Ядвига и не против была, только никак не могла понять зачем пшеничке каска, ведь сделана она из того же материала, что и остальной колосок, и прекрасно горит. Да поди подожги его, такой крик на всё поле поднимется, что оглохнешь. Потому что колосков этих в полях тысячи, а то и миллионы, только кто ж их считал? Да и откуда логике взяться? После того, как примирила в лесу грибы, ягоды и овощи с фруктами, Черепушкина уже ничему не удивлялась.
Но это была преждевременная мысль… Стоило только Ядвиге согласиться с доводами выборного мнением большинства колоска, как из леса тут же попёрли все до кучи: погрызенные мухоморы, переломанные кабачки, местами дырявые баклажаны, надкусанные по шляпке сыроежки, подтекающая ягодка, явно раненая, а некоторых представителей плодово-ягодных несли на зелёных носилках вовсе без косточек или семян.
— Что случилось? Вы же объединились! — заявила Ядвига, которой и так непросто было осознавать, что теперь всю жизнь одними яйцами с водой питаться. Хоть на солнцеедство переходи, пока ещё небесное светило с ней на переговоры не вышло. А тут ещё и всех новых друзей её переломали, перемололи, пожевали и выплюнули.
— Враг оказался крепче, чем мы думали, — признал генерал Горошек. — Любовь всей моей жизни, Вишню, растоптали медвежьей лапой, а прочих наших братьев и сестёр какой-то козёл безжалостно поржал. Более того, мы потеряли наш козырь — садово-огородное чудо. Мир его корням и листиками. И да не забудем мы его чавканье.
— Чудища больше нет? — воскликнула Ядвига и украдкой улыбнулась.
Для неё это была скорее хорошая новость, так как нового садовника так и не нашла, а курьер Армагедоныч улетел в небо на своём зубастом вертолёте по повелению начальства. Рогатого или нет, уже не так важно.
«Всё оно в какой-то степени ротаго-копытное», — прикинула Ядвига: «Так себе сил зла помощник. Но пирожки жизнь продлили. Чего ещё требовать?»
— Совсем нет, — подтвердил генерал Горошек. — Но умирая, он прихватил с собой в райские кущи врага. Повергнут какой-то козёл. А прочий мохнатый и рыжий враг дезорганизован.
— Рыжий? — только и спросила Ядвиг.
Но тут диалог с зелёным полководцем и закончился. Яйцо, которому суждено было стать яичницей, вдруг запрыгало по столу и чуть не упало. Черепушкина успела подставить ладони, и яйцо, у которого всё ещё не было ни глаз, ни рта вдруг обратилось к ней человеческим голосом.
— Эй, предводительница-родительница-благодетельница, не могла бы ты нас не есть?
— Но вы же пустые! Магазинные! Нет в вас жизни! — вскрикнула Ядвига.
— О нет, царица-королева-повелительница, теперь твоей милостью мы все взрастём, — уверило яйцо и начало дрыгаться, вырываться из рук. — Ты ж и мёртвого поднимешь, о повелительница всего живого и не очень. Милостью твоей, яйца магазинные пробудятся от вечного сна!
Затем по нему пошла трещина. Оно запрыгало по столу, опасно подкатилось к краю, но вдруг развернулось и поскакало в другую сторону.
— Да что мне вообще есть⁉ — возмутилась Черпушкина, совсем не потеряв вкусовых ощущений или обоняния. Напротив, те усилились, почти умножились. Но теперь жизнь сделала из неё ничегонеедку. — На одной воде долго не протяну!
Но яйцо ничего не хотело знать. Оно просто располовинилось и на свет показалось чешуйцатое, крылатое и с хвостиком существо, на конце хвостика которого располагался трезубец.
— Дракон⁈ — едва не охрипла от удивления Ядвига.
Дракончик чихнул, кивнул и поклонился своей маленькой змеиной головкой:
— Готов служить и защищать, — тут же уверил новый прислужник. — Конечно, если кормить обещаете.
Ядвигу едва не вывернуло наизнанку от мысли, что только что употребила пирожок с драконом. А что если он внутри неё теперь оживёт? И кем тогда станет Черепушкина — два в одном, как шампунь с кондиционером?
И чем же теперь ей, вообще, питаться? Яйца и те подвели — вылупились. Зерновые каски надели и с сельскохозяйственных полей разбрелись, отправившись на поле боя. Ещё рыба оставалась, вдруг вспомнила Ядвига. Теперь она и не знала, к чему рыбу отнести. С одной стороны, рыба — не мясо и даже не овощ, к тому же молчаливая. И с просьбами к ней не обращалась. А с другой — её ещё и поймать надо. И непонятно, где она водится. В джакузи не плавает, в бане не парится, а аквариума у бабушки Лизы не имелось. Одно было ясно, рыба сохраняла нейтралитет и ни в какие конфликты фруктовощные не вмешивалась.
Но думать над этим долго не дали. Следом за зелёной армией из леса уже летели рои пчёл.
— Что ещё вы от меня хотите? Покусать⁈ За что? — взмолилась Ядвига, упала на колени и голову прикрыла.
Но пчёлы словно застыли в воздухе, а затем начали складываться в буквы поочерёдно. Потратив пару минут жизни, можно было прочить следующее:
«Слава новой королеве! Готовы служить и трудиться на благо её темнейшества! Куда прикажете расположиться? Выдадут ли бронежилеты?»
А если не успел, то не страшно, так как сообщение они зациклили и, едва завершись, начинали по новой. Главное, с правильного места читать начать. А то пробелы они демонстрировать пока ещё не научились.
Черепушкина только махнула куда-то в сторону дома. И пчёлы тут же поселились под крышей, изгнав оттуда в один момент голубей и воробьёв.
А пока Ядвига смотрела, как разлетаются пернатые, и один даже нагадил на плечо, совершенно и не думая клясться ей в верности, в голову главы сельской администрации и предвестнице Апокалипсиса по совместительству, в это время пришла другая гениальная идея:
— Мёд! Мёд же! — закричала она и едва сама не бросилась к пчёлам под крышу. — Принесите мне мёда! В нем нет ничего животного. И лишь сок цветов, но то не кровь овощей, не животворящая субстанция овощей, не…
Договорить ей не дали. Сзади похлопал по плечу подсолнух Сергей, вымахав из семочки, залетевшей под порог дома, в полтора роста Черепушкиной за какие-то мгновения.
— Я дико извиняюсь, царица. Сам я не местный, завезён с юга, но мне что делать прикажете, когда пчёлы на морду сядут? Терпеть или отбиваться?
— Опыляться! — почти рявкнула Ядвига, желая одновременно заплакать, от того что и мёда ей не видать, и начать убивать всё вокруг, чтобы не видело, как она тот мёд украдкой ложкой будет в ночи есть.
Но компромиссный вариант пришёл в голову тот час, как подсолнух Сергей сложил руки на груди и почесал чёрный подбородок с семечками.
— Давай ты лучше потерпишь, а? Я ведь и семок могу попросить.
Такого поворота подсолнух Сергей не ожидал. Ведь из тех семечек он собирался в течение пары часов вырастить себе подобных собратьев в кепках-козырьках и сестёр с чёрными глазами. С ними уже будет веселее ходить по округе и плеваться на землю новыми порциями семечек, чтобы новых подсолнухов плодить.
А вот от мысли, что семки его кто-нибудь сгрызть может, пришёл в истинный ужас. И хорошо, что голуби с воробьями улетели, а то пернатые тоже до семок охочи.
— Тысячи извинений за беспокойство, старшая, — откланялся тут же подсолнух, сделал реверанс, дополнил его эффектным па и скрылся за пожёванной чудищем огородным изгородью уже сделав колесо, как профессиональный акробат.
«Чёрный, трёхцветный, забавный», — подумала Ядвига, умело подсчитав чёрный цвет семечек, жёлтый цвет листиков и зелёный цвет стебля-тела и тощих рук-ног: «только диспропорцией мордой-лица выделяется. Но это пока первые пчёлы не прилетели».
И тут Ядвига поняла, что все к ней обращаются как могут. Это означало, что никто толком не знает, как её называть. Но кем она сама себя считала? Если так будет продолжаться, то она и имя своё скоро забудет. На пустой желудок и голова такой же пустой становится.
Но над этим вопросом она, как следует, подумает, когда пчёлы освоятся и принесут хоть ложку мёда.
Можно сразу в рот. Только это можно назвать правильной логистикой.
А вот второй вопрос уже подтачивал серое вещество не меньше — почему же её никак не признавали звери и птицы по округе?
Или договор на них не распространялся? Или, может, у них другая-какая повелительница-пробудительница имеется?
И кто, вообще, посмел в лесу её зелёную армию поломать? Что ещё за козёл?
Много было вопросов у Ядвиги Черепушкиной, успевай только искать ответы.
Глава 27Дух, души!
Даже когда случается какая-нибудь неприятность, всегда можно найти повод для радости. Вот и сейчас старший Адов не собирался впадать в уныние.
Разве подгоревший дом — повод для беспокойства?
Да и пчёлы, полетают, повоюют, пыльцы наедятся, а потом домой вернутся. Не птицы они, в конце концов, чтоб в тёплые края махнуть. Никуда не денутся, посудил Михаэль. Сколько ни гуляй, всё равно домой придёшь.
После звонка агента хотелось петь и плясать, и снова готовиться к предстоящему концерту. Михаэль уже представлял, как толпы фанатов будут ночевать под его забором в надежде получить вожделенный автограф. Как будет рукоплескать ему публика, а какой-нибудь очень важный и популярный монстр вручит заслуженную награду.
Медаль, может, отольют или кубок. Кубок — это, конечно, лучше, в него мёду можно налить и ложкой есть. А медаль бы Блоди подарил, если та будет шоколадной. А дом, ну, как-нибудь восстановится силой Чердачного. Что там ремонтировать-то? Обои только переклеить. С этим и жена справится. Только забор повыше поставить надо будет. А то этот маленький фанаты быстро уронят, прорвутся на участок и порвут звезду на сувениры.
Да и бассейн теперь пора заводить. Звёзды должны греться в лучах славы у бассейна. Строить его легко, как баню. Складывай кирпичики на кирпичики — делов-то. Не глубинный, а каркасный выходит, но монолитный. Чтобы один раз залил водой и с концами.
В этом плане Михаэль был полностью солидарен с Марой, тем более, у той план был готов. Сложно спорить с дочкой, когда та в силу пошла. То демонокозла пробудила, то голос поставила, а теперь, вон, как красиво палочкой на груде мусора чертит.