Смерть резким движением рванула косу на себя, но не смогла вырвать. Человек отчаянно держался за нее в надежде на то, что без косы Смерть не сможет исполнить свой долг.
– Я все равно завершу свое дело, хочешь ты этого или нет, – выкручивая косу из рук старика, произнесла она.
Чувствуя, что у него не хватит сил на эту борьбу, человек обхватил орудие незваной гостьи двумя ладонями и, застыв на мгновение, снова взглянул ей в глаза.
– Ты думаешь, что можешь всё? Думаешь, что сможешь отнять у меня мою любовь просто так? Нет, у тебя ничего не выйдет! Ты пришла сегодня, чтобы насладиться моей болью и страхом? Знай, ты их не получишь. Нет, ты не увидишь моего смирения, но ты узришь то, чего боишься как огня. Ты увидишь Ее Величество Любовь. Смотри же! Она тебя не боится! Мы тебя не боимся!
С этими словами старик, еще крепче схватившись за косу, дернул ее на себя, одновременно с этим сделав шаг вперед. Лезвие косы, как нож сквозь масло, прошло сквозь впалую грудь старика, разрезая последние нити, на которых еще держалась ткань его души.
– Тебе нас не разлучить, – прошептал старик и рухнул на пол.
Вечером того же дня Смерть в одиночестве сидела за столом таверны «У» и смотрела перед собой застывшим взглядом. Ей еще никогда не было так горько и тоскливо. Тысячи лет она занималась своим ремеслом, бережно собирая души и обеспечивая им новую жизнь; она стойко сносила все проклятия и наговоры в свой адрес, но никогда еще не видела такой безграничной любви одного человека к другому. Любви, которая смогла заставить дряхлого старика восстать против нее, зная, что их силы не равны. Любви, ради которой человек, не сомневаясь, пожертвовал своей жизнью. Любви, которая впервые окропила кровью ее рабочий инструмент, практически сделав виновником убийства.
В тот вечер Смерть впервые познакомилась с алкоголем. Она и раньше видела, как угрюмые люди, лишь попробовав его, становились веселыми и беззаботными, но она никогда не позволяла себе даже мысли стать такой же. Гибель старика вывела ее из равновесия, и Смерть напилась. Страшно напилась. Она смутно помнила, как кричала на посетителей таверны, размахивая косой, как затем плакала, закрыв лицо руками, как ломала столы и стулья, бросая их в стены что было сил. Уже под утро, покачиваясь и что-то бормоча себе под нос, сидя прямо на земле у опушки Деревянного леса, она делала то, что раньше не могло даже прийти ей в голову. Аккуратно разложив на земле две души – старика и его любимой жены, она сшивала их одной нитью, чтобы они навсегда остались вместе. Так, как они и хотели. В тот момент ей стало немного легче. Тогда она еще не знала, что отныне алкоголь станет неотъемлемой частью ее жизни, способом забыться и стереть из памяти невыносимые воспоминания об этом печальном дне. Она и не подозревала, сколько страшных дел натворит в его цепких объятиях.
– Но на этом мои неприятности не заканчиваются.
Голос Гропса вырвал Смерть из ее мрачных воспоминаний.
– Простите? – непонимающе наклонила она голову, потеряв нить разговора.
– Я говорю, что кубок – это еще не всё. Буквально вчера мне сообщили, что у нашего неизменного председателя жюри конкурса, вурдалака Зельца… Даже как-то неприятно об этом говорить… У него отвалилась нога.
– О, это у них обычное дело. Вам не стоит об этом беспокоиться.
– Да, но в таком случае мы не можем привлечь его к судейству, так как оно не будет объективным. Разве можно беспристрастно оценить удобство гроба, если у того, кто его оценивает, не хватает одной части тела?
– Совсем об этом не подумала, – кивнула Смерть, – но разве нельзя найти ему замену?
– Можно, но дело в том, что у Зельца богатейший опыт в этом деле. Его хоронили пять раз.
– Пять раз? – усмехнулась темная гостья. – Думаю, что это обычные выдумки. Я не помню ни одного такого случая.
– Я вас уверяю – это чистая правда. К сожалению, у Зельца есть одна пагубная привычка: он много пьет и каждый раз напивается до потери сознания. Так, что даже его соплеменники не могут определить – жив он или мертв. Именно по этой причине его ошибочно хоронили несколько раз. Я познакомился с ним совершенно случайно на нашем кладбище, когда он в очередной раз выполз из свежей могилы и спросил у меня, где здесь можно раздобыть огуречного рассола. После того как я узнал его поближе, я понял, что лучшего судьи для конкурса гробовщиков нам не найти, и сразу же предложил ему это почетное место. Поначалу он категорически отказывался, но тогда мне пришлось пойти на хитрость и предложить ему бочонок пива за участие.
Темный овал капюшона заскучавшей Смерти дрогнул и медленно повернулся в сторону Гропса.
– Против такого довода он не смог устоять, – продолжил тот, – и с тех пор Зельц участвовал в каждом фестивале в качестве судьи, а на церемонии награждения мы торжественно вручали ему бочонок пива. Мне кажется, что это очень символичная традиция, которая олицетворяет единение наших народов. Лучший гробовщик получает кубок, а представитель нежити – бочонок пива. Только представьте – зрители аплодируют, вурдалак вскрывает бочонок и наливает пиво в кубок победителя. Они по очереди пьют из него, обнимаются и веселятся…
– Достаточно, – нервно сглотнула Смерть, – поверьте мне, я очень хорошо представила эту картину.
– Так было всегда, но в этом году что-то пошло не так, – вздохнул Гропс. – Пропажа кубка, неприятность с ногой Зельца… Фестиваль под угрозой срыва, и я совершенно не понимаю, что со всем этим делать.
Смерть снова погрузилась в размышления, покачивая ногой и почесывая свой подбородок с таким звуком, от которого даже у видавшего виды Гропса по спине поползли мурашки.
– А что с бочонком? – как можно равнодушнее произнесла она.
– В каком смысле?
– Его вы хотя бы не потеряли?
– Слава богам, хотя бы с ним всё в порядке, – облегченно вздохнул Гропс. – Этот купец должен был забрать его у давнего друга нашего фестиваля – пивовара Крафта, но тот, не дождавшись его, отправил к нам свою супругу вместе с бочонком. Вчера ночью она доставила его без приключений и задержек.
– Крафт, – тихо произнесла Смерть.
– Возможно, вы слышали о нем. Его ферма расположена на Западной дороге севернее Деревянного леса.
– Краем уха, – пожала она плечами.
– Я бы с удовольствием вас познакомил, но, к сожалению, он заболел и в этом году не сможет к нам приехать.
– Не стоит переживать по этому поводу. Рано или поздно я познакомлюсь с ним сама.
В комнате повисла неловкая пауза, чем поспешила воспользоваться Смерть, которая получила всю необходимую информацию и уже порядком устала от причитаний Гропса.
– Раз уж так вышло, что я оказалась здесь, – поднявшись с кресла, произнесла она, – я не останусь в стороне и попробую вам помочь.
С этими словами она направилась к двери.
– Но как вы мне поможете? – удивился старик.
– Ешьте меньше жирного и мучного, – на ходу бросила она и захлопнула за собой дверь.
14
– Какое отвратительное место, – скривилась Марта, шагая по мостовой Деревни Полуживых и брезгливо озираясь по сторонам.
Куда бы она ни бросила взгляд, повсюду он натыкался на какое-нибудь напоминание о специфической истории этого поселения. На одном из домов, прямо над входной дверью, висел траурный венок, сообщая прохожим, что именно здесь можно купить самую лучшую и красивую композицию для покойника, которая ему непременно понравится. Надпись «От десяти штук дешевле» заставила Марту еще выше вскинуть брови от удивления.
– Какой ужас… – только и успела произнести она, как тут же, споткнувшись обо что-то, полетела на брусчатку.
В последний момент ее подхватил Мрак, вернув в вертикальное положение. Причиной неудавшегося падения оказалась самая обыкновенная могила, как ни в чем не бывало расположившаяся прямо посередине оживленной улицы.
– Это… это вообще нормально?! – возмутилась она. – Могила на тротуаре в центре деревни?
– Это нормально, – кивнул Карт, – ненормально – это вертеть по сторонам головой так, как будто она у тебя на веревочках, и не смотреть себе под ноги.
– Ты здесь в первый раз? – быстро поменял тему Мрак, чтобы избежать очередной перепалки между вурдалаком и девушкой, которые за недолгое время их совместного пути уже успели ему надоесть.
– Надеюсь, что и в последний, – недовольно поморщилась Марта.
– Странно, вроде бы близко живешь.
– Нет, я слышала, конечно, про это место, но я не думала, что здесь все настолько запущено. Должны же быть какие-то рамки…
– Эти люди живут здесь уже десятки лет, – менторским тоном произнес Карт, закатив глаза. – Они уже настолько привыкли к тому, что смерть – это естественный природный процесс, что никаких рамок для них уже давно не существует. Для них все это – просто работа. Если ты каждый день будешь съедать на завтрак миску тараканов, то рано или поздно для тебя это станет нормой, хотя окружающие будут крутить пальцем у виска, верно?
– Фу, какая гадость, – снова скривилась Марта и даже вздрогнула от отвращения.
– Карт, так что там с отдыхом? Ты говорил, что у тебя здесь есть знакомые? – обратился к упырю Мрак.
– А тебе лишь бы поспать! – недовольно покачал головой вурдалак. – Что за глупость – попасть в Деревню Полуживых в последний день фестиваля и, вместо того чтобы посетить это мероприятие, пойти давить головой подушку? Вы начисто лишены чувства прекрасного.
– Ну и наглость! – завелась Марта. – Сам привел нас сюда, обещал, что здесь мы сможем отдохнуть, а теперь хочешь затащить нас на какой-то дурацкий фестиваль? Да лучше бы я спала в поле, чем в этом ужасном месте!
Карт остановился и указал рукой на въезд в деревню.
– Пожалуйста, тебя никто и не держит.
– Да хватит уже! – выкрикнул Мрак, выставив перед собой руки, будто разнимая двух дерущихся. – Вам самим не надоело постоянно ссориться? Давайте сделаем так. Карт, ты отведешь нас туда, где мы сможем отдохнуть, а сам, если захочешь, отправишься развлекаться. Завтра же мы продолжим наш путь в Лёдсбург. Думаю, такое предложение устроит всех.