Талант же!
А всё потому, что талантливый монстр гениален во всём. И в разрушении, и в творческой жилке.
Радовался Михаэль и тому, что успел из дома забрать всё самое ценное: удочки и палатку. Так и среди цивилизации жить можно. Знай себе, лови рыбу в реке, куда все давно только велосипеды, да монетки кидают. А ночевать можно на каждой остановке, пока Монстровиденье не начнётся.
Правда, палатка пригодилась гораздо раньше, чем предполагал оборотень. Из неё выйдет отличное временное жилище для Блоди, пока идёт перепланировка в подкопчённой спальне.
Всяко лучше, чем под открытым небом ночевать. Особенно в свете последних событий. А то мало ли какой фруктовощ с неба прилетит?
Да и странные эти фруктовощи пошли. Ногами бегать научились, теперь не животные их жрут, а зверью самому от растительности убегать требуется.
А дальше что будет? Вдруг назавтра крылья отрастят? От этих фруктоголовых всего ожидать можно. Так что лучше укрыться в палатке. На худой конец — в бане забаррикадироваться. И какого-нибудь нового козла призвать. Пусть разбирается.
Пока всё стихло, принялся Михаэль разворачивать новую крышу над стройкой. Крыша — штука в хозяйстве нужная, полезная… Пока не уедет. Но от этого никто не застрахован. Особенно, когда в одном посёлки живут люди и монстры.
— Хоть я и медведь, но запаслив как белка, — будучи довольным собой пробормотал Михаэль. — Мёда, Блоди, у меня много. Бери и пользуйся. Протянешь месячишко-другой, а там мы уже со славой возвратимся.
— Каким ещё Славой? — возмутилась вампирэсса. — Нам самим теперь есть нечего. Все магазины закрылись. У меня уже тортонедостаточность началась.
— С такой славой, которая есть не просит, — успокоил её оборотень.
Однако затишье было недолгим. На улице что-то громко затарахтело, зафыркало, и оборотень оставил на время работу по развёртыванию крыш и палатки. Прислушался. Звук доносился со стороны загородной трассы и определённо приближался.
— Кажется, где-то поблизости развернулся портал в ад, — заметил Даймон. — Может мои родственники нагрянут? А? Ну, за козла спросить.
— А ты его в аренду, что ли, призывал?
— Это не я, это Мара, — тут же перевёл стрелки брат.
— Маре можно. Она — девочка, — легко согласился отец.
— Ай-ай, дети, вы опять кого-то призвали? — покачала головой Блоди, сокрушённо пиная туфелькой то, что осталось от холодильника — одну лишь ручку. — Я же говорила, что не стоит скачивать заклинания с интернета. Мало ли какой недоучка их туда закачал? Модераторов на них нет.
Вампирэсса театрально закатила глаза.
— Это не мы, — развёл руками Даймон. — Оно само… — он недоговорил, потому что Мара бросила вдруг кирпичики, из которых собиралась начать строительство бассейна для славы и радостно взвизгнула:
— Учительница первая моя! Вернулась! Мёртвенькая! Всё, как я люблю, — захлопала девочка в ладоши.
Нечто приближалось к бывшему домовладению Адовых. Оно издавало громкий треск, будто разом лопалось множество воздушных шариков.
Это нечто передвигалось на четырёх колёсах, мерно раскачиваясь в такт выхлопам. А прямо на крыше подрагивал призрак Дарьи Сергеевны. Не дожидаясь остановки грузовика, она по воздуху перенеслась прямо на участок Адовых.
— Ура! Дарья Сергеевна вернулась! — закричала Мара, заглушая адским басом треск мотора грузовика.
— О, как мы рады вас видеть, — Блоди раскинула руки для объятий, но спохватилась — призрака-то так просто не обнимешь. Сложно с этими бестелесными. Потому жест вышел скорее символическим. — Как же вы, Дарья Сергеевна, похорошели. Как вам к лицу эта могильная бледность!
— О да, похоронное путешествие было незабываемым, — учительница улыбнулась, и на её призрачных щеках вспыхнул серебристый румянец.
— А чего это Майки так рычит? — уставился на грузовик Даймон. — Нет, он и раньше тихим не был, но сейчас особенно громкий. Может, проголодался? Так у нас теперь за едой побегать надо, да ещё и неизвестно, ты её съешь или она тебя.
Небольшой грузовик с крытым тентом ничуть не изменился, не считая новых черепов для молодожёнов, что по-прежнему бурчали и переговаривались меж собой.
— Гдей-то мы?
— Да какое-то захолустье.
На грузовике по-прежнему большими красными буквами было написано: «Экзорцизм — это не профессия» и перечеркнуто уже семнадцать человечков в длинных плащах с отрубленными головами в руках. Судя по выражению лиц на головах, радости от встречи с Адовыми они всё ещё не испытывали. Что только радовало.
Ветер всё так же трепетал флаг над капотом автомобиля. Чёрный, с вышитым алыми буквами лозунгом: «Свободу ведьмам из Блэр!», он по-прежнему внушал уважение к мрачной старине транспорта. Но теперь рядом с ним висел другой флаг с лозунгом: «За мрачных-прозрачных, гусей и прочую дичь!».
Сам ретро-автомобиль всё так же не забывал коптить небо. А на двери его со стороны водителя красовалась наклейка с новой надписью: «Увидели Париж и не смогли снова умереть».
Михаэль отметил, что вместо номерного знака спереди транспортного средства висело уже четыре маленьких кукольных головы, четвёртая из которых была крашена под блонд, и как самая молодая постоянно возмущалась:
— Нет, ну а я чего? Давайте как-нибудь сами!
Остальные трое порядком устали от четвёртой подруги и просто дремали, устав с дороги.
В остальном грузовичок Майки совсем не изменился.
— Да это он от радости, — заявила Фёдор Андреевич, вылезая из автомобиля со стороны водителя.
Бывший директор школы, а нынче уважаемый эксперт по непознанному, недоказанному и вообще всему непонятному в клане-клубе массоно-иллюминато-сосисонов, был бодр и свеж. В приподнятом расположении духа. И гнездо-причёска на его голове выглядела свежеуложенной. Только гуся в ней уже не было.
— Ну, и глушитель надо бы ему новый прикупить. А то теперь у него не глушитель, а громыхатель какой-то, — добавил ещё живой молодожён при ещё не ушедшей на тот свет супруге.
Сложные отношения у людей и духов, но сердцу не прикажешь.
Грузовичок, тем временем, ждать не стал, а решил въехать во двор, смяв при этом заборчик. Ещё и посигналил задорно, чтобы точно заметили вторжение.
Но Михаэлю заборчика было не жаль, всё равно новый надумал строить. Высокий, чтоб ни фанаты, ни озверевшая растительность не пробирались. Хозяин дома должен всегда наперёд думать. А назад нечего и оглядываться.
Остановился он только перед блоками и тут же захлопал в колёса, решив, что для него решили выстроить новый гараж.
«Майки хоть и грузовик, но соображает», — прикинул Михаэль: «Есть вещи, в которые лучше не въезжать. Например, в груду кирпичей. Инстинкт самосохранения у него не хуже, чем у живого существа. Хотя новые машины это зачем-то называют „электронной системой безопасности“ и „умным интеллектом“. А какой у него интеллект? У него душа!».
— Привет, Майки! — махнул автомобилю Михаэль. — А я тебя и не признал. Какой ты чёрненький стал, загорелый.
Майки от радости пукнул облачком дыма. И рядом с глушителем почернела трава.
— Да, — кивнул Фёдор. — Мы только что из автотура. Немало духов витает над дорогами. Но зато связь у них — закачаешься. Дарья раздобыла приглашение на адский автопробег. Правда, меня сначала не хотели пускать.
— Но ты же законный муж, одобренный обоими мирами,– припомнил оборотень этот факт.
А также то, как трое суток днём и ночью гуляли на свадьбе представители обоих миров, что телесные, что прозрачные. Одни не могли есть торт, зато могли проходить сквозь стены и подглядывать за теми, кто мог.
— Ну, сами понимаете, — добавил директор. — Живой человек, да ещё и с живым гусем в качестве домашнего животного. Предлагали на месте устранить этот недостаток, но потом всё же сделали для нас исключение. Потому что гуся я в обиду не дам. Он мне как друг человека.
— А гусь с вами катался? — удивился Даймон.
С одной стороны, ему даже хотелось увидеть своего питомца, а с другой — вспомнил, что гусь не такая уж и безобидная птица. Но в этом есть и свои плюсы: такого пернатого друга не хуже собаки можно надрессировать на чужих кидаться. И щипаться.
— А как же без гуся? — вскинул брови Фёдор Андреевич. — Правда, кажется, пробег ему не очень понравился. Жарковато, знаете ли.
Гусь, будто услышав, что говорят о нём, выскочил из грузовика и, размахивая крыльями, помчался по участку. Вот только на гуся это существо теперь мало походило. Больше на динозавра.
Гусь был одет в зелёный костюм от лап до шеи. На спине виднелся гребень как у стегозавра, а из прорезей торчали совершенно розовые маленькие крылышки. Голову видоизменённого гуся венчала косыночка. Чтоб эту самую голову не напекло, когда по всякому пеклу катаешься.
— Это… — указал на гогочущее существо Даймон. — … что?
— Я ж говорю, жарковато там, на перепутье двух миров, — продолжил директор. — Вот он и, так сказать, разделся. Сбросил пёрышки.
— Наверное, он хотел стать гусем-гриль, — произнесла Блоди.
Её сердце вновь сжалось от потери холодильника. А в мыслях появился образ хорошенько прожаренной курицы. Ну, или гуся. В готовом виде так сразу и не разберёшь, кем оно при жизни было, потому что пахнет одинаково вкусно.
Но бегающий розовый гусь в костюме выглядел не слишком аппетитно. Да ещё и всем видом показывал, что в душе он истинный динозавр. Большой и опасный. Такой в духовку не полезет, а само кого хочешь туда затолкает.
Гусь заприметил Чёпу, которого Михаэль давно выпустил из лап, понадеявшись на колобковую сознательность. Не может же он его в руках всё время держать, надо как-то учиться договариваться с новым членом семьи. И на поводок его не посадишь — выскальзывает. Да и не дело это колобков на привязи держать.
Колобок бы и не подвёл в этот раз, если бы прямо на него, раскрывая клюв, словно собираясь проглотить, не двинулся гусязавр!
— Вот это поворот! — заявил Чёпа, улепётывая. — Нож мне в бок и сбоку бантик! Я кругляш, а не десантник!