— Сколько же ей лет, баб Лиз?
— Да сама ты подлиза! На полставки я! — ответила старушка. — Говорю же, хорошо тут у нас всё. И тебя пристроим. Будешь курсы повышения акции вести.
— Повышения квалификации?
Но бабушка уже не слышала. Потому что в свои восемьдесят была человеческого рода. А от банши в её крови было лишь капля, да и та с годами истончилась
Зато на третьем этаже в это же время мудрая банши, она же прабабушка Ядвиги — Агата Карловна собственной персоной, вела приём очередного уважаемого пациента.
Управление Первым Подпольным каналом ей наскучило после всеобщего раскрытия монстров. Перепоручив его управление Небрею Правдину со всеми потрохами, ушла она на покой в глубинку.
Ну, а чтобы совсем скучно не было, принимала старых друзей по памяти. И друзей их друзей. И всех их знакомых. Чтобы совсем без копеечки не остаться.
А что делать? Сами просят. Отбоя от них нет. Даже вертолётную площадку на крыше пришлось достраивать, чтобы на сельских разъездах в лужах грязи на своих внедорожниках не застряли.
— Проходите, не стойте на пороге, — не отрывая глаз от бумаг, раздражённо обронила Агата. В миру более известная ныне, как агатовый брэйнмастер.
Пациент снял котелок, плащ, расправил плечи и не спеша прошёл к мягкому креслу.
— Готовы? Прекрасно! — вскричала брейнмастер. — Располагайтесь удобней, расслабьтесь. Сконцентрируйтесь, пожалуйста, на дыхании. Успокойте мысли. Попробуйте отрешиться от проблем.
— От всех не получится, доктор. Знаете ли, заботы.
Но мозгоправ только махнула рукой с бородавкой.
— Что власть? Суета. Садитесь, кому говорят! — тем не менее, властно приказала она.
От чего пациент мигом оказался в кресле.
— Сижу, уже сижу.
— Для начала вопросы по анкете, — продолжила Агата, просматривая планшет. — В графе «Familien» вы, милейший, упомянули странное словосочетание — «Бааль-Зебуб». А я о нём со времён Осириса не слышала. Это новое прозвище? Или у вас действительно такое странное родовое имя? А может быть вы внучатый племянник того самого?
— Скорее… рабочий псевдоним, — чувствуя себя немного неловко, ответил пациент. — Дело в том, что… как бы вам объяснить? Меня во мне много. И всех вместе так проще называть. Знаете, не будем вдаваться в подробности. Пусть это будет фамилия.
«Опять раздвоение личности» — устало вывела на планшете брейнмастер, дорисовала рожки стилусом и продолжила:
— Ну, допустим, — она протёрла руки маленьким влажным полотенцем, небрежно кинула его в ведро. — Хорошо, Бааль. И что вас беспокоит больше всего? Уточню. Из всего кома ваших бесчисленных и, разумеется, неразрешимых проблем, выберите, пожалуйста, только одну. Одну единственную! Самую большую и колючую. Самую пугающую и ужасную. Ту, что как заноза сидит в вашем зебубском заду и ноет, ноет, а иногда и болит. Но чаше колется! Нарывает! В общем, всячески мешает вам жить. Ведь есть такая проблема, не так ли?
— Наиглавнейшая из всех? Ну что же… дайте подумать.
Бааль-Зебуб нерешительно поёрзал в кресле, стараясь ощутить ту самую, самую главную занозу. Горько вздохнул, почесал массивный лоб и, к удивлению психоаналитика, ответил крайне уверенно.
— Разумеется, такая проблема есть, герр доктор!
— Герр?
— Простите, конечно, но мне родней немецкий язык. Хотя говорю на многих. Так вот, эта заноза — люди.
— Люди? Понимаю, — протянула Агата, и добавила пометку «взять в двойном размере».
— Большей занозы, как вы выразились в бюргерском заду, ни одному коллеге по цеху я не посоветую!
«Конфликт с социумом» — появилась вторая запись в блокнотике ниже извещения о необходимости сбора урожая на зомби-ферме.
— Коллеге по цеху? — задумчиво повторила брэйнмастер, отрываясь от тетради. — Как понимаю, у вас коллектив? И я какого-то лешего к нему причастна?
Пациент уплыл взглядом под потолок, погружаясь в раздумья.
— Скорее, закрытый клуб, — уточнил он. — Из разных эпох, но… своего рода кружок по интересам. И так уж получилось, Агата Карловна, что там присутствуют все, кому за два века. Ходят слухи, что и вам Наполеон махал, когда мчались в карете.
— Но вы же меня исключили, когда с людьми сошлась, – напомнила банши.
— Так то когда было? — отмахнулся пациент. — Мы давно не обособленная элита. Сейчас с людьми дружить модно, стильно, но… бесят же! Как быть?
«Фантазёр. Возможна связь с целой группой психически неустойчивых индивидов», — родилась третья запись.
— Что ж. Тогда давайте разберём этих ваших «людей».
— Поверьте, я пробовал! — неожиданно и с необъяснимым жаром воскликнул Бааль Зебуб. — И разбирал, и пересобирал, и ломал об колено, и наизнаку выворачивал… Но всё одно — бесполезно! Поломка, герр доктор, скрыта не в механизме. Но в чём-то глубинном, сущностном. Я бы сказал, в изнанке! Сам человек бездушный сконструирован превосходно! Станок Творца, хвала Аду, работает без брака! Но затем его так нафаршировали приложениями, что ваш планшет рекламными блоками. И вот они — глючат.
«Болезненная фантазия, — вывела в блокноте четвёртую запись и жирно подчеркнула Агата. — Развит комплекс неполноценности на почве дисбаланса эмоционального восприятия. Перманентная депрессия? Или просто хочет покушать?»
— Иногда мне кажется, — продолжил Бааль Зебуб, — что проще создать новых, чем починить этих. Но в то же время, не поняв ошибки этой версии человека, невозможно её устранить в версиях последующих. Вот почему так важно разобраться с этим дефектом.
— И всё же, дефект наверняка скрыт в теле, — со знанием дела заверила брэйнмастер. — Мне вот далеко за двести, и это я ещё кокетничаю, а внучке едва ли сотня, а уже вся вышла. Где только набралась седины?
— Но тогда и я не знаю где брак человеческий! — перебив врача, возвестил больной. — Могу лишь предположить, что под черепом. В так называемой центральной нервной системе творится у них чёрт знает что. А я, как главный чёрт, как раз и не знаю. Поверьте, мне. Даже понятия не имею.
Агата кивнула со знанием дела, попутно собрав урожай черепов на ферме и покормив домашнего птеродактиля. Хотела было погладить яйцо дракона, но пациент так не вовремя продолжил:
— Представьте, люди. Эти мои несчастные смертные подопечные, фактически не используют свой мозг! Разве что для баланса тела при ходьбе. И чтобы прогресс не останавливался, приходится кидать озарения буквально им под ноги, махать перед носом, запихивать прямо в руки. Я лоб готов расшибить, чтобы освоили хотя бы Луну с Марсом в придачу. Но все равно не берут. Понимаете? Даёшь технологии и… НЕ БЕРУТ! Или так берут, что потом самим стыдно. Я им роботов для чего конструировал, а? А они чего? Женятся на них! И даже выходят замуж!
«Опасный случай. Сильная депрессия. Склонность к суициду. Холерик», — быстро отметила доктор.
— Так уж и не берут? — недобро улыбнулась Агата Карловна, забила гол в матче и
двумя когтистыми пальцами поправила очки.
Пациент в ответ глубоко вздохнул.
— Ну-у, берут иногда, — с натугой согласился он. — Но, как правило, только то, что мало касается подлинных озарений. В основном тянутся ко всякой бяке. Я же говорю, нарыв ещё тот. Я ведь рэп придумал, чтобы пытать их. А они чего?
— Чего? — переспросила психоаналитик, разгадав два слова в клубке букв.
— Читают его! И пытают друг друга. Я им главное пел, а они — читают! Это ж как надо было исказить.
— Понимаю.
— Столько с ними мороки, суеты, разочарований. Бывало, спросишь: «Вернуть душу-то?», а он отвечает: «Ой, да не морочьте мне голову, уважаемый. Где душа, а где мой новый телефон?».
Агата Карловна швырнула вампира в людишек пальцами на нарисованной рогатке, и вывела следом:
«Прогрессирующая мания величая. Синдром Наполеона. Нужны солнечные ванны, а также покой. Желательно в цепях. Продолжительный покой под пристальным наблюдением санитаров как вариант».
— А что, если… не давать? — вдруг заявила доктор и хлопнула ладонью по тетради.
— КАК ЭТО НЕ ДАВАТЬ? — возмутился пациент, и тут же добавил. — А если привыкнут?
Агата Карловна поднялась из-за стула, подняла руки вверх и поиграла пальцами. Пациент начал повторять движения за ней.
— Мы страдали, мы пытали, наши пальчики устали, — начала разминку банши. — Теперь успокойтесь, ваше монструозное великолепие. Сделайте глубокий вдох и медленно выдохните. Постарайтесь вернуть мысли в позитивное русло, вы слишком напряжены. Теперь снова глубоко вдохните… Прекрасно. Ну? Всё в порядке?
— Да, герр доктор.
— Вот и замечательно! Итак, некие недобрые люди создают вам проблемы. И они — ваши подопечные, хотят они того или нет. Расскажите мне, что это за люди? Откуда они взялись в вашей жизни? И главное, как давно завелись? Травили ли вы их дихлофосом, как тараканов или применяли мазь, как от вшей?
Бааль-Зебуб округлил глаза. На этот вопрос он затруднялся ответить точно. Травил, да. Применял разное, химическое, биологическое, пение гроулингом… Но, чтобы прям как вшей или тараканов — нет. Кому же тогда служить?
— Понимаете, доктор, — проговорил он доверчиво, разводя руками. — Мне очень сложно назвать конкретную группу людей, которая причиняет проблем больше, нежели другая. И уж тем более конкретную эпоху, когда всё это было. Карма, или как её иногда называют, Воздаяние, объединяет по отношению ко мне их всех. Причём во все времена.
— Карма?
— Я предполагаю, что люди — это часть моей ужасной жизненной кармы. Да-да! Нечто вроде наказания, понимаете? Так сказать, кара за шалости двух первых миллиардов лет. Но тогда все были молодыми. За что наказывать-то?
— За шалости детства, вы имеете в виду? — переспросила агатовый брейнмастер, удивлённо поднимая бровь.
Удивил бонус, прилетевший в одном из приложений на планшете. Мегапак из десятка кристаллов.
— Именно, герр доктор!
Психоаналитик медленно отвела палец, чтобы немедленно не открыть ящичек, настороженно взглянула на пациента. Проблемы детства были её коньком. Горбатым.