— Нет, спасибо, — сказал О'Мара и продолжал: — Меня не будет здесь вечером. Могу вернуться поздно. И, наверное, Эрнест Гелвада тоже вернется поздно. На вашем месте я бы использовал эту возможность, чтобы выспаться.
— Сегодня утром вы уже говорили об этом. Но я всегда хорошо сплю и не устала. — И добавила: — Я, надеюсь, встану, когда вы вернетесь, — она засмеялась. — Надеюсь, что, кроме кофе, мне не потребуется еще и аптечка на этот раз.
— Искренне надеюсь, — серьезно ответил О'Мара, — что не потребуется.
Наступило молчание, а затем она спросила:
— А не думаете ли вы, что вам не стоит влезать в неприятности, пока вы не вполне здоровы?
— Я никогда не лезу в неприятности без особой на то необходимости. И ничего особенного со мной не случится сейчас. Но все равно, спасибо за заботу.
— Это естественно, — сказала она и, опершись локтями на стол, продолжала: — Интересно, почему вы проводите большую часть времени, препираясь со мной?
О'Мара поднял одну бровь.
— Разве? — спросил он.
— Да. Вы немного не уверены в себе, говорите много банальностей. — Она улыбнулась. — Вам совсем не нужно бояться меня.
О'Мара улыбнулся.
— Вы говорите забавные вещи. Почему это я должен вас бояться, как вы это называете?
— Возможно, «бояться» не то слово. Но я не знаю слова в английском, которое мне нужно.
— Неважно, — сказал О'Мара. — Пусть будет «бояться». Ну, так почему я должен бояться вас?
— Не знаю. Возможно, потому, что Эвлалия была моей подругой и рассказывала мне о вас.
— О, это. Но почему я должен этого бояться?
— Конечно, для этого нет никаких оснований. Мне не нужно было использовать слово «бояться». — Она наклонилась вперед. — Скажите, вы находили ее очень интересной?
О'Мара почувствовал себя несколько неуютно и сказал:
— Вы правы. Нужно было использовать не слово «бояться», а выражение «чувствовать себя неуютно».
— Да, именно это я и хотела сказать. Иногда, разговаривая со мной, вы чувствуете себя немного неуютно.
Она улыбнулась. Он увидел блеск ее белых зубов.
— Так была ли Эвлалия столь же интересной, как и красивой? — повторила Танга. — И знала ли она, что вы делали в Рио перед вашей встречей?
— Она была столь же интересна, как и красива. И, естественно, ничего не знала о моей работе. А почему она должна была знать?
Он добавил резко:
— Еще вопросы?
Она покачала своей темной головкой.
— Нет. Однако я вижу, вы снова несколько напоминаете свинью.
— Бывают моменты, когда мне нравится быть свиньей, — О'Мара переменил тему разговора. — Расскажите, что произошло сегодня днем. Вы видели Воланона? Мы с Гелвадой видели из окна спальни, как вы поехали на машине.
— Какие вы оба молодцы! Да, я ездила в «Гараж Воланона» и говорила с ним. Он стоял, прислонившись к двери гаража, и выглядел немного пьяным. Сигарета, которую он курил, ужасно воняла.
— Понятно, — сказал О'Мара. Он легко мог представить себе эту сцену.
— Я спросила его, можно ли будет выполнить работу с машиной, о которой я договорилась с его помощником. Он удивленно посмотрел на меня и сказал, что не знает, что я имею в виду.
— А что было потом?
— Я сказала ему, что, когда я приезжала сюда на днях, я попросила его помощника, Гареннса, помыть двигатель «тайфуна». Гареннс согласился и сказал, что, если я пригоню машину достаточно рано днем — часа в три, — он сделает это.
— И что Воланон на это сказал?
— Он сказал, что Гареннс куда-то исчез. Что он запойный пьяница и нестоящий человек, что он совершенно бесхарактерный тип. Он также сказал, что в более трезвые моменты Гареннс может бегать за женщинами в деревне или отсыпаться после пьянки. Я сделала вид, что очень удивлена всем этим, и спросила, почему бы ему не взять более трезвого помощника; как мне показалось, здесь есть молодые люди, которые были бы рады получить эту работу. Он задумался на некоторое время. Затем сказал, что, несмотря на все свои недостатки, Гареннс вполне ему подходит. Когда он бывает трезв, он работает достаточно хорошо. И что он сам, Воланон, понимает человека, который пьет.
— Я не знал, — сказал О'Мара, — что он столь гуманен. А что вы сказали на это?
— Я сказала ему, что, как мне кажется, не стоит нанимать на работу человека, пьющего большую часть времени. На это он ответил, что у человека всегда есть причина для выпивки, что у Гареннса какое-то тайное горе, что он пытается забыть женщину или что-нибудь подобное. — Она посмотрела на О'Мару с вызовом. — Вы пытаетесь?
О'Мара засмеялся.
— Мне не нужно пить, чтобы забыть женщину.
— Не нужно? — переспросила она.
— Говорил он что-нибудь еще?
— Нет. Больше ничего. Он сказал, что, возможно, Гареннс вернется через день или около того. Он сказал, что, когда у вас сильный запой, вы обычно бродите по тиссовой роще вокруг церкви. И были случаи, когда вы спали по несколько дней. Однажды, сказал он, вы спали во время бури. Вас нашли там лежащим головой на могильном камне. Жизнь, должно быть, была очень несладкой у вас.
— Была, — сказал О'Мара. — Итак, факты таковы. Воланон вовсе не обеспокоен моим отсутствием. Он думает, что я либо где-то брожу пьяный, либо бегаю за какой-нибудь женщиной. Полагаю, вполне нормально, что он так думает. Все это случалось и раньше, по крайней мере до того, как я перестал бывать трезвым. Большое спасибо.
— Надеюсь, — сказал Танга, — вы получили информацию, которую хотели. — Она встала из-за стола. — Теперь я пойду почитаю. Надеюсь, вы интересно и с пользой проведете вечер.
— Я тоже надеюсь, — он открыл дверь перед ней и сказал: — Я хотел бы воспользоваться «тайфуном» сегодня вечером. Я думаю, вам не потребуется машина.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Конечно, нет. Я буду ждать, как хорошая хозяйка, возвращения своих гостей. И я даже не буду задавать вопросов.
О'Мара посмотрел на нее. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть белую кружевную блузку с вырезом в форме сердца и бриллиантовой брошкой, длинную прямую черную юбку с разрезом до икры, через который можно было видеть маленькие, украшенные бриллиантами атласные туфельки и стройные лодыжки.
— Не только красива, но и эффектна, — сказал он, широко улыбаясь.
Она улыбнулась в ответ.
— Два основных женских качества, до сих пор незамеченных вами. О'ревуар, О'Мара.
Он закрыл за ней дверь, вернулся к столу, налил стаканчик бренди и выпил. Затем вышел на лужайку позади дома через открытую веранду. Пересек ее и встал, глядя в сторону устья Сант-Брие, где уже начали зажигаться огни. Слева он видел освещенное окно «Кафе Воланона», а выше комнату Воланона в гараже, в которой тоже горел свет.
Он пошел по мощеной тропинке в дальний конец лужайки. Тропинка бежала к холму, петляя между деревьями. О'Маре чудилось что-то таинственное в этом месте, которое в другое время могло быть очень приятным.
Среди деревьев было темно. Полная луна сияла над морем. О'Мара взглянул на ручные часы — была половина двенадцатого.
Он подумал о Дезаре — старом помощнике садовника на вилле, — который был очень удивлен, узнав в госте графини де Сарю Гареннса — вечно пьяного подсобного рабочего из «Гаража Воланона».
«Это, — подумал О'Мара, — было слишком много для Дезаре». К данному моменту он уже, видимо, рассказал новость компании зевак в кафе Нуво — самом людном местечке рыбацкого поселка Сант-Брие.
Сейчас эта история должна быть у всех на устах. «Дошла ли она до Воланона?», — подумал О'Мара.
Ночь была теплая, идеальная для поездки. О'Мара вернулся к лужайке, пересек ее, прошел к гаражу на восточной стороне дома и открыл ворота. Он завел «тайфун», вывел машину из гаража, закрыл ворота и стал, прислонившись к машине, ожидая, пока прогреется двигатель. Он думал о Розански, размышлял, где он мог быть, что делать и много ли мог знать о событиях в Сант-Брие.
Он должен много знать. Связники Розански были достаточно оперативными, и информация, полученная от О'Мары Мороском и Наго, должна быть уже у него. Всего несколько часов потребовалось, чтобы несчастный новый владелец конторы Куэйла был застрелен, принятый за Куэйла. Розански имел хорошую организацию — до настоящего момента.
О'Мара сел в машину и по дорожке выехал через задние ворота. Он свернул налево и через лес проехал мимо фермы Гура. Машина шла плавно, и О'Мара, хотя и не водил машину несколько месяцев, чувствовал себя за рулем как дома.
На холме за фермой он свернул налево, проехал три мили по боковой дороге, затем повернул направо и поехал по главной дороге Квимпер — Гуарес, которая проходила за Сант-Брие и от которой боковая дорога вела к церкви и тиссовой рощице на дальнем конце устья Сант-Брие.
Дорога перед О'Марой серебрилась лунным светом, то там, то тут затененная группами деревьев. Он нажал на акселератор, и стрелка спидометра ушла за шестьдесят миль в час.
Он сидел за рулем, наслаждаясь скоростью, и ветер раздувал его волосы. Почти десять миль он мчался со скоростью шестьдесят миль в час, слегка уменьшая скорость на плавных поворотах и резко тормозя на крутых.
Затем сбавил ход, остановил машину под группой деревьев, полез в карман и вытащил одну из своих маленьких сигар. Закурил и сидел, наслаждаясь ночью и радуясь тому, что почти десять месяцев дрянной выпивки и еще худшей еды не повлияли на его водительские навыки.
Он снова завел машину. Спустя две мили свернул на боковую дорогу. Теперь он спускался с холма. Сант-Брие остался внизу и сзади. Дорога становилась все уже, пока не слилась с проселком, проходящим мимо церкви.
Он увеличил скорость, затем сбавил ее, когда увидел в миле впереди свет. Свет, казалось, исходил откуда-то с края обрыва. О'Мара уменьшил скорость до тридцати миль в час, остановил машину, вышел и направился к краю обрыва, к одинокой фигуре, стоявшей с фонарем.
Полицейский из жандармерии Сант-Лисса подошел к нему.
— Что-нибудь случилось? — спросил О'Мара. — Не могу ли я помочь?