Майки дал газу, следуя за водителем. Но Фёдора догнать не мог. То ли от того, что его кусты ветками цепляли, то ли Фёдор бежал слишком быстро. А сзади не отставал гусязавр, кричащий:
— Ай вин! Ты куда? Ай вин же!
И с каждым шагом и прыгом в нём всё меньше гусиного оставалось. Размахивающий розовыми уменьшающимися на глазах крыльями и свисающими с них лохмотьями, гусязавр всё больше походил на динозавра из Юрского периода. А это именно тот период, когда те правили на Земле.
Но директору было не до палеонтологии и прочей географии. Лес кончился, а рога остались. И Фёдор, подгоняемый Майки и гусем, рванул к магазину.
Но замер возле болтающейся на одной петле двери.
— Похоже, диверсия уже и сюда добралась, закрыто, — вздохнул он, но потом добавил. — Или наоборот открыто? Эй, есть кто?
— Гавари парол!
— Пароль?
— Парол гавары гавару!
В магазине определённо кто-то был. Но только вряд ли с этим кем-то можно было совершить товарную сделку по согласию обеих сторон.
— Эм… стройбат?
— Нэвэрно!
Фёдор Андреевич едва успел пригнуться, как в него полетела картофелина.
«И откуда только картофель в строительном магазине?», — успел подумать Фёдор, ловко увернувшись от неё. Новые силы в теле дали не только выносливость, обострение чувств, но и реакцию.
— Не эм, стройбат! А батяня-стройбат!
— А кто тогда маманя?
Вопросы кончились сразу: следующим снарядом оказался шуруп, пущенный как из снайперской винтовки. А после полетели малярные кисти и валики, но эти уже как из требюшета.
Стрелок не был мазилой и целился в голову. Но реакция директора оказалась на другой высоте. Фёдор ещё в полёте аккуратно собрал разбросанные шурупы, гвозди, кисточки и другую утварь и сложил в грузовик.
Всё в хозяйстве пригодится.
— Эй, а мешком с цементом слабо кинуть? — крикнул Фёдор в тёмный проём таинственным артиллеристам. — Чтобы и мамы, и папы были рады!
Из магазина донеслось пыхтение. Затем мешок, в самом деле, прилетел. Вероятно, уже с ручной катапульты.
Обрадованный Фёдор легко подхватил его на лету, и закинул в машину.
Слишком легко для пятидесяти килограмм веса. Но об этом он думать не мог. Так как постоянно фокусировался на рогах. Ему бы до Адовых живым добраться. И задать Дашке пару вопросов. А там, может, мазь какую предложат или пилу.
— А пила есть? — спросил директор в темноту.
— Пила нет, — донеслось оттуда с заметным то ли пчелиным акцентом, то ли фруктовощным говором. В конце концов, разговаривали некоторые овощи едва ли понятнее иностранцев, так как семена свозили со всего мира в Мрачново. — Вилька есть. Ножык есть. Брать будешь?
— Нет, нам не до перекусов, — вздохнул Фёдор. — И так справимся.
Директор погрузил мешок в грузовичок, погладил бочину и заявил:
— Что ж, Майки в этот раз никаких коротких путей. Всё это с короткими тропками от лукавого. Понял меня? Едем напрямки, дорогой верной и правой!
Майки возражать не стал. Тем более, дорога стала безопаснее. Ведь рядом теперь по лесу гулял гусь-переросток, который на дороге уже не помещался.
Поглядев не него, директор даже добавил:
— Нет, ну я слышал, что в Мрачново воздух чистый, но не думал, что он на эволюцию гуся повлияет.
Гусязавр повернул мощную голову и облизнул клюв большим шипастым языком. А затем повилял огромным хвостом, что вырос в противовес большой голове. Ближайшее вековое дерево как хворостинку снесло.
Директор вздохнул. А ведь когда-то этот малыш сидел у него на голове. Как же всё-таки быстро растут дети.
Глава 30Драконы в облаках
Едва вертолёт накренился, как все посмотрели на Мару. Но та лишь пожала плечами и вела себя относительно спокойно.
— Я чего? Я ничего! Оно само как-то! — пробормотала девочка лёгким басом. — Обидно, даже.
Вздумай кто сделать рентген, то, приглядевшись через икс-лучи на снимки, можно было обнаружить, что кости девочки стали прочее алмаза. Теперь она бы не заметила и падения с небоскрёба. Не то, что с какого-то вертолёта. Да и мышечный корсет стал покрупнее, что постоянно отмечал братец. Такими темпами сестра Даймона скоро перерастёт в высоту, а пока лишь стала шире в плечах. И басом всё чаще разговаривала. Но рентгеновским зрением никто в кабине не обладал, а отец был слишком занят мыслями о славе, чтобы присматриваться к изменениям в дочке. Растёт маленький монстр. Все по-разному взрослеют.
Никто толком и не знал, как правильно должна взрослеть Мара. Может, как раз так — правильно.
Тогда все посмотрели на Михаэля, но тот продолжал позировать и не дрогнул и мускулом на рыже-мохнатом теле. Падает вертолёт или нет, это уже дело десятое. Картина должна быть закончена! И нечего на всякие мелочи отвлекаться.
Всё для искусства! Мало ли что где падает. Не прерывать же из-за этого творческий процесс?
Тогда все перевели взгляд на колобка, но тот лишь улыбнулся во все шестнадцать широких зубов-резцов с щербатыми промежутками, как в заборе из штакетин. Совсем недавно там ползали муравьи, рос мох и лишайник, и гнили крысиные хвостики, но после чистки медведем, теперь эти зубы блестели голливудскими зайчиками, и Адов-старший был уверен, что колобок не раз ослепит фоторепортёров.
Всё ещё желая найти виновного, все даже на Даймона посмотрели. Но демонёнок лишь пристегнулся и уверенно заявил:
— Чего? Сам в шоке! Когда уже покормят?
Последним существом в кабине был Армагедоныч. Но тот держал карандаш в зубах, другой за ухом, а третьим накидывал черновой набросок в блокнот.
Какой из художника диверсант?
Однако, крен мешал рисовать. И, сплюнув карандаш, доставщик, что вдруг открыл в себе немало талантов с самого утра, с момента доставки Ядвиге муки и яиц, спросил у вертолёта:
— Ка… Кашкин, что происходит? Ровнее курс!
Много интересного открылось в Артуре Гедеоновиче в этот день. Раньше он рисовал исключительно человечков-огуречков, а теперь чётко наносил каждый волосок на рыжем торсе зверочеловека в героическом полуобразе.
Мог теперь и вместо фотоаппарата подрабатывать. Такая точность изображения с помощью одного лишь карандаша! Но это была мелочь по сравнению с тем, как он теперь влиял на технику. Например, оживлял её. Дроны, велосипеды, да те же вертолёты теперь не только слушались и подчинялись ему, но получали часть осмысленной жизни… если он был не против.
Вертолёт сплюнул что-то снаружи, затем что-то так же проглотил и вдруг в кабину влетел дракон!
Размером с собаку, но всё же.
Незванный драконыш тут же угодил в руки оборотню. От неожиданности Михаэль отфутболил колобка и тот треснул по смотровому стеклу вертолёта.
У Кашкина вокруг глаз тут же драконы разлетались!
На самом деле, летали они больше у леса, пока зубы елями чистил от сосулек, но теперь их стало гораздо больше.
Они вцеплялись в его чищенные зубы, карябали стёкла, пытались погрызть шасси, а затем и колёса, которых у вертолёта, вообще-то, не должно было быть, но на всякий случай выросли.
Кашкин, кашляя и плюясь драконами, а заодно страдая от драконоголовокружения, тут же решил, что лучше приземлиться и со всем этим разобраться на земле. Благо, аэродром Бабкино уже рядом. Там сдаст груз в нужные руки, и сами пусть с этими драконами разбираются.
— Это залёт, Кашкин! — заявил Армагедоныч, пряча голову от дракончика-диверсанта, что пытался то ли укусить, то ли отобрать карандаш прямо из руки художника. — Кто же так курс прокладывает? Ты не мог драконьи тучи облететь? Или взять выше над драконьими чащобами? Где вам только навигацию загружают? Опять пиратское программное обеспечение в бортовой компьютер загрузили. Или ты на нём в игры играешь во время полёта?
Кашкин ничего не ответил, но быстренько свернул на бортовом компьютере окошко с «Пасьянсом».
Ситуацию резко спасла Мара. С восторгом в глазах и криком:
— Ура! Еда! — она схватила дракона и проглотила, не жуя.
Даймон тут же подскочил и потребовал свою порцию:
— А где мой драконопаёк?
Вертолёт снова кашлянул, чихнул и, когда открыл рот, чтобы продышаться, салон наполнился уже десятком-другим драконов. Демонёнок с проклятьем тут же принялись их ловить, крича друг другу:
— Мне со вкусом курицы!
— А мне с рыбным послевкусием!
В этой питательно-падательной кутерьме урвал своё и колобок, отхватив крыло у ближайшего дракона. Но однокрылый дракон решил дать сдачи и тут же принялся подогревать хлебобулочное на медленном огне.
— Алярм! Пожар! — закричал колобок, из жёлто-серого быстро становясь ало-янтарным. — В меня приходит жар! А как же дар? Медведь, даёшь удар!
Тут уже не смог удержаться от зова собрата по сцене оборотень. Пришлось принять участие в зачистке салона и лёгком перекусе заодно. Тем более, что драконы действительно оказались на вкус как курица. А дети, если им волю дать, обожрутся на пару и начнут потом в туалет проситься. В вертолёте не очень-то с этим делом. Разве что всему прочему миру на голову. Но они ещё не до такой степени звёзды.
Всё впереди.
Как ответственный родитель, Михаэль просто обязан был помочь им справиться с избытком пищи. Что он, собственно, и сделал. В медвежьем обличие ему этот драконопаёк на один зубок. А мог и вовсе проглотить не жуя, как Мара. А Армагеддоныч так и запечатлел оборотня с драконьим крылом в зубах. А заодно в блокноте пометку сделал, чем медведи-оборотни питаются.
Драконы рассеялись на раз-два. Мара сыто рыгнула и откинулась на кресле:
— Я сейчас сдохну… снова.
Даймон кивнул, ковыряясь крылом в зубах.
— Вот уж точно до ужина только минералкой обойдусь.
Драконов не ел только Армагедоныч. Но не из чувства вредности или отсутствия желания употреблять мясо, а исключительно из мер безопасности. Своей собственной. А то пассажиры с таким прожорливым характером могут ведь и на доставщика покуситься. Драконов щёлкают как семечки. Пусть уж наедятся вдоволь. К тому же рисунок надо было заканчивать, пока не приземлились и не упали куда-нибудь. Что он, собственно, и сделал.