— Давайте вернёмся к вашему детству, — вкрадчиво предложила доктор, отваливаясь на спинку кресса и скрещивая пальцы на груди. — Вспомните, пожалуйста, самые яркие картины, впечатления. Припомните, если можете, первый крах мировоззрения, первое становление и свержение авторитетов. Мы должны отыскать самые дальние грани вашего страдающего подсознания. Самые категорические суждения, которые могли вас когда-либо беспокоить. Мне нужен максимализм во всей красе.
Тут доктор осеклась и поверх очков взглянула на собеседника.
— Надеюсь, вы сможете рассказать мне об этом? Если что, то среди моих сотрудников есть Могила. Акакия Альбертовна. Могу выдать рекомендации, если потребуется.
— Разумеется, я доверяю вам и без Акакии Могилы! Но приятно, спасибо, — с готовностью кивнул пациент. — Причем с особенной радостью я бы обсудил с вами свержение авторитетов. Знаете, эта тема мне очень близка. Я люблю свергать. Почти так же, как падать.
— Я понимаю, понимаю, — скривилась брейнмастер и снова наклонилась к планшету. «Мания величия оказалась зачёркнута, — обречённо заключил он. — Однозначно ШИ-ЗО-ФРЕ-НИЯ».
— Вот и чудно, — произнесла доктор вслух. — Итак, если я правильно уловила, вы испытываете проблемы от бытия ВСЕХ людей, а не только каких-то отдельных их представителей, как биологического вида.
— Всё так.
— Признаюсь, звучит потрясающе. Так с чего же началось это глобальное противостояние между вами и окружающим миром?
— С семьи, герр доктор. Мой папа самых честных правил, но, знаете ли… Тяжело ощущать себя вторым во Вселенной.
— Я могла бы догадаться, что дело близится к патриархату! — улыбнулась брейнмастер. — Ну, рассказывайте, не томите. Итак, папа вас ставил в угол? Или сразу лишил наследия? Не кормил же он вас грудью, в конце концов… Хотя мог.
Пациент вздохнул, подложил широкий кулак под щёку, затем печально уставился в потолок.
— Да что тут рассказывать? — вяло возвестил он. — Все детство свое я провёл с Отцом.
— А матери у вас не было?
— Доктор, да не то, что матери не было. Вообще никого не было. Только я и Он. Он сразу и за мамку, и за папку, и за брата. И дядю.
— Все и никто разом… Так вы сирота?
— Я же сказал, герр доктор: с семьей были сложности. Но если нужна Троица для целостного понимания картины, то третьего нам точно не хватало. Или третьей. Когда больше никого нет, об этом мало задумываешься. Не с кем сравнивать.
Доктор многозначительно хмыкнула и снова быстро собрала черепа над могилками.
— В семействе я был чёрной овцой, — тем временем продолжал «больной». — Все мои братья, что появились в дальнейшем, наставники и прочая второстепенная родня ценили мой прыткий, всепроникающий ум, но никогда не замечали моё внутреннее «я». А оно ведь — рогатое!
— Значит, они не видели вашу личность? — перебила доктор, отрываясь от покупки по акции кефира со вкусом слоновой кости.
— Вот именно, — Баль-Зебуб воздел палец. — Не замечали, как личность! И мне приходилось терпеть, пока я не обратил это невнимание против них. Пришлось вести себя так, что не замечать меня стало невозможно!
«Синдром дефицита внимания, — записала доктор. — Шизофрения оказалась подчёркнута».
— Проблемы большого ума? — сочувственно покивала она.
— О, да, — со сдержанной гордостью возвестил собеседник.
Агата Карловна заказала пиццу с зефирками по доставке и снова откинулась на кресле. Захотелось какой-нибудь нелепой сладкой гадости с сыром.
— А вы не находите, что ваши собственные подопечные поступают сейчас точно так же, как вы когда-то?
— Кто, люди?
— Да, люди, причиняющие вам проблемы. Они тоже не хотят стоять в углу и требуют внимания. Родительского.
Бааль-Зебуб замер и задумчиво поскрёб ногтем нос.
— Полагаю, у нас с Отцом всё же несколько иная ситуация, — буркнул он.
— Да бросьте! — разом оживилась брейнмастер, попутно переписываясь в чате с ведьмами насчёт предстоящего шабаша. Пригласили в качестве жюри, всё-таки. — Это же коллизия, ей богу. Вы обвиняете своих «детей» в излишней активности, но притом сами испытывали подобное от отца! Забавно, не правда ли?
Бааль-Зебуб снова обиженно призадумался. Ничего забавного он в этом не находи. Зато выдавил довольно ехидно:
— Вы, доктор, оцениваете людей с позитивной точки зрения. Я же, с высоты своего опыта, в основной массе нахожу их заблудшими. Дело тут вот в чём. В отличие от меня, у каждого из людей есть выбор.
— Есть ли?
— Выбор, герр доктор, есть всегда! Либо дальше тыкать кнопочки развлечений со звуками, чтобы не читать надписи, либо использовать свои способности по полной программе, становясь равным нам, высшим, надо сказать, духам, существам и…
Агата Карловна кивнула. Мол, не продолжайте.
— И даже большим, чем мы! — закончил пациент, всё больше показывая рога за человеческим обличием. — Я ведь не просто исполняю человеческие желания, продаю удовольствия или развращаю. Поймите меня правильно, я развиваю человеческий разум, испытываю их волю! Греховных соблазнов множество, но выше греха познания не придумано ничего! А кто их заставляет? А? Познавать-то?
— А кем вы работаете? — доктор, заметив, что заряд батареи упал до критического уровня, напряжённо нахмурилась.
— Это переходящая должность. И чаще всего мне её назначают сами люди. Сейчас я что-то вроде директора директоров глобального производства, вроде как, — едва не крикнул в ответ больной. — Но важно то, что каждое столетие я тоже даю человечеству названия, ярлыки и пинок. То есть, всё больше и больше свободы. СВОБОДЫ!!! Чтобы оно использовало, наконец, свой безграничный потенциал! Но, увы…
Он кашлянул и продолжил, не получив комментария от опытного психоаналитика:
— Но, увы, помимо самих возможностей для познания, нужна интуиция. А её нет!!! Как бы я ни старался, рациональный человек просто не способен пробуждать в себе сверх способности!
— Ой ли? А как же Книга Рекордов Минуса?
— Ну, что ж вы про естественный отбор всё, доктор. В этом, кстати, заключается цель моей так называемой «работы», которая вас интересует. Это — селекция, выбор достойных. Одним — разум в серое вещество. Вторым — в голову. Но уже снаружи. И желательно чем-нибудь тяжёлым.
— И какова ваша цель? Другими словами, иначе что?
— Иначе все будут обозревать и обсуждать ими же снятый контент. Но лишь для того, чтобы снова убить время. А оно нам надо? — пациент поднялся, поправил галстук и заявил. — Я провожу селекционный отбор по многим критериям. Но прежде всего по способности верить в иррациональное, сверхъестественное. И тех, кто этого не приемлет, — ожидает погибель.
— Смерть?
— Она, родимая.
— Интересное разделение, — глаза доктора оживились и забегали по лицу собеседника, словно пытаясь найти в нём частицы притворства, и не находя их.
«Вот это я понимаю — настоящий сумасшедший!» — с восторгом подумала доктор.
— Ну, а то! — с не меньшим восторгом вдруг подтвердил сумасшедший. И покачал головой. — А знаете, — заявил он с неожиданной уверенностью в голосе. — Наша беседа только что навела меня на одну потрясающую идею. Спасибо вам большое за помощь, герр доктор! Я в восхищении.
— Подождите! — всплеснула руками психоаналитик, подключая планшет к зарядке в розетке. — Вы хотите уйти? Но мы же не закончили первичный опрос! А поскольку деньги с вас всё равно сняли ещё на входе, то какая разница?
— Уверяю, этого достаточно, — пациент дружелюбно рассмеялся. — Я попал к вам сегодня совершенно случайно. Просто стало интересно, что нового удастся услышать со времён Зигмунда от мозгоправов.
— Заходили к нему на чай? — хмыкнула доктор и покачала головой. — Ах да, я, кажется, припомнила старый иероглиф. Вы же Бааль-Зебуб! Не так ли? Кажется, это сирийское название Вельзевула? БААЛ-ЗЕБУБ. «Повелитель мух»!
— Вы совершено правы.
— Точно! Как я могла забыть? Похоже, я тоже старею временами. Может, не стоило связываться с людьми? Они плохо на меня влияют. Впрочем, оказывать плохое влияние — это вполне естественно для людей. Можно сказать, что в них это природой заложено.
— Ну, а с кем же ещё возиться? — усмехнулся пациент, довольный тем, что попали с доктором на одну волну. — Даже среди мух встречаются редкие экземпляры. А среди людей — тем более.
Покорённая удивительным пациентом, брейнмастер поднялась, и протянула когтистую руку для прощания.
— Знаете, у вас интересный случай. Оригинальный. Если станет хуже, обязательно приходите! И друзей приводите. Чего уж там. Устроим групповой сеанс. Чтобы хуже было не вам одному.
— Пожалуй, если я соберу всех своих друзей в одном месте, то вскоре это место будет стёрто с лица земли. Как тогда, в «Палистане». Помните?
— Палёный стан? Я — нет, но мама рассказывала, — ответила Агата Карловна с уважением в голосе, действительно припоминая, почему земля вдруг стала палёной в месте, где собралось слишком много сил и слишком мало терпения. — Ну, тогда, до следующего сеанса. Когда вас, кстати, записать?
Сатана, а это был именно он, двусмысленно ухмыльнулся и мягко сжал ладонь докторши. Однако на пороге Князь Зла и истинного преображения неожиданно обернулся.
— Не волнуйтесь, — чуть криво улыбнулся он, накидывая на голову котелок. — Мы с вами ещё увидимся, доктор. Обещаю! Прямо в этом посёлке… Уютно тут у вас. Что не говори. Мрачново, да?
— Да, именно Мрачново.
— Я запомню.
Глава 9Лес полон чудес
Лес встретил Мару и Даймона зловещей тишиной. Её вокруг столько, что можно мазать на хлеб. Или скрести коготками как по стеклу. В общем — развлекайся, как хочешь. Согласно зловещему плану или тайному умыслу. Благо у детей в запасе много того и другого.
Стоило Адовым-младшим оказаться посреди дикой природы, как она тут же присмирела и дикости своей не показывала. Ни хруста веток, ни пения птиц в кронах деревьев. А белки так и застыли среди веток, держа в лапках жёлуди и орехи, но к обстрелу приступить не решались. Человеком не пахнет. Что-то другое в лес забралось. Посерьёзнее. Кинь в такое шишку, получишь шишку, но уже на своём собственном лбу.