С этими словами он закатил глаза и, выставив вперед руки, двинулся на старушку, покачиваясь из стороны в сторону и подвывая.
– Вот каким был дураком, таким и остался. Как дам сейчас!
Бабушка беззлобно замахнулась на своего зятя полотенцем, которое держала в руках. Увернувшись от карающего удара, Карт подхватил старушку на руки и закружил в воздухе.
– Отпусти, негодник! – запричитала она, заливаясь смехом.
– А тещенька-то моя совсем легкая – мне на один зуб, – махнул он рукой, опустив старушку на землю, – а вот доченька…
– Ну, пап! – покраснела Марта, снова попавшая в ловушку объятий своего отца. – Ну, хватит…
– И еще, – произнес Мрак, – Марта, пообещай мне, что подумаешь о своем отношении к нежити. Не их вина в том, что они такие и тоже хотят жить. К тому же это не нежить убила твоего отца – это сделали люди.
– Да, я уже поняла, – мрачно кивнула девушка.
– Ой, я и забыл, что меня убили, – трагическим голосом произнес Карт и стал артистично заваливаться на землю, приложив руку к груди.
– Тьфу, дурак, – засмеялась бабушка.
– Пап, ну, вставай, что ты как маленький?
Марта склонилась над отцом и принялась поднимать его с земли, но тот, внезапно «ожив», схватил свою дочь за руку и сделал вид, что пытается ее откусить.
– Это я маленький? Сейчас мертвый папка как откусит руку, будешь знать!
– Пап, щекотно! Отпусти! – хохотала Марта, пытаясь вырвать ладонь из цепких рук вурдалака.
Мрак смотрел на этих счастливых людей и улыбался. Сейчас он понимал, что все было не зря. Все, что ему пришлось пережить за последние несколько дней, должно было произойти хотя бы ради этого по-настоящему счастливого дня одной маленькой семьи.
Мрак долго прощался со своими новыми друзьями, которые не хотели его отпускать, но в конце концов, обняв каждого и взмахнув на прощание рукой, он, не оглядываясь, зашагал по дороге туда, куда звало его сердце.
Впереди была еще одна встреча, которой он не так давно опасался, а сейчас ждал с нетерпением.
Дверь дома на окраине деревни скрипнула и медленно отворилась. Мрак на мгновение замер на пороге и, закрыв глаза, втянул ноздрями воздух. Запах проник в его нос и, разлетевшись на маленькие частички, казалось, вонзился прямо в мозг. Он знал каждый элемент этого сложного аромата. Вот так пахнет книжный шкаф, который стоит в самой большой комнате. Он набит книгами так плотно, что иногда они просто выпадают из него и с громким глухим звуком приземляются на деревянный пол, пугая кота по имени Филин, который тут же вскакивает и смешно вертит головой во все стороны. А это запах того самого чая, который он очень любит пить по утрам, щурясь от яркого солнечного света, проникающего на кухню сквозь окно, завешенное полупрозрачной шторой. У света тоже есть свой запах. От него хочется смеяться и чихать одновременно. Мрак еще раз набрал полную грудь воздуха и, выбрав из всего разнообразия самый красивый и дорогой ему запах, улыбнулся. Этому аромату он был всегда рад больше других. Это был запах весеннего разнотравья с оттенками аромата теплого осеннего ветра, смешанный с отпечатком первого снега и бурной летней реки, – запах маминых волос.
Мрак открыл глаза и тут же увидел свою маму. Она стояла в дверях кухни и держала в руках кружку с тем самым ароматным чаем. В ее глазах читались удивление, легкая грусть и одновременно – нескрываемая радость.
– Кто там пришел? – раздался из комнаты голос отца, а через секунду он и сам появился на пороге.
Нахмурившись, он посмотрел на сына и покачал головой.
– Провалил экзамен?
– Пап, я подумал – у нас же скоро День деревни? Вряд ли вы сами справитесь с подготовкой к празднику. Я вам в этом году помогу, а уже на следующий обязательно поступлю в школу.
Отец Мрака вздохнул и, поджав губы, внимательно посмотрел сыну в глаза.
– Обещаешь?
– Обещаю, – улыбнулся Мрак, заведя за спину руку со скрещенными указательным и средним пальцами.
– Ну, что вы встали как вкопанные? – засмеялась мама. – Пойдемте пить чай, а заодно обсудим заклинания к празднику. Нам предстоит много работы.
– Мам, пап, я так по вам скучал…
Мрак шагнул через порог и, обняв своих родителей, вдруг почувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Да, он не стал волшебником, провалил экзамен в Школу волшебства. За несколько дней он узнал, что такое ложь, предательство и подлость, но, назло всем житейским бурям и ураганам, он сохранил жизнь тому зеленому ростку, который как раз сейчас, протягивая свои листья к солнцу, превращался в большое и сильное дерево.
Так, как говорил Ленточный Чу.
Эпилог
Ветер, устав от долгого дня, ворочался в кронах вековых дубов Деревянного леса. Последний луч солнца, пробежавшись по ним, скрылся за горизонтом, и лужайка перед таверной «У» погрузилась во тьму. Неслышно ступая по земле, из леса вышла темная фигура и, нерешительно потоптавшись на месте, все же шагнула ко входу в заведение. Поднявшись по ступенькам на крыльцо, она схватилась за ручку двери и потянула ее на себя, но чей-то сильный удар ноги изнутри распахнул дверь настежь, больно стукнув фигуру по лбу.
– Послушай, литератор, – приложив руку к месту ушиба, произнес темный силуэт, – еще раз пнешь дверь, и я отрежу косой твою гениальную ногу и пришью ее тебе вместо руки. Может, тогда ты научишься пользоваться ею по назначению.
– О, досточтимая Смерть, – зашептал побледневший Оман, увидев перед собой темную гостью, – я приношу вам свои глубочайшие извинения и уверяю, что впредь такое не повторится.
– Ты уж постарайся, – произнесла она и оглянулась на стену леса, черневшего за ее спиной. – Ты не видел здесь упыря с молодым парнем? Они внутри?
– Несколько упырей сидят в таверне, но ни одного молодого парня с ними я не заметил, – покачал головой Оман. – Кстати, позвольте похвастаться. Сегодня в Стрижгородском…
– Да знаю, знаю. Ты теперь у нас граф, да?
– Как же мне приятно услышать о том, что сама Смерть следит за моими успехами, – расплылся в улыбке Оман.
– Выходит, мальчик все же выбрал свою дорогу, – пропустив слова писателя мимо ушей, прошептала она.
– Простите, я не расслышал.
– Пойдем, граф Оман, – она посмотрела на него ярко-голубыми огоньками глаз и легонько подтолкнула к двери. – Обсудим с тобой один старый вопрос.
Закрыв за собой дверь, Смерть вошла в таверну. Здесь все было как всегда: двоедушник-управляющий за стойкой лениво протирал стаканы, в дальнем углу под улюлюканье своих друзей прямо на столе вытанцовывал перебравший пива злыдень. Домовой, развалившись на подоконнике, читал какую-то книгу, морщась от громких звуков, мешавших ему сосредоточиться на чтении. Смерть, переступив через ноги развалившегося на полу оборотня, наполовину принявшего образ быка, шагнула вслед за Оманом к свободному столу. Усевшись на лавку напротив писателя, она внимательно посмотрела на него.
– Сколько я тебе должна, Оман?
– Да бросьте, – замахал руками тот, – это же такая мелочь… Да и когда это было? Подумаешь, угостил вас полгода назад кружкой пива в честь выхода моей книги. Разве это можно назвать долгом?
– Сколько я тебе должна, Оман? – повторила Смерть, повысив голос.
– Два олтыра, – тут же перестал кривляться писатель.
– У меня нет денег, – уже спокойнее произнесла она, – но я всегда отдаю свои долги.
– Не сомневаюсь.
– Поэтому у меня есть для тебя предложение.
Она замолчала, потому что к столу подошел гном и, поприветствовав гостей, озвучил меню:
– Есть варево на первое, жарево на второе. Из напитков: пиво, молоко.
Смерть хотела ответить на это своей традиционной фразой, которая сама собой вырывалась из ее уст каждый раз, когда она вспоминала этого разносчика, но вдруг осеклась и, посмотрев на гнома, покачала головой.
– Благодарю, мы сделаем заказ позже.
Проводив гнома взглядом, она снова посмотрела на Омана.
– Как там твоя книга, которую ты пишешь?
– Признаться, она пишется с большим трудом. Видимо, муза покинула меня, но я не унываю. Когда-нибудь я обязательно поставлю в ней точку и хорошенько отмечу это событие.
– Забудь о ней. У меня есть для тебя другая история, которая удивит и тебя, и твоих читателей.
Оман оживился и заерзал на скамейке.
– Я внимаю каждому вашему слову.
– Но, перед тем как я ее расскажу, мы договоримся с тобой, что эта история пойдет в погашение моего долга.
– Это как? – не понял Оман.
– Я продаю ее тебе за два олтыра, пустая твоя голова. После того как я ее расскажу тебе, будем считать, что я тебе ничего не должна. Идет?
– С удовольствием и благодарностью принимаю ваши условия.
– А пока ты достанешь наконец свой блокнот и приготовишься писать, я сделаю заказ и смочу горло чем-нибудь прохладным.
Смерть повернулась к стойке, возле которой скучал разносчик.
– Милейший гном, будьте добры, принесите мне кружечку… – Она на секунду задумалась, а огоньки ее глаз полыхнули двумя ярко-голубыми точками. – Принесите мне кружечку холодной воды. Надеюсь, она у вас бесплатная?
Гном, приняв заказ, отправился на кухню, а Смерть, усевшись поудобнее, взглянула на Омана, который уже выудил из своего кармана блокнот и карандаш и замер в ожидании.
– Итак, начнем. Сначала тебе покажется, что это мрачная история, но, поверь, в ней очень много света…
Послесловие
В тот вечер я почти дословно записал историю, рассказанную мне темной гостьей, и почти год занимался ее художественным оформлением. Кому-то она покажется выдуманной и неправдоподобной, но я склонен верить Смерти, и мне кажется, что она не исказила ни единого факта, ни одного из своих воспоминаний. На это указывает и череда событий, свидетелем которых я впоследствии оказался, а также то, что не все из них оказались радостными. Но, на мой взгляд, это лишь подтверждает правдивость этой истории, которая тем и отличается от выдуманной сказки, что не служит банальным развлечением для обывателей, а является всего лишь небольшим отрывком из жизни, наполненной как радостными и счастливыми, так и печальными моментами.