – это разучиться радоваться вот таким чудесам. Какой смысл чего-то добиваться, если к моменту победы ты воспринимаешь ее как данность и не можешь ею насладиться?
Я прожила у него неделю, практически не выходя из квартиры. Мы брали дешевую грибную пиццу в местной сети «Буфет», которую знал каждый студент и нищеброд Харькова, и торчали дома. За это время он слепил мне красивые афиши на все выступления в Украине. В прошлом Макс был рекламщиком, и в этом деле он не мог никому уступить. В тот момент он старался зарабатывать на рекламе всяких Блаблакаров и Badoo, но не то чтобы это приносило большой доход. Видео этого пацана крутили по телику и на мониторах в общественном транспорте, а пиццей его угощала я. Вот она, вся суть. Мы дарим мечту, но платим за это постоянной бедностью. Этот момент взъебал каждого из нас по-своему, и каждый по-своему пытался его решить.
В один из последних совместных вечеров мы завалились смотреть его старые видео. Это были снятые в 2012 году серии реалити-шоу «Автостопом до Гаваны» – передачи, в рамках которой три команды, предварительно прошедшие конкурс, должны были по разным маршрутам добраться из Москвы до Гаваны, попутно снимая классный видеоконтент. Они выполняли задания от аудитории и получали за это билеты на разные виды транспорта.
До этого я не особо смотрела видео Макса, как и не палила полноценно творчество остальных ребят-путешественников. Как говорил Хемингуэй, я ненавидела бы их творчество в любом случае: либо за то, что оно поганое, либо за то, что оно хорошее. Мне хотелось создавать свое, а не слизывать идеи у других, а это в любом случае хоть неосознанно, но произошло бы. Наш мозг – как один большой котел: что туда накидал, такую кашу и сваришь. К слову, по той же причине я практически ничего не читала. Но в удовольствии посмотреть видео Макса вместе с ним я себе отказать не могла. Он нажал на «play» и откинулся обратно на пуфик. Каково было мое удивление: на меня с экрана смотрел красавчик-парнишка с растрепанными волосами и горящими глазами. Его шутки были максимально добрыми, без какой-либо доли появившегося со временем цинизма, совершенно все происходящее приводило его в дичайший восторг. В каждом его движении чувствовалась молодость, жизнь! Мне хотелось перепрыгнуть через экран и гореть вместе с ним. Я представила, как хватаю его за руку и мы бежим взрывать этот мир. Я буквально влюбилась.