Хотя вроде бы речь и шла о войне, Аэлт понимал, что ничего путного для себя здесь не услышит.
«…Может быть, предстоящая война произойдет, как это водится, из-за какой-нибудь прекрасной незнакомки? — Не верьте красивой легенде, из-за женщин бывают только дуэли и восстания, войны ведут из-за богатства и власти». — Здесь тоже гадали о причинах, поэтому подслушивать было бессмысленно.
«…Как много смысла в том, что трактир и трактат — однокоренные слова!» — Увлекательный научный спор на благодатную тему, но эльф был занят другим.
«…Дабы дама о другой даме думала достойно, должно держать дам далеко друг от друга». — Мысль звучала изящно, и в другой раз он бы с удовольствием принял участие в обсуждении, но сейчас следовало торопиться.
«…Иногда идею и не воспринимают всерьез, пока за нее не пострадает несколько человек». — Он начинал приближаться к интересующей его группе людей.
«…Даже побежденного врага необходимо уничтожать. И только окончательно сломленного врага следует беречь».
«…Чтобы правда победила, за нее должен кто-то сражаться…» — Все, Аэлт наконец-то был на месте. Он притаился за колченогим стулом, на котором восседал один из особо говорливых посетителей, и стал внимательно вслушиваться в обволакивающий его словесный гвалт и гомон, стараясь выудить нужную информацию, чтобы после передать ее друзьям.
Тем временем Урчи анализировал текущую ситуацию и искал способы добраться домой как можно раньше, ведь каждый день промедления мог оказаться решающим. Разразившаяся или готовящаяся война была как нельзя некстати.
У них и так было немало препятствий с обратной дорогой (оно так обычно и выходит: куда бы ты ни направлялся, добираться обратно придется не так легко и просто и уж точно не тем путем, каким виделось в начале путешествия).
Водный путь был для них полностью закрыт: по единственной реке, которая вела обратно к Герталу, в это время года сплавляли бревна, а плыть вверх по течению навстречу несущимся громадам полезной древесины можно исключительно глубоко под водой.
Ни одного подходящего торгового каравана в округе не наблюдалось, а добираться на перекладных было накладно. Те весьма скудные финансовые ресурсы, что были выделены Эмралом в начале пути, подходили к концу с такой скоростью, будто испарялись в воздухе или по капле просачивались в землю сквозь туго завязанный кожаный мешочек на поясе.
Применять магию для перемещения, как наиболее очевидный и доступный выход, было строжайше запрещено на общем дружеском собрании — с троекратным перевесом голосов.
Близящаяся война наглухо перекрывала и так небогатые возможности добраться до Гертала быстро и в срок.
Поэтому рассказ эльфа, вернувшегося с новостями, пользовался безраздельным вниманием.
— Значится, так. У них здесь две группы, и каждая во всех бедах винит другую. Одна кричит, что другие науськали своего дракона и тот пожрал лучшие стада отборных овец с тонкорунной шерстью, а на цветущем лугу выжег колдовские знаки. Другие брызжут слюной от несправедливой обиды и вопят, что все наоборот. Мол, это первые натравили свое чудовище и оно разграбило сокровищницу, проникнув туда сквозь расплавленный купол, и спалило то, что не смогло унести.
В результате все до ослепления злы друг на друга и готовы к активным военным действиям. Единственное, что останавливает обе стороны, — каждая боится чужого дракона. Больше никто ничего не знает, а подобная неопределенность в военных делах совершенно недопустима. Вот и лаются пока без каких-либо серьезных действий.
Дальнейшие расспросы показали, что облик этих двух драконов схож до малейших деталей, включая запомнившийся шрам на крыле и обломанный коготь. Поэтому напрашивался вывод, что дракон на самом деле был один, но на чьей он стороне — неизвестно.
— Мне вот почему-то кажется, что виноваты первые — все-таки сожрать стадо дракону могло прийти в голову и естественным образом, а вот заниматься грабежом — это попахивает спланированными действиями.
— А мне наоборот: давно известна любовь драконов к золоту, а вот колдовские письмена на лугах выжигать — такого за ними не водилось.
— А может, это вообще дело рук третьей, неизвестной стороны, которая пытается поссорить всех к собственной выгоде?
Завершил дискуссию в этот раз Ярл:
— А вам не кажется, что не имеет смысла строить догадки и теории там, где можно просто проверить? Давайте найдем дракона и спросим у него самого.
Идея узнавать мнение другого человека, чтобы понять, чего же он хочет, к чему стремится и о чем мечтает, во все времена считалась излишне революционной, зачастую просто ненужной или несвоевременной. Но даже на этом фоне мысль осведомиться о суждениях дракона легко могла выиграть конкурс изящных способов самоубийства.
После того как все возражения друзей разбились о непробиваемую логику Ярла, им ничего не оставалось, как переть навстречу своей судьбе. Ибо если они не сумеют остановить войну до ее начала, после вернуться домой будет не в пример труднее. (Да и с точки зрения гуманности и человечности останавливать войны — хорошо, а развязывать — плохо. Хотя мир обычно устроен так, что от человека, считающего подобным образом, такие вопросы не зависят. И уже непонятно, то ли люди с таким мировоззрением не лезут на соответствующие должности, то ли пребывание в такой должности способствует смене этого самого мировоззрения.)
Выследить логово дракона оказалось проще простого, будто тот заранее позаботился, чтобы возможные визитеры не испытывали никаких трудностей в поисках. И хотя выдолбленные ступени и развешенные указатели все же отсутствовали (к хорошему сервису быстро привыкаешь), но комфортная широкая дорога, проложенная так, будто огромное бревно волоком протащили сотни рабочих, прямиком вела к пещере.
— Давай, чтобы не слишком приближаться, устроим засаду здесь и выявим сообщников! — неуемная тяга Зара к приключениям иногда все же натыкалась на остатки здравомыслия.
— Во-первых, ждать так мы можем очень долго, а во-вторых, ты можешь и не узнать сообщников, скажем, если для контактов они выбрали говорящего ворона, или просто не заметить, если они обладают невидимостью. Кроме того, так есть шанс, что дракон увидит нас первым, из-за чего мы рискуем не успеть объясниться.
Вместо пещеры их поджидала величественная арка, скрывающая вход в полукруглый дворик. Войдя, друзья остановились в недоумении. Дальше пути не было, а пустое пространство внутри, содержащее небольшой фонтан, беседку и пару скамеек, со всех сторон окружала монолитная стена из того же материала, что и арка.
И лишь обследовав все вокруг, путешественники заметили: монолит периодически немного колебался, будто от порыва ветра. Дальнейшее распознать уже было несложно — над аркой была обнаружена голова самого дракона. Он с немалым интересом следил за их поисками, время от времени подбадривающе подмигивая.
Дракон был огромен. Свернувшись калачиком и отдыхая, он и составлял эту грандиозную конструкцию, а поскольку голова его, покоясь на кончике хвоста, была повернута внутрь, то снаружи композиция казалась завершенной, и ничто не выдавало в ней блаженствующий кошмар близлежащих городов.
— Проходите, присаживайтесь, давно вас жду, знал, что вы пожалуете.
— Так вы владеете даром предсказания и предвидели наш приход заранее?
— Прошу вас, садитесь, и давайте поговорим. Знаю, о чем вы думаете…
Ситуация становилась щекотливой. Дракон, похоже, был не только предсказателем, но и телепатом.
— Вас ведь наняли внизу, в долине, как истребителей драконов?
С одной стороны, стало полегче: дракон явно заблуждался на их счет, что на корню подрывало предположение о наличии у него столь опасных талантов. С другой же стороны, его теперешнее заблуждение было для гостей не менее устрашающим.
— Вы ошибаетесь, мы пришли сюда сами по себе…
— А-а, странствующие охотники за славой. Или за добычей? Все равно, очень рад вас видеть, очень.
Разговор явно не клеился: дракон упрямо не желал сходить с заранее продуманной им колеи. (Впрочем, заметим, что для обычной жизни драконов того времени подобный ход событий был весьма обыденным и привычным, что отчасти объясняет его ошибку.)
В эту секунду, видя, что так, слово за слово, они попадут на обед к очень обходительному и воспитанному хозяину, дело в свои руки взял Ярл:
— Совсем наоборот, мы пришли к вам, чтобы предложить выгодную сделку!
В этот момент пес еще понятия не имел о том, что это будет за сделка, но умением извлечь выгоду и договориться он обладал в полной мере (а ситуация, в которой они оказались, стимулировала сообразительность куда лучше, нежели фосфор или шоколад):
— Мы знаем, что вы нападали на ваших соседей, и готовы предложить больше, чем тот, кто заплатил вам за эти нападения.
— Теперь уже вы заблуждаетесь, мне никто за это не платил. — Дракон явно был разочарован тем, что никто его не собирается истреблять, но, кажется, еще не терял надежду. — Я делал это по своей воле. Мне было немного тоскливо, ведь недавно я отмечал пятисотый день рождения, а мне так и не удалось стать известным и знаменитым. Вот и захотелось набедокурить так, чтобы против меня вышла самая большая армия в мире, тогда наше сражение войдет в историю и я стану легендой!
— Но ведь в сражении тебя могут и убить!
— Это неизбежный риск. Но слава… Вы же знаете, жизнь у драконов очень долгая и, должен сказать, крайне однообразная. А каждому из нас так хочется стать популярным в мире (хотя бы среди своих собратьев-драконов), и чтобы каждый день приносил что-то новое…
— Скажи, — в голове у Урчи забрезжила неожиданная идея, — а у драконов принято заниматься спортом или устанавливать рекорды?
— Нет, а как это?
— Ну, например, кто наибольший вес поднимет в воздух, или, скажем, дальше выдохнет огонь, или быстрее преодолеет фиксированную дистанцию…
— Или, — начал понимать затею эльф, — кто дальше всех сумеет пролететь.
— Ну, последнее — полная чепуха, любой дракон способен преодолеть полмира без отдыха, но остальное — это же гениальное развлечение!